- Кем же это ты себя вообразил, хотел бы я знать? - кисло осведомился Маркус.
- Как это -кем? - обиделся Гарри. Подбоченившись, он выставил левую ногу вперед и гордо вскинул голову. - Разумеется, пиратом. Амос ведь говорил, что джентльмены удачи любят роскошь и яркие цвета.
- Ну не до такой же степени, - осторожно заметил Николас, но Гарри лишь махнул на него рукой.
Из трактира вышел Накор. Едва завидев оруженосца в его разноцветных одеждах, он громко рассмеялся, при этом едва не подавившись долькой апельсина, которую на ходу засунул в рот. Гарри с притворным смущением теребил свою короткую курчавую бородку.
- А почему пиратов называют еще буканьерами? - спросил он Накора, чтобы отвлечь общее внимание от своей персоны.
- Это старинное бас-тайрское слово, - охотно пояснил исалани. - Вообще-то в прежние времена прозвание boucanier давали разбойникам, которые жгли на побережье костры, чтоб приманить на огонь корабли и потом их ограбить. А после так стали именовать вообще всех морских разбойников.
- Каких только названий не придумано для этого постыдного ремесла, - заметил Гарри. - Пират, корсар, буканьер, джентльмен у дачи...
Накор пожал плечами:
- Много языков, много слов, обозначающих одни и те же вещи. Разные народы перенимают друг у друга эти слова, чтоб легче было меж собой общаться. Королевство ведь росло и ширилось в веках, как и Империя Кеша, за счет захвата чужих земель. Когда-то жители Даркмура и Рилланона говорили на совершенно разных наречиях и не могли друг с другом объясниться. Не то что теперь. - Сказав это, он снова оглядел Гарри с ног до головы своими узкими черными глазами, качнул головой и сдержанно усмехнулся.
- Надеюсь, Амос не заставит всех нас вырядиться таким же манером, - буркнул Маркус и обернулся к Николасу.
- Продолжим?
Принц помотал головой:
- Нет, на сегодня довольно. Я порядком устал, да и нога начинает болеть.
Но Маркус, словно не расслышав ответа принца, выхватил саблю из ножен и замахнулся на него. Тот едва успел увернуться от удара и отбить эту внезапную атаку. Если бы не его проворство, оружие Маркуса могло бы причинить ему нешуточное увечье.
- Ты что же это, и врагу, когда он на тебя нападет, станешь объяснять, что устал и занемог?!
- Кузен, ты в своем уме? - выдохнул Николас, отступая под натиском Маркуса.
- Имей в виду, что противник обыкновенно выбирает для атаки самые неподходящие минуты. Он попытается тебя убить, именно когда ты будешь изнурен, болен и вообще не в настроении драться. - Говоря это, Маркус ни на мгновение не прекращал размахивать саблей перед самым носом Николаса.
Оба они еще не вполне освоились с этим видом оружия. Окажись в руках Николаса рапира или шпага, он в считанные секунды взял бы верх над любым из фехтовальщиков Крайди. В сабельном же поединке возможности кузенов были почти равны. Николас сражался гораздо ловчее, стремительнее и расчетливее, чем его противник, что же до Маркуса, то он превосходил принца физической силой и выносливостью. Нынче на его стороне был еще и эффект внезапности. Но стоило только Николасу, ошеломленному неожиданным нападением Маркуса, прийти в себя и обрести былую ясность мысли, как он тотчас же отбил очередную атаку задиристого кузена и сам перешел в наступление. Теперь уже Маркус принужден был защищаться и пятиться назад. Он все отступал и отступал, пока не наткнулся на низкую каменную стену, которой мастеровые несколько дней назад окружили двор трактира. В этот момент Николас ловким движением выбил оружие из его руки и приставил острие своей сабли к его горлу. Маркус" согнув колени, склонился назад. Он попытался сохранить равновесие, делая круговые движения разведенными в стороны руками, но это ему не удалось. Николас с холодной усмешкой наблюдал, как кузен его перевалился через изгородь и опрокинулся на спину.
Гарри сделал было несколько неуверенных шагов по направлению к Николасу, но сердитый взгляд принца пригвоздил его к месту. В глазах Николаса горело бешенство. Он вновь коснулся шеи Маркуса острием сабли и медленно процедил:
- Благодарю тебя за урок, кузен. - Выдержав долгую паузу, во все время которой он не сводил яростного взора с лица Маркуса, принц опустил оружие и с надменной усмешкой добавил: - Надеюсь, что и мне удалось кое-чему тебя научить. - Он переложил саблю в левую руку и помог Маркусу подняться.
Позади них послышался раскатистый смех. Николас, Маркус и Накор обернулись. На пороге трактира стоял Амос и весело махал им рукой. Подойдя к кузенам, он назидательно проговорил:
- Впредь будь поумнее, дружище Маркус, и не задевай тех, кто фехтует лучше тебя. Ведь это ж верный путь на тот свет!
В том наряде, какой он разыскал для себя в уцелевших после пожара сундуках, Амос выглядел весьма живописно: на ногах его красовались тяжелые черные сапоги с острыми носами и широкими голенищами, верх которых украшала красная кайма, темно-синюю адмиральскую форму заменили широкие голубые штаны и такого же цвета короткий жакет с серебряными пуговицами и серебряным шитьем вокруг петель и по вороту. Нарядная сорочка с многочисленными оборками и кружевом, бывшая некогда белоснежной, теперь же изрядно пожелтевшая от времени и многочисленных стирок, туго облегала бочкообразную грудь адмирала. Плечо его оттягивала кожаная портупея, с которой свешивалась внушительных размеров абордажная сабля. На голову Амос водрузил черную треугольную шляпу, отделанную золотою и увенчанную потрепанным желтым пером. Он щедро намаслил волосы и бороду, и теперь его широкую физиономию обрамляли мелкие и тугие чернью с сединой завитки.
Сняв с головы треуголку, Амос провел ладонью до лысине и добавил:
- Каждому свое, Маркус. Ты и Мартин прекрасно стреляете из лука, зато в фехтовании принцу Аруте и Николасу нет равных во всех Западных землях. - Он повернулся к принцу: - Как твоя нога, Ники?
Николас поморщился:
- Временами все еще побаливает.
- Это всего лишь фантомная боль, - заверил его Накор. - Ты ее на самом деле не чувствуешь, а просто воображаешь.
Николас прихрамывая подошел к скамье, на которой расположился Маркус, и присел на самый краешек. Маркус нахмурился, передвинулся к другому краю сиденья и демонстративно отвернулся в сторону.
- Фантомная, говоришь? - озадаченно переспросил Амос. - Чудеса, да и только! И слово больно уж мудреное.
- Ничего чудесного в этом нет, Амос, - вздохнул Николас. - Накор вот говорит, что нога перестанет болеть, когда я окончательно усвою уроки, которые получил в замковой башне.
- Так оно и будет, - подхватил коротышка. - Стоит ему понять и осознать все до конца, и боль отступит.
