— Он приволок меня сюда против моей воли.
— Разве?
Тесса осеклась на полуслове. А ведь в самом деле. Она сама решила надеть кольцо. Дэверик не тянул ее за руку. За пять недель в Бей'Зелле она ни разу не попыталась вернуться назад. Она с раздражением покосилась на Эмита. Это все он! Он пристыдил ее, напомнив, что за все время она даже не вспомнила о доме. Тесса напрасно пыталась придумать ответ поязвительней.
— Дэверик причинил мне вред, — сказала она наконец. — Он вызвал этот припадок, этот шум в ушах и заставил меня изменить направление.
Тесса машинально продолжала перебирать в руках странички с узорами. Еще четыре рисунка. Дэверик начал эту серию двадцать один год назад.
Свинцовый комок у Тессы в желудке тяжело заворочался. Ей показалась, что кожа на голове натянулась туго, как на барабане, и вот-вот лопнет. Эмит говорил что-то, но она не слышала.
Двадцать один год.
Тесса схватила последний рисунок, поднесла его к глазам и всмотрелась в желто-зеленую ткань узора. Вдоль шафраново-желтой ленты извивалась светлая, едва заметная серая спиралька. Тоненькая, как волосок, она была не линией даже, а лишь тенью линии. Но тень эта, словно проволочка, перерезала толстые желтые вены и золотистые артерии.
Тесса перешла к первым четырем узорам. На этот раз она не позволила себе отвлекаться ни на золотые, ни на какие другие цвета. Она искала лишь светло-серые винтообразные линии. Заметить и проследить их ход было непросто. Серебристые штришки были нанесены не кистью, а пером, и макали его не в краску, а в жидкие чернила. Серая спираль почти терялась на общем фоне, точно уходила внутрь пергамента. Въедалась, как выразился бы Эмит. Но стоило Тессе один раз ухватиться за кончик серой нитки — она начиналась у самой рамки узора и напоминала дверную цепочку, — и больше она ее не упускала. Серые змейки, похожие на прожилки на мраморе, были повсюду.
Тесса заставила себя оторваться от рисунков, перевела дыхание. Нет, она ошибается. Это просто невозможно.
— Вы знаете, когда были нарисованы эти узоры? — спросила она у Эмита.
Тот не колебался ни секунды:
— До того как мастер впервые касался чистого пергамента кончиком пера, я всегда отмечал дату на обратной стороне. Переверните лист и посмотрите в нижнем левом углу.
Тесса немедленно перевернула последний рисунок. Не выцветшая еще надпись гласила: «В первый день пятого месяца Господня в год 1352 с часа явления Им Своей Божественной Истинной Сущности, Дэверик Фэйлский начал эту работу с целью прославить Господа, а не копировать дерзостной рукой Его творение».
Тесса отсчитала семь лет назад от тысяча триста пятьдесят второго года и взялась за следующий узор. Выведенные аккуратным почерком Эмита буквы были уже не такими яркими. Надпись гласила: «В двенадцатый день одиннадцатого месяца 1345 года».
Тесса без сил откинулась на спинку стула. На нее точно навалилась неподъемная тяжесть. Дата в точности совпадала с числом последнего перед случаем на трассе припадка звона в ушах. Аудитория в университете Нью-Мексико. Профессор Ярбэк. Показ слайдов. Миниатюра из старинного Евангелия. Этот приступ заставил ее бросить университет и отправиться через всю страну в Калифорнию, в Сан-Диего. Там она и провела последние семь лет — до того дня, когда нашла кольцо.
Тесса закрыла лицо руками. Она не в силах была постичь, каким образом Дэверик мог сотворить такое. Как он мог настолько глубоко проникнуть в ее жизнь. Случавшиеся с ней приступы звона в ушах он использовал так же непринужденно, как приготовленные Эмитом краски. Для писца это были просто инструменты — как свинцовые грузила, навощенные таблички, ножики.
Серенькая штриховка, покрывающая все страницы серии — точная запись приступов ее болезни.
Пять сильных приступов. Пять узоров Дэверика.
Сжимая в руках жесткий листок пергамента, Тесса вспомнила, как настиг ее шум в ушах в первый раз. Она в платьице с короткими рукавчиками играла на улице. Было тепло, разгар лета, июль или, может быть, август. Она и не глядя знала, какую дату увидит на обратной стороне рисунка. Двадцать один год назад. Ей было пять лет.
И вот снова надпись рукой Эмита, на сей раз едва различимая — «В третий день восьмого месяца 1331 года».
Август. Двадцать один год назад.
С тех самых пор Дэверик распоряжался ее жизнью.
У Тессы голова пошла кругом. Это было не обычное головокружение. Ее словно втягивало в водоворот — медленно, но необратимо. Она не в силах была вообразить всех последствий своего открытия. Не в силах была постичь смысл происходящего.
Через два месяца после приступа ее семья оставила Англию и переехала в Нью-Йорк. Отцу предложили должность в американском представительстве его фирмы. Тесса до сих пор помнила, как горячо мать убеждала его согласиться:
— Перемены пойдут девочке на пользу. Нельзя допустить, чтобы припадок повторился снова.
Тесса вздохнула и взялась за второй рисунок серии. «Восемнадцатый день одиннадцатого месяца 1338 года». Ну конечно. Ей исполнилось двенадцать. Они жили на Риверсайд-Драйв. Звон в ушах настиг ее по дороге из школы.
На Бродвее образовалась пробка. Тесса решила, что пешком доберется быстрей, чем на школьном автобусе. Но не успела она сойти на мостовую, все пошло как нельзя хуже. Рядом с автобусом остановилась машина, завизжали тормоза. Водителю неохота было лишний раз открывать двери, и он злобно обругал Тессу. Пока она, перепрыгивая через лужи, добиралась до тротуара, другая машина обдала ее холодной грязной водой. У подъезда дома спорили о чем-то двое мужчин. Их противные резкие голоса действовали Тессе на нервы. Внезапно ей показалось, что улица гудит, как растревоженный улей: сигналили клаксоны, гремела музыка, кричали дети, с металлическим скрежетом опускались жалюзи на окнах закрывающихся на ночь магазинов. Мимо прошла женщина в коротком пальто из верблюжьей шерсти, не прикрывающем кожаную юбку. На поводке она волочила отвратительно тявкающую собачонку. Вдалеке заревела полицейская сирена.
Тесса бежала всю дорогу до дому, прижав ладони к ушам. Она не сразу поняла, что шум уже не снаружи, а внутри ее.
Теперь, рассматривая тот давний случай в новом свете, как бы сквозь серую штриховку на пергаменте, Тесса сообразила, что припадок совпал с очередным переездом их семьи. Опять папа: его то ли обошли по службе, то ли еще что-то. Во всяком случае, он решил перейти на должность менеджера по продажам в дистрибьюторскую фирму в Сент-Луисе.
— Вашей дочери будет лучше вдали от шума и суеты большого города, — сказал врач Тессы.
Возможно, это не было решающим фактором, но так или иначе, в следующем месяце они перебрались в Сент-Луис.
