— Только не сбегай никуда с утра, ладно? — тихо, почти неслышно прошептал Лавр.
— От тебя сбежишь… — рассмеялась магичка, запуская пальцы в платиново-белые волосы эльфа.
И феерическое безумие понеслось по второму кругу.
…Мёртвого схоронит уставший,
Радугу осилит ослепший,
Звёздочку поднимет упавший…
Горморл откинулся в кресле и устало потер глаза. Пообещать бельсам, что он будет истреблять фанатиков Великого, было легко. А вот с воплощением обещанного в жизнь возникли трудности. Прежде всего потому, что фанатики Великого расплодились донельзя. И совершенно обнаглели. Хорошо хоть клан Охотников периодически делился с Горморлом данными своей разведки и предупреждал об опасности. Канцлер успевал высылать карательные отряды и расправляться с представителями Великого. Однако с каждым разом делать это становилось все сложнее и сложнее, поскольку на место магов стали приходить воины, которые несли новую религию огнем и мечом. Вот и сейчас, если верить разведке бельсов (а Горморл не видел причин ей не верить), фанатики Великого собрались в организованное войско, которое и двигалось к границам Льясмы. Причем возглавлял это самое войско очень талантливый полководец лорд Герман.
— Вот только войны мне сейчас и не хватало! — возмущался Канцлер.
— Есть вариант, — заметил Форс, который и привез Горморлу недобрую весть. — Лорд Герман отнюдь не фанатик. Его наняли.
— Думаешь, его можно перекупить? — оживился Канцлер.
— Германа характеризуют как весьма амбициозного молодого человека, неравнодушного к деньгам, титулам и красивым женщинам. Верность долгу и слову не упоминались. Думаю, что купить его можно. Но нужно действовать аккуратно. Наверняка Великий приставил кого-нибудь присматривать за ненадежным лордом, — предположил гоблин. — Вряд ли разумно посылать к Герману официального гонца. А неофициально… надо послать такого человека, которого лорд просто не сможет не принять.
— Например? — насторожился Канцлер.
— Например, Татьяну. Только пусть оденется поприличнее, — посоветовал Форс.
— Ты соображаешь, что говоришь? — возмутился Горморл. — Эта женщина принадлежит мне, и я не собираюсь делить ее с кем бы то ни было!
— Татьяна не твоя женщина, она Охотник, — начал злиться Форс. — Она принадлежит только клану. И потом… я же не предлагаю укладывать ее в постель к Герману. Я советую отправить ее на переговоры. Лорд наверняка не откажется принять красивую девушку, причем наедине, и подозрений этот поступок ни у кого не вызовет. А оказавшись на отдалении от любопытных ушей, Татьяна сможет предложить Герману перейти на нашу сторону.
— Не нравится мне эта идея, — бурчал Канцлер. — А что если лорд начнет приставать к магичке? Она же наверняка не станет этого терпеть, и откажет ему! Причем в довольно резкой форме, нанеся любвеобильному Герману легкие и тяжелые телесные повреждения. После подобного происшествия мы точно уже не сможем договориться с лордом по-хорошему!
Форс закатил глаза и тяжко вздохнул. Да что же это такое-то, а? Почему Татьяна так странно действует на окружающих? Может, она владеет какой-нибудь магией, которая размягчает мужские мозги? Сдержанный и хладнокровный Лавр начинает рычать, едва только ее увидит, а разумный и хитрый политик Горморл, как только дело касается магички, превращается в благородного рыцаря. Канцлер упорно не хотел помнить ни того, что Татьяна Охотник, ни даже того, что мечом она владеет лучше, чем любой из его наемников. При одной только мысли о том, что магичку кто-то может обидеть, Горморл расстраивался донельзя! А тут еще эта дурацкая травма, полученная Татьяной во время похода на небельсов. Конечно, после потери своих способностей магичка выглядела бледной, как кольдер, и слабой, как мышь, но это же не повод трястись над ней, как квочка и причитать, как старая бабка. Чего там особенного было, в этой травме-то? Татьяна уже через два дня участвовала в охоте вместе с королевской свитой! Но попробуй, объясни это Канцлеру! Да он с магички только что пыль не смахивал! Как же всё запущено-то…
— Господин Канцлер, поверьте мне, Татьяна выполняла и более сложные и щекотливые задания. Причем всегда успешно. Она — один из лучших Охотников нашего клана. Вы понимаете, что это означает? Вы хотя бы можете себе представить, что нужно сделать обычной женщине, причем человеку, чтобы стать лучшей среди бельсов-мужчин? — попытался достучаться до Горморла Форс.
— Я даже представлять это не хочу! — возмутился Канцлер.
— Ваше дело, — сдался гоблин. — Можете не слушать моих советов. Но если вы не переманите лорда Германа на свою сторону вовремя, готовьтесь к войне.
Когда за Татьяной пришли посыльные Канцлера, она отрабатывала магические пассы на тренировочной площадке. Ее способности, наконец, восстановились полностью, и теперь она могла снова себя защитить. И это магичку безмерно радовало. Ощущать себя беспомощной было противно. Да, конечно, Татьяна прекрасно владела мечом, но… только вкупе с магией. Мелкие заклятья вплетались в структуру боя непроизвольно. Собственно, магичку и учили владеть клинком именно в симбиозе с магией. Татьяна даже подозревала, что без заклятий меч в ее руках будет малоэффективным оружием. Правда, проверить это магичка так и не решилась. Зачем афишировать собственные слабости? Ведь окружающие тут же этим воспользуются! Взять хотя бы того же Лавра. Эльф и так-то всегда был наглым, как танк, а поняв, что Татьяна временно лишилась своих магических способностей, вообще охамел до крайности. Влез к ней в окно, нагло соблазнил, да еще и чуть не попался Горморлу! Ну за каким демоном эльфу понадобилось оставаться в ее постели до утра? До такого позднего утра? Неужели он не понимал, что это опасно? Или решил, что игра стоит свеч? Лавр откровенно упивался тем, что, наконец, полностью владеет ситуацией. Тем, что Татьяна чувствует себя без магии абсолютно беззащитной. Эльф так давно мечтал изменить их отношения с Татьяной в свою пользу, перетянуть на себя одеяло, переиграть уже начатую игру и оказаться хозяином положения, что просто не мог не воспользоваться моментом! Впрочем… магичка на его месте наверняка поступила бы так же. Вот только что теперь ей делать с Горморлом? Канцлер и раньше-то не вызывал у Татьяны никаких чувств, а уж после того, как она снова переспала с Лавром, и вовсе потерял для нее всяческий интерес.
Разумеется, сравнивать человека с эльфом было, по меньшей мере, некорректно. Листоухие даже среди бельсов считались самой красивой расой. Но тут дело было не только во внешности. Татьяна настолько привыкла к тому, что мужчины (даже бельсы) частенько уступают, когда она начинает давить и диктовать свои условия, что Лавр просто не мог ее не заинтересовать. Нахальный, ехидный, самоуверенный эльф не хотел уступать магичке ни в чем. Даже в мелочах. Он оказался первым равным, встреченным Татьяной за всю ее долгую жизнь. И это магичку даже немного пугало. Лавра совершенно невозможно было предсказать. И понять. За все то время, пока Татьяна была знакома с эльфом, он вызывал у нее только два желания — затащить его в постель или придушить на месте. Лавр ей одновременно и нравился, и раздражал, и смешил, и злил, и возбуждал, и приводил в бешенство. Магичка желала, чтобы эльф постоянно помнил о ней, периодически к ней возвращался и увлекся ей настолько же, насколько она сама была им увлечена.
