Мы словно шли через храм великих богов, меж изваяниями могучих напряженных гребцов. На корме, перед гигантской статуей богини, боролся с непокорным веслом кормчий. Его небритое лицо выражало мрачную решимость.
Нельзя было не узнать в нем Ясона. Так же как в узких холодных глазах кормового изваяния нельзя было не узнать Медею.
Кинос поднял руку, указывая на аргонавтов.
– Я вырезал их по памяти, хотя многие исчезли до моего рождения, и я дал им лица других людей. Но смотри: вот Тисамин, а там Антигос. Тот, что с арфой, – Орфей. А там, в львиной шкуре, – Геракл. Я слышал все рассказы отца, запомнил все имена. Я знаю каждого аргонавта, пусть и не со всеми знаком. Видишь ту сидящую фигуру? Это Финей. Я больше всего любил слушать про Финея. Он предал богов. Они ослепили его и мучили, но он не терял надежды. Он знал, что спасение придет. И избавление ему принесут люди, а не боги. Отец оставил его на острове, избавив от мучительниц, но я поместил Финея на корабль. Ну вот. Как ты думаешь, ему понравится?
– Ты мог бы сам узнать. Твой отец в бухте, на своем новом корабле.
Кинос покачал головой, потер руку об руку. Лицо вдруг застыло в тоске.
– Это не мой отец. Меня предупредили остерегаться обмана. Двойник отца преследует меня, желая погубить. Настоящий отец вернется. Я узнаю его, когда увижу. А тому человеку я не причиню вреда, пока он остается на корабле.
Я не успел возразить – Ниив шепнула мне:
– Я вижу Аталанту и Гиласа… но где же ты?
Ее простое замечание заставило забыть о том, что говорил Кинос, – если и вправду этот юноша был сыном Ясона.
Она была права. На скамьях не было фигуры последнего аргонавта – моей фигуры. Я прошелся между рядами гребцов, вглядываясь в каждое лицо, вздрагивая, когда старые друзья словно подмигивали мне, словно оборачивались мне вслед, стараясь сбросить каменную оболочку ради дружеского приветствия.
Антиоха не было. Не было Мерлина. Не было волшебника. Но была одна пустая скамья.
Кинос наблюдал за мной выжидательно и, кажется, с беспокойством. Я крикнул ему:
– Место для меня ты оставил, но оно пустует!
– Оно не пустовало, – откликнулся он. – Честное слово. Твоя статуя была лучше всех. Я так старался! Ты единственный смотрел вперед. У остальных, ты, верно, заметил, глаза опущены.
– И что случилось?
Он подошел ко мне, заговорил тише, взглянул озабоченно:
– В один прекрасный день статуя встала и ушла. Я старался ее догнать, но ты широко шагал, Антиох. Я видел тебя над вершинами деревьев, но ты прошел через лес, и я отстал. Не знаю, куда ты ушел, но мне тебя недоставало. Я хотел сделать просто воспоминание, а сделал живое существо. Не нарочно. По-моему, ты бог, скрытый в человеческом облике. Ты делаешь чудеса. Ты не стареешь.
Но всегда ухожу.
Тут он хлопнул меня по плечу, ухмыльнулся:
– Я делаю тебя снова, если тебе от этого станет веселее. Никогда не видел такого хмурого лица. Разве что в небе перед грозой. Никогда не видел таких красивых глаз!
Это, к моему облегчению, относилось к Ниив…
– Как само море, – добавил он.
Ниив настороженно вскинулась. На загоревшийся взгляд юноши она ответила пощечиной.
– Ты просто тень! – выкрикнула она, выбегая из каменного трюма. – Просто тень! Не человек!
Кинос, опешив, потирал щеку.
– По дороге сюда она говорила со мной совсем иначе. Я что-то не так сказал?
– Все так. Думаю, она просто увидела тебя насквозь. От этого становится немного не по себе.
Он был озадачен.
– Это что-то новое. Разве меня видно насквозь?
Его двусмысленный вопрос застал меня врасплох. Неужели Маленький Сновидец играет со мной?
– Да нет, конечно… Кинос. Просто ты слишком молод. Она ожидала увидеть кого-нибудь постарше.
– Я и есть старше. Просто это мое самое счастливое время, – резко отозвался он, но тут же смягчился, добавив: – То время жизни, когда все для меня стало проясняться. То, что было историями, рассказами отца и матери, ожило для меня. Его друзья стали не просто именами – живыми людьми. Я почти мог говорить с ними, слышать их рассказы, чувствовать их боль, их радость. Все, чем они были, что видели, стало ясно для меня. Я понял, что лучшая из жизней – прошлая жизнь, с ее воспоминаниями и тайнами. Это и есть тайна жизни! Не знаю, какой еще жизнью стоило бы жить. Тогда-то я по-настоящему начал строить, Антиох. И я хочу, чтобы ты увидел. Плыви дальше! Плыви дальше с человеком, который притворяется моим отцом. Вы все сойдете на берег, когда увидите дворец зеленого мрамора, возвышающийся над равниной за широким берегом. Но остерегайтесь. Тот город осажден.
Он пробежал мимо меня и успел вскочить в седло, пока я добирался до двери. Ударил лошадку пятками и поскакал за Ниив, но девушка бежала, напуганная видением, что открылось ей в Маленьком Сновидце этого острова. Я видел издали, как она выбегает к бухте. Кинос, скрестив руки, стоял на высоком мысу, разочарованно глядя ей вслед. Морской ветер свистел вокруг него, не в силах сдвинуть с места, словно на скале высилась одна из его ребяческих статуй.
Зайдя в глубокую гавань, парус они свернули, в просоленный морем корабль его опустили и мачту вдоль корабля уложили на отдых. На веслах корабль отвели кормою на отмель, якорь сбросили в море, корму привязали к камню и вышли на берег моря.
Голос сказителя, встретившегося мне в странствии, заговорил со мной – образы ушедших времен, слова богами вдохновленного провидца. И я не удивился.
У берега было тесно от ярких кораблей, военных галер, вытащенных кормами на песок, сдвинутых так плотно друг к другу, что не сразу нашелся путь мимо них. Их нарисованные глаза смотрели на нас, словно глаза живых остроносых созданий. Равнина пестрела палатками и кострами, блестела разложенным наготове оружием и доспехами.
Зеленая цитадель сияла красотой, поднимаясь над равниной, раскинувшись на пологом холме в кругах белых стен, в тени высоких башен. Многоцветные знамена развевались над обрывами, скрытыми мерцающей порослью дубов и олив.
Я насчитал в стенах пять ворот – столько же, сколько в Тауровинде.
Арго покачивался на волнах прибоя, плавно продвигаясь вдоль берега. Мы высматривали войско, высадившееся с галер, но нигде не видели признака человека – ни живого, ни тени.
Наша маленькая команда тут же заспорила, где могут скрываться воины.
– В палатках, – неуверенно предположил Рубобост.
– На кораблях, под скамьями, – возразил Урта.
– Прямо в песке, – догадался Гилас. – Выкопать ямы недолго.
– Они уже в городе, – проворчал Ясон. – Скрываются в тени, готовятся нанести удар.
