Город пал сразу. Не прошло и четырех часов с начала демонического вторжения. Прорыв инферно стал колоссальным и мощным, сметающим все на пути, разрушающим, убивающим. И почти мгновенным…
Сначала над городом ночное небо затянулось тучами. Перестали гореть редкие звезды, пробившиеся сквозь панцирь выхлопного смога; исчезла бледно-желтая луна на горизонте. Никто из жителей мегаполиса не придал особого значения внезапно и как будто бы по мановению руки налетевшим тучам, разве что пожурили в очередной раз метеослужбы, обещавшие теплую ночь и солнечный завтрашний день. Почти никто не заметил, что тучи появились не так, как они обычно появляются, прибегая из-за далекого горизонта. Тучи образовались повсеместно, заменив собою ясное небо; тучи полностью сокрыли землю, как плотное одеяло; тучи бурлили и клокотали как первородный кисель биологической жизни, с каждой минутой становились все сильнее, массивнее и грознее. Они никуда не двигались, если говорить об общем векторе движения, но вместе с тем находились в постоянном хаотическом движении, как движутся в жидкости броуновские частицы. Если бы люди, живущие в Детройте, придали значение такому, мягко говоря, странному природному явлению, как внезапная подмена чистого неба грозными тучами… Если бы. Вероятно, кто-то и уцелел бы из них, этих беспечных, невинных, в общем-то, в большинстве своем горожан. Но люди плевать хотели на небо, потому что разучились смотреть на него, замечать что-либо на нем. К сожалению, век индустриализации, компьютеризации, кибернетизации и прочих…заций отобрал у человечества источник вдохновения и надежды, радости и любви, мечтаний и плодотворных дум. Отобрал небо. Никто больше не смотрит вверх ради того, чтобы просто посмотреть на небо. Смотрят, чтобы определить погоду, чтобы разглядеть ревущий двигателями реактивный лайнер; иногда, правда, и просто так смотрят, но ничего не видят. Ведь смотреть на небо надо не только глазами, но всем существом! Падение метеора, полет птицы, дуновение ветра, таинственное движение звезд… красноватый бог войны Марс и серебристая богиня любви Венера; такая далекая и такая близкая Луна с морями и кратерами; ослепительно сияющее Солнце, дающее жизнь всему. Загадочные рисунки созвездий, шелковые полотна перистых облаков, добродушные облака кучевые. Пространство, свобода, ощущение полета, падения в бездонный воздушный океан.
Как много можно увидеть на небе. И зимой, и летом, и ночью, и днем. Можно — если захотеть. Притом большая часть увиденного регистрируется вовсе не глазами. Небо с радостью дарит ощущение умиротворения и покоя даже тогда, когда все из рук вон плохо. Особенно красив небосвод в часы природных представлений. И самое красивое представление — это гроза. Некоторые боятся грозы, но пустое. Ведь природа не может быть жестокой или злой, страшной или беспощадной. Природа просто есть, и все.
Но нынешняя гроза, нависшая над Детройтом, воистину зла и беспощадна. Ее приближение почувствовали только животные: домашние и дико живущие в каменных джунглях. Птицы поспешили покинуть уютные ветви парковых деревьев, облюбованные и обильно покрытые пометом крыши и чердаки. Грязные блохастые псы, поскуливая и поджимая взлохмаченные хвосты, стаями побежали на восток, гонимые инстинктами самосохранения. Облезлые коты и кошки короткими перебежками устремились вслед своим собратьям по фауне, но врагам по жизни. Подземные коммуникации наводнили орды обычно прожорливых и оттого агрессивных, но сейчас полоумных от страха крыс; их противный пронзительный визг можно было слышать у любого водостока на проезжей части, у любого неплотно закрытого канализационного люка. Каждая живая тварь, не обремененная разумом, бросилась наутек.
…Реки стоят,
Воду больше не пьют
…
Меньше повезло живности домашней. Завывания, бросание на двери и окна, царапание косяков и хозяйских ног приводили разве что к тому, что сердобольные хозяева навешивали своим любимцам тумаков, пинков и подзатыльников, шикали, ругали матом и замахивались вениками. Совсем немногие догадались выпустить питомцев на волю.
Когда ударила первая молния, Детройт покинули все животные, способные это сделать. В том числе вырвавшиеся на свободу буйволы — самец и самка, — обитатели городского зоопарка. Когда же первый раскат грома тяжело и грозно пробасил под кипящими тучами, началось вторжение. Горожане еще не знали о нем, особо чувствительные что-то чувствовали, но плевать хотели на внезапную тревогу. Еще бы человек, разучившийся смотреть на небо, будет прислушиваться к безошибочно работающему, уникальному механизму-радару собственных инстинктов.
Приближение бури было очевидным, но отчего-то незамеченным. Воздух, нагретый за день и не успевший охладиться, стоял совершенно неподвижно, насколько неподвижно стоит вода в стакане. Воздух был тяжелым, плохо проводящим звук, он вызывал постоянное чувство нехватки кислорода. Его монолитное спокойствие обволокло листья деревьев, как смола обволакивает заливаемое натуралистом насекомое. Даже автомобили то ли намеренно старались, то ли просто не могли особо набирать скорость при движении по улицам.
Затишье перед бурей — вот что это такое. Последнее затишье перед последней бурей.
…Птицы от них
Улетают совсем.
Город затих…
Когда тучи озарились второй, третьей и многочисленными последующими вспышками электрических разрядов, когда чуть ли не единственным звуком стал оглушающий рев грома, в пригороде уже шла резня. Не бой, не сражение, не осада, а именно резня. Орды демонов врывались в дома, крушили на своем пути мебель и прочую домашнюю утварь, убивали спящих и не спящих, проснувшихся и хотевших отойти ко сну. Стариков и детей, мужчин и женщин. Даже домашних животных. Демоны истребляли человеческое население беспощадно, жестоко и кроваво, с мрачным упоением, с тихим ликованием. С горящими адским пламенем глазами, испускающими клубы зеленого тумана. Откуда появились они, демоны? Из Ада. Из Яугона. Из Преисподней. Из Царства беспощадного Аида. Демоны вылезали из-под земли, из канализационных колодцев, из глубоких и темных подвалов, из погребов и карьеров. Орды их двигались на город из ближайшего леса. Стаи гарпий носились под тучами и разрывали на куски тех, кто успевал с криками покинуть свои жилища.
Детройт, центральная его часть, еще спал, ел, веселился, грустил — продолжал свой обычный распорядок, когда в пригороде свирепствовало зло.
Некоторое время спустя оборвались телефоны полиции и службы спасения. Шквал звонков вывел из строя новейшие цифровые АТС, но перед этим многочисленные истерические крики жителей ясно сообщили органам защиты правопорядка: происходит что-то неладное. Очень неладное. Что-то, схожее, судя по отрывистым репликам и воплям, с началом ядерной войны. Или пришествием Судного Дня. Несколько полицейских экипажей помчались с центральной базы к западной окраине города; тут же к ним присоединились кареты скорой медицинской помощи и несколько ярко красных пожарных автомобилей — на фоне почти уже черных туч полыхало зарево пожара. Тревожный вой сирен заметался меж небоскребов, распугивая ночных продавцов наркотиков, проституток, грабителей и законопослушных, но некстати запозднившихся граждан. Полицейские экипажи, медицинские бригады и пожарные расчеты летели по улицам, огибали автомобильные заторы по встречным полосам, пересекали перекрестки на любые цвета и не знали, что же, черт возьми, происходит там, в западном пригороде, ибо связь с местными операторами загадочно пропала.
