не милая маленькая штучка, которую ты приносишь внутрь…
— Да, я знаю, — я ткнула пальцем в порез на шее. — Она чуть не убила меня, помнишь?
— Я помню. Просто интересно, помнишь ли ты. А теперь посмотри сюда… — Уолтер нашел довольно приличную веревку среди припасов Граклов. Он завязал петли вокруг каждой из ее лодыжек, оставляя между ними короткий отрезок. — Видишь, что я здесь сделал? Если не хочешь таскать ее повсюду, нужно дать ей достаточно места, чтобы она могла передвигаться сама по себе — мелкими шагами, хорошо? Не бегать. Ты не хочешь, чтобы она бежала.
— Хорошо, поняла.
Я старалась следить за всем, что он делал дальше, но Уолтер был слишком быстр. Как ему могло понадобиться пятнадцать минут, чтобы справить нужду, если он мог завязать четыре сложных узла за тридцать секунд? Он связал веревку для ее ног с ее запястьями (короткая, поэтому ей пришлось сгорбиться), и ее руки были связаны вместе (туго и поперек, поэтому она не сможет их использовать), прежде чем я смогла понять, как именно он это сделал.
— Давай-ка посадим ее в грузовик. Ты хватаешь ее под руки… погоди секунду, урод. Смотри сюда.
Уолтер закатил рукав Граклы, обнажая ряд маленьких белых шрамов на ее руке. Они тянулись от ее запястья, расставленные, как столбы забора. Там, наверное, было около двух десятков меток — Бог знал, сколько было у нее в рукаве.
— Ха! Видишь? Я знал, что она крутая, — он вонзил грязный ноготь в щель между двумя шрамами, оставляя после себя небольшой полумесяц. — Думаю, ты пошла бы туда. Просто маленькая странная метка, — он усмехнулся, наблюдая, как на моем лице появилось озарение.
— Это все люди, которых она убила? — прошипела я.
— Она не домашнее животное, — снова сказал Уолтер. — И она не милая. Мы многого от нее добьемся, но заставим на нас работать.
* * *
К тому времени, когда мы закончили грабить и погрузили все в грузовик Граклов, солнце начало садиться. Падальщики никогда не приходили посмотреть, мертвы ли мы — и это хорошо, потому что Уолтер говорил, что я навлекла на нас достаточно неприятностей для одного дня.
На выходе мы остановились и бросили байк в машину. Затем он передал мне ключи.
— Ты помнишь обратную дорогу, урод?
— А, думаю, да.
— Хорошо, — Уолтер вытащил бутылку из нашей кучи добычи и стал радостно пить ее содержимое. — Потому что у меня есть важное дело!
Следующие полчаса он провел в нехарактерной для него тишине. На лицевой стороне флакона был выцветший принт — голова и морда улыбающейся вороны. Уолтер улыбался в ответ, обводя заостренный клюв вороны. Его большой палец рисовал широкие круги по краям. Три раза. Затем он сделал скромный глоток, как для Уолтера.
— Что это за штука? — спросила я через некоторое время.
Он прижал бутылку к груди, защищая.
— Что? Ничего. Это пустяк.
— Не похоже, что ничего. Кажется, это что-то особенное. Не волнуйся, мне ничего не нужно, — сказала я, когда он попытался запихнуть бутылку себе под жилет. — Все равно пахнет мочой.
— Эй, эта штука старше тебя!
— Это не значит, что это хорошо, — парировала я. — Только посмотри на свою жалкую старую задницу.
Уолтер смеялся на секунду. Затем он посмотрел на бутылку.
— Это виски. Из места, которое я когда-то посещал под названием Трущобы. Это был маленький грязный аванпост на одном из моих старых маршрутов. Там я впервые выпил… рюмку этого, — он сделал глоток, более глубокий и вкусный, чем предыдущий. — Да, возможно, это не самый лучший напиток. Но это навевает воспоминания, понимаешь?
— Ностальгия.
— Будь здорова.
— Нет, ностальгия — это слово…
— Сгорело, когда мне было двадцать три, — продолжал Уолтер, не обращая внимания. — Некоторые Граклы нашли его и сожгли просто потому, что могли. Сожгли весь город. Видишь ли, в том-то и дело, что ты никогда не поймешь, потому что еще никому не удавалось взломать Мир Уродов. Но ничто не длится здесь больше десяти лет. Люди умирают. Города горят. Места, которые были вокруг вас всю жизнь, могут быть сожжены за день. Мы избавляемся от Граклов сами на несколько лет. Затем они возвращаются, и следующие несколько лет становятся адом. Сейчас это ад, — добавил он со вздохом, — и я не знаю, когда станет лучше.
Я видела, что вот-вот потеряю его. Он вот-вот станет Ночным Уолтером: человеком, который невнятно произносил слова, волочил ноги и не имел возможности предупредить меня, если он сделал что-то противное. Разбудить его прямо сейчас могло означать, что придется иметь дело с его разглагольствованиями до рассвета. Поэтому я решила заткнуться и оставить его в покое.
Гракла все еще была без сознания в кузове грузовика. Мы заткнули ей нос кусками рубашки и привязали к байку Уолтера. Я делила свое время между взглядом на дорогу и наблюдением за ней в зеркало заднего вида.
Ее голова болталась, пока я везла нас по пересеченной местности. Иногда мне казалось, что я видела, как дрожали ее веки; я думала, что она могла вот-вот проснуться. Я начала оглядываться каждые три секунды или около того, на всякий случай.
Я никогда раньше не ездила по бездорожью, но все равно… кое-что знала. Я умела ехать по склону холма и канавам под углом. Когда я увидела широкое пятно грязи с похожей на воду рябью по всей поверхности, я знала, что нужно было объехать его.
Свет дня пылал, и объезд занял у нас лишние пару минут. Я ожидала, что Уолтер будет ворчать на меня за это. Но было не так.
— Хм.
— Что?
— Ну, я был уверен, что из-за тебя мы застрянем в песке, — хмыкнул Уолтер, обернувшись, чтобы посмотреть на рябь. — Но ты объехала его… ты точно никогда не бывала тут раньше?
— Почти уверена, — сказала я.
Я не знала, что Уолтер вспомнит утром. Вряд ли стоило говорить ему, что я объехала участок потому, что видела, как грузовик застрял в песке: он разделился в моих глазах и поехал вперед, двигаясь по земле, как тень с цветом. Я видела, как он погрузился в рябь. Я видела, как беспомощно крутились шины, видела, как они выбрасывали в воздух пыль и песок.
И вот как я знала, как нужно было ехать.
— Что ж, похоже, ты знаешь путь…
— Не знаю. Это была просто удачная догадка. Что мы будем делать с Граклой? — сказала я, надеясь сменить тему.
Уолтер просиял, поднимаясь, чтобы посмотреть в зеркало.
— Ну, мы должны дать ей новое клеймо — думаю, у меня есть то, что заставит
