Тхайла поперхнулась лимонадом:
– Извините, я не знаю. При мне о нем вообще никто не упоминал, тем более о том, как он умер.
– Квейр был наблюдателем.
Воспитанники, стажеры, учетчики, архивариусы, аналитики, архонты, Хранитель…
– Так ты еще не знаешь о наблюдателях?
– Нет, сэр… Простите, архонт.
– Существует восемь архонтов, – произнес скрипучий старческий голос. – Хотя сейчас их только семь, так как Шииф никем не заменили. Хотел бы я знать почему. Наблюдателей же может быть много, а может и вообще не быть – это как пожелает Хранитель. Я не имею представления, сколько сейчас наблюдателей. – Последние слова прозвучали раздраженно.
Тхайла что-то невнятно пробормотала. Ей не хотелось знать о наблюдателях. Она и так узнавала много такого, о чем знать не хотела, и если наблюдатели были тайной, доступной тем, кто рангом выше ее, то пусть эта тайна и останется тайной.
Очень медленно Бейз вновь повернулся к озеру.
– Наблюдатели путешествуют по свету. Они замаскированы и старательно изучают то, что им приказывает Хранитель. Эти люди как бы продолжение Хранителя, его глаза и уши.
Два дня назад наставник Тиил специально подчеркнул, что ни один пикс, кроме Хранителя, никогда не покидал Тхама. Хранитель наблюдает за внешним миром и, если сочтет необходимым, может лично отправиться туда. Хранитель волен поступать так, как он или она пожелает, не советуясь ни с кем, даже с архонтами, которые должны оставаться в Тхаме. Тиил говорил ей об этом не один раз. Или он лгал, или Тхайла познала столь сокровенную тайну архонтов, что простому аналитику не полагается ее знать.
– Беспокойные времена, – вздохнул Бейз.
– Да, архонт.
– Конечно, на наблюдателей наложено заклятье смерти. Если их разоблачат или чьи-то посторонние силы попытаются на них воздействовать – они погибают.
Тхайла вздрогнула и со стуком поставила бокал на скамью. Бейз поднял руку и потер глаза:
– Теперь Квейр умер, и я должен передать Слово тебе, чтобы оно не ушло со мной.
Тхайла кивнула.
– Я делаю тебя несчастной, дитя, – прошептал Бейз, глядя на озеро. – Что значит для молодых старческая болтовня? Я был архонтом шестьдесят лет, а ты – ты станешь им на такое короткое время! Подойди ближе, я разделю с тобой Упан и отпущу тебя.
Тхайла мчалась по Тропе, убегая от воспоминаний о прошлом, о страданиях старика. Слово Силы отдавалось в голове раскатами грома, барабанным боем, грохотом водопада. Оно осветило мир вокруг нее подобно вспышке молнии на ночном небе, но пока она шла по Тропе, сила, заключавшаяся в нем, уменьшилась, сжалась. Остались только воспоминания и ужас. Однако едва она покинет Тропу, его мощь возродится вновь. О, хотя бы кто-нибудь помог ей, защитил.
Тропа извивалась у нее под ногами, и, торопливо шагая, Тхайла неожиданно для себя оказалась перед входом в Библиотечный комплекс. Она стояла в пышных зарослях травы на вершине утеса, смотрела на белые гребешки пены у скал далеко внизу, слышала крики чаек. Казалось, она различала даже брызги – облачка из мириад алмазов, сверкавших на солнце. Древние руины высились вокруг нее, таинственные и мрачные. Мир распахнулся перед ней. Она чувствовала насекомых, ползающих среди корней, и упрямых мидий, захлопывающих раковины, когда прибой выбрасывал их на берег. Синяя чаша неба ожила, и она понимала, о чем кричат птицы.
Там, где оканчивалась Тропа, в высокой траве стояла каменная скамья. Когда Тхайла подошла ближе, со скамьи поднялись двое. Она узнала наставника Тиила, по-отечески заботливого и суетливого. На нем были голубые рубашка и брюки, пиджак он перебросил через плечо, поскольку день выдался жаркий. Рядом с ним стояла аналитик Шол, высокая, преисполненная достоинства женщина в золотистой, расшитой узорами юбке. Они приветливо улыбались.
Но обладая новым волшебным Даром, Тхайла теперь видела их такими, какими они были на самом деле. Тиил оказался ужасно толстым и волосатым, отеческой заботы в нем было не больше, чем у летучей мыши. Шол выглядела намного старше, чем старалась казаться. Высохшая, как мумия, она походила на старую хижину, которую слегка подлатали, заменив прогнившие бревна. Улыбка Тиила не могла скрыть откровенной омерзительной похоти, растянутый в улыбке рот Шол скорее напоминал полную мелких зубов оскаленную пасть хищной рыбы. Ужасные внешне и столь же уродливые душой, старые волшебники одновременно попытались вломиться в сознание Тхайлы. Она увидела образы жадных, покрытых слизью щупалец и в ужасе отбросила их. Тиил и Шол отшатнулись, обменявшись изумленными взглядами.
– Архонт Бейз передал тебе Слово? – спросил Тиил, притворно улыбаясь. Седые волосы на его дряблой груди стали матовыми от пота. Похоть исчезла, ее заменил страх. Тхайла чувствовала, как он покрывается страхом, словно хлеб плесенью, и знала, что это безумие. Слово свело ее с ума.
– У тебя удивительный Дар, дитя мое, – сказала Шол, ее мелкие зубы блеснули, вызывая отвратительные воспоминания. – Мы должны определить, какой силой ты теперь обладаешь, нас спросят об этом.
Шол стояла за прозрачной стеной, ее образ расплывался и дрожал, как отражение в неспокойной воде. Нарочно ли она делала это? Пряталась? Что-то скрывала? Однажды Тхайла видела эту улыбку – там, в далекой, навсегда забытой прошлой жизни…
Когтистая лапа протянулась к ее лицу. Тхайла резким ударом ее оттолкнула. Шол громко вскрикнула.
– Осторожно! – воскликнул Тиил. – Ты можешь поранить ее!
– Поранить?! – закричала Тхайла. – Что вы хотите со мной сделать?
Она резко повернулась, чтобы броситься бежать, но ее удержали. Тихая музыка, мягкие подушки – оба волшебника были рядом, вкрадчиво утешали и подбадривали, приглушая шелест травы, пение птиц и шум далеких лесов.
– Это естественная реакция, – пробормотал Тиил. – Через час-другой тебе будет лучше.
– Ты стала магом, – сказала женщина. – К этому надо привыкнуть. Войди сюда, не надо сидеть на солнце.
Щупальца обвились вокруг Тхайлы и превратились в чешуйчатые конечности, похожие на лапы какого-то гигантского насекомого или, быть может, молодого дракона, а затем – в густые пучки колючек. Неужели Слово Силы принесло ей безумие? Тхайла пыталась стряхнуть магический обман, она хотела видеть своих собеседников в привычном ей облике. Вспышка волшебства ослепила Тхайлу. И в тот же миг все трое оказались на ступенях Скриптория. Его темная громада вырисовывалась на фоне неба, древние толстые каменные стены сулили прохладу и блаженную возможность укрыться от суеты и шума окружающего мира. Пока ее вели к дверям, она разглядела крошечные трещины на поверхности дерева, ржавчину на дверных петлях, тонкую серебряную паутину. Она почувствовала следы миллионов ног, ступавших по гранитным ступеням, ощутила тяжесть веков.
