Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

Капитан, кстати, после возвращения в лагерь, периодически бросает на меня странные взгляды — видимо все же зацепилось чуткое ухо НКВДшника за наукоемкую речь. Ну, ничего, перетопчется, отмаз у меня давно придуман — отбрешусь, не в первой.

Подойдя поближе, обратился к Андрею:

— Что-то наша сегодняшняя пробежка навела меня на мысли: — Капитан, а жидкие горючие смеси на основе порошков металлов у вас делают? Я тут подумал — рецепт в принципе старый, но чем мать Тьма не шутит, хумансы вечно либо что забудут или пропустят. Ну как? Есть или нет?

"Вот теперь пусть уже он у себя в голове копается. Огнеметы конечно у хумансов на вооружении уже есть. Их вроде немцы еще в Первую Мировую использовали. А вот металлические порошки в горючее вроде не добавляли". Ответом на мою мысль прозвучал довольно быстро и очень удивленным голосом.

— Нет, не делают, а что свойства хорошие? Ну, подскажи вообще, что за вещь.

— У немцев на шеях жетоны висели, вроде из алюминия. Так вот! Если алюминий или, что еще лучше, какой-нибудь щелочной металл превратить в коллоидный раствор в горючем, то вязкость огнесмеси резко возрастает и при выливании ее, с грифона например, она меньше разбрызгивается и образует более устойчивое пятно горения. Да и температура горения и его время резко возрастает. К тому же есть один давно уже не секретный состав, часто использующийся в подземье. Судя по доставшемуся мне после применения амулета языковому запасу — у вас его тоже знают. Термит называется. Так вот в пещерах его любят применять, как раз из-за того, что в процессе горения не требует наличия воздуха и продолжает гореть даже в воде. Обычные огнесмеси в замкнутом объеме быстро выжигают кислород и гаснут. Поэтому, уже давно, против различных подземных монстров используются жидкие огнесмеси на основе коллоидных взвесей термита с щелочными металлами — обычно натрием. Его просто проще всего сделать. Вещь получается хорошая. А если на этот ваш танк хотя бы пара горстей попадет — прожжет к Ллос. Хотя, там броня на крыше толстая?

— На некоторых, до трех сантиметров стали. Правда на крыше моторного отделения еще жалюзи воздухозаборника есть.

— Три сантиметра? Тогда действительно пары горстей хватит, а может и того меньше. Эта гадость не только вязкая, она еще и липкая, как зараза, если в нее смолы добавить. Попадет на крышу — просто так не смахнешь, только отскребать. Хотя я бы не стал. Ты как к своим попадешь, попробуй сделать рацпредложение. Думаю, в войсках будут рады. Да и врагов порадуете, до слёз. Как иногда говорят драконы — крики заживо сгорающих хорошо сносит ветром, особенно, если побыстрее махать крыльями.

Ну и тут капитан, качественно прикидываясь плинтусом, с простодушным видом спросил:

— Слушай, а почему ты так хорошо по русски разговариваешь, да и словарный запас приличный — у нас не каждый боец слова-то такие знает: термит, щелочные металлы, коллоидная взвесь?

Началось — как я и предполагал, НКВД в лучшем варианте. Ну, ничего, капитан! В студенческую бытность и не таким зубрам баки забивали!

— Так я же рассказывал — на болоте языковой амулет к местному жителю применил.

— А кого ты своим языковым амулетом на болотах «осчастливил»?

— Не знаю, мы не знакомились, предполагаю, что либо архивариус, либо книгочей — очки у него были. А у вас, у хумансов, только такая категория глаза себе постоянно портит, да причем так, что магическое лечение слишком дорого обходится. Вот и щеголяют в очках.

Отвлекшись, обратил внимание на греющего уши радиста и прикинув про себя, что дальнейшее его присутствие тут явно лишнее, обратился к Кадорину:

— Капитан, есть серьезный разговор.

Многозначительный взгляд делает свое дело, и капитан отправляет Олега на другую сторону поляны.

— Да?

— Просто, перед тем как отправиться к главе своего Дома, ты должен кое-что узнать. Когда запустили источник магии, я воспользовался последним одноразовым амулетом связи, который у меня оставался и связался со своим руководством.

Судя по выражению глаз капитана, это его очень сильно обеспокоило. Видимо, он уже полностью просчитал все плюсы и минусы моего наличия на карте этого мира, а тут я со своими новостями.

— И какие новости?

— А ты как думаешь, что могут сказать командиру, положившему весь свой отряд и оставшемуся при этом в живых? Правда задание я все же выполнил, это, кстати, и спасло мне жизнь — иначе живьем бы сожрали. А так — устроили разнос. Предложили два варианта. Или ждать спасения, когда у них руки дойдут. А это может случиться и через пятьдесят и через сто лет. Маги у нас неторопливые. Да и срок жизни подождать позволяет. Или второй вариант.

Выражение лица Андрея стало вопросительным. А мои лицевые мышцы буквально принялись разрываться от боли — волевые усилия по поддержке спокойного выражения лица были просто чудовищные.

— Ну и как звучит второй вариант?

— Дом принял мою отставку с поста сотника наземной разведки. И с благословения Ллос, предложили занять пост главы Дома Риллинтар в этой реальности.

С этими словами и абсолютно серьезным лицом я продемонстрировал капитану качественную иллюзию, перстня лежащую на ладони моей правой руки. Причем не просто лежащую, после включения моего извращенного воображения колечко немного поменяло свой внешний вид. Брюшко паука теперь светилось изнутри пульсирующим красным светом, а лапки — лапки находились в постоянном движении, смещаясь буквально на пару миллиметров и возвращаясь обратно. Особую гордость вызывали оскаленные хелицеры, зазывно ощупывающие воздух. Дополнительное удовольствие принесло мне выражение ужаса и брезгливости на лице Кадорина. Ага, хуманс-то у нас паучков боится!

Каких усилий мне стоило задушить жестокую ухмылку, пытающуюся прорваться на мое лицо — не знает никто. С предельно серьезным лицом я протянул руку в сторону капитана и торжественно произнес:

— L'elamshin d'lil Ilythiiri zhah ulu har'luth jal.

Небольшое усилие воли и иллюзия разжимает лапки, поднимается на них и начинает двигаться. Чуть пошатываясь при ходьбе, эта иллюзорная тварь подошла к основанию безымянного пальца и аккуратно обняла его лапками. Махнув в сторону, покрывшегося холодным потом, побелевшего лица капитана хелицерами и издав тихий скрежещущий звук, подобный звуку пенопласта по стеклу, иллюзия поудобнее ухватилась лапками, переползла тельцем на внешнюю сторону фаланги и покрутив там брюшком поудобнее устроилась. Дождавшись, когда я переверну ладонь, эта тварь покровительственно скрежетнула и медленно, размерено замерцала камнем в такт биению моего сердца.