— А что она ещё натворила?
Я взяла у Рика сигарету, сделала затяжку и вновь вернула ему.
— Ты знаешь о новой девчонке Феба?
— Сам не видел, но слышал о ней. Твоя матушка говорила, что она очень похожа на тебя и, кажется, Феб здорово влюблён в неё.
— Да, это так, — вздохнула я. — А вчера я обнаружила некоторые странные обстоятельства их знакомства, и у меня возникли сильные подозрения, что Хозяйка специально подстроила всё так, чтобы Феб и Лана встретились. Я наведалась в Безвременье, собиралась расспросить её, но разговора у нас не получилось — она постоянно уходила от этой темы, делала вид, что не слышит моих мыслей и не понимает прямых вопросов. Тем самым она фактически признала свою вину. — Я ненадолго умолкла. — Так что я совсем не удивлюсь, если окажется, что Хозяйка действительно мешала нам в ритуале с камнями. Хотя вряд ли из антипатии к тебе, это не в её стиле. Скорее она твёрдо убеждена, что мне нужен другой Отворяющий. И знаешь, возможно, она права.
— Почему?
— Наша затея с самого начала была обречена на провал. Даже если бы Источник помог мне влюбиться в тебя, на твои чувства он бы не повлиял.
— А на них и не надо влиять. Я и так тебя люблю.
— Ну да! — фыркнула я. — Как и многих других.
— Больше, чем других. Ты должна понять, Фи: мы, мужчины, устроены иначе, среди нас мало твёрдых однолюбов. Нам трудно оставаться равнодушными к хорошеньким женщинам. А ты не просто хорошенькая — ты восхитительная. Тебя легко полюбить.
— Если это комплимент, то очень сомнительный, — сказала я. — Но пусть даже так, это всё равно не снимает главной проблемы. Имя ей — Дейдра.
Рик не ответил, и я повернула к нему голову. Он лежал, мрачно уставившись в потолок, а на его лице застыло угрюмое выражение.
— Дейдра не просто проблема, — наконец произнёс он. — Она мой рок. Я не могу выбросить её из головы, хоть как ни стараюсь. То же самое у тебя с Фебом.
Я покачала головой:
— Нет, не то же самое. Если бы я хотела, то давно заполучила бы его. Он бы не смог устоять — вы, мужчины, действительно слабаки. Но я не хочу… вернее, хочу, но не могу себе позволить. А ты только и ждёшь, когда Дейдра позовёт тебя. Тогда ты сразу бросишься к ней, позабыв обо всём на свете, в том числе и обо мне.
— Этого никогда не случится. Даже если я останусь единственным мужчиной во Вселенной, Дейдра всё равно не захочет иметь со мной дела.
— Глупости, — сказала я. — Дейдра не лесбиянка, просто у неё затяжной сдвиг по фазе. Когда-нибудь это пройдёт, и она снова станет нормальной.
— Всё равно, — стоял на своём Рик, — мне ничего не светит.
— Раз так, то почему ты бегаешь за ней? Значит, на что-то надеешься?
— Да, надеюсь. Но не на то, что ты думаешь. Это совсем другое.
Рик замолчал. Я снова посмотрела на него, ожидая продолжения. Но он, как видно, считал эту тему исчерпанной и дальше говорить не собирался.
— Так что же другое? — с нажимом спросила я.
— Извини. Не могу сказать. Не имею права.
— Что ж, ладно.
Я поднялась, села на краю кровати и начала одеваться.
— Уже уходишь? — спросил Рик.
— Да, — ответила я, натягивая чулки. — Больше мне делать здесь нечего.
— А когда снова придёшь?
— Никогда. Между нами всё кончено. Да собственно, ничего и не было.
Рик придвинулся ко мне и взял меня за локоть.
— Ты обиделась?
— Ни капельки. — Я высвободила свою руку, чтобы надеть блузку. — Просто не люблю, когда меня принимают за дурочку. Четыре года назад мы договорились, что попробуем помочь друг другу, попытаемся совместно наладить нашу личную жизнь. Попытались. Не получилось. Значит, не судьба. И всё, точка. А теперь ты заводишь новую песенку о том, что не ждёшь ничего от Дейдры, ни на что не надеешься, выдумываешь какие-то секреты… Зачем, спрашивается? Что это даст?
Я взяла юбку и собиралась встать, но Рик удержал меня, обхватив за талию.
— Постой, Фи, выслушай меня. Только обещай, что будешь молчать, что никому об этом не скажешь, ни единой душе.
— Хорошо, обещаю, — согласилась я и положила юбку обратно на топчан. — Рассказывай.
Он сел рядом со мной. Черты его лица заострились, брови сдвинулись, между ними залегли морщины.
— Я не солгал тебе. В отношении Дейдры я действительно не питаю никаких надежд, она для меня недосягаема. Я сам во всём виноват, и исправить это не в моих силах. А бегаю за ней по другой причине, — Рик глубоко вдохнул. — Вот уже двадцать восемь лет я пытаюсь вымолить у неё прощение. Пусть не полное, хоть частичное. Я прошу её об одном — чтобы она наконец признала Гленна моим сыном.
От неожиданности я на секунду онемела. Никто из многочисленных сплетников ни разу не называл Рика среди возможных кандидатур в отцы Гленна. Все считали его незадачливым поклонником Дейдры, которому она никогда не давала ни единого шанса. А оказывается…
— Ты серьёзно? — спросила я. — Гленн твой сын?
— Да, — кивнул он. — Это случилось, когда Софи сошлась с Брианом. Дейдра была очень расстроена, жутко ревновала… а я этим подло воспользовался. — Рик тряхнул головой. — Нет, прямого насилия не было. Да и быть не могло — ведь Дейдра урождённый адепт, она бы мигом стёрла меня в порошок. Но я напоил её до беспамятства и затащил в постель. Я и сам был порядочно пьян, иначе ни за что не совершил бы такого свинства… А позже Дейдра обнаружила, что беременна. Она строго-настрого запретила мне говорить кому-либо, что я отец ребёнка, грозилась публично обвинить меня в изнасиловании.
— А это и было изнасилование, — холодно заметила я. — Вне всяких сомнений.
— Ты осуждаешь меня? — спросил Рик обречённо.
— Конечно, осуждаю. Не хвалить же… Впрочем, я не считаю тебя негодяем. Ты просто дурак — и себе навредил, и Дейдру ранил. Не стану утверждать, что из-за тебя она чурается мужчин, тут были и другие причины, но доля твоей вины в этом есть, причём немалая. А ещё ты виноват перед Гленном, что не признал его своим сыном. Испугавшись обвинений Дейдры, ты допустил, чтобы он рос без отца.
— Не в обвинениях дело, — робко запротестовал Рик. — Я не хотел травмировать мальчика. Каково было бы ему знать, что его отец изнасиловал его мать.
Я вздохнула:
— Порой мне кажется, что вы, мужчины, повально страдаете врождённым слабоумием. Неужели за столько лет до тебя не дошло, что Дейдра тоже не собиралась травмировать Гленна? Я вполне допускаю, что она угрожала тебе искренне, однако не стала бы приводить свою угрозу в исполнение. При достаточной настойчивости с твоей стороны всё закончилось бы разборкой в узком семейном кругу — а может, даже без неё, — и тебе позволили бы участвовать в воспитании сына. Но ты не выдержал проверки на вшивость, смалодушничал, не показал Дейдре готовности ответить за свой поступок, подвергнуться общественному осуждению. А теперь тебе не остаётся ничего другого, как пойти к Гленну и всё ему рассказать. Он уже взрослый и пусть сам решает, признавать тебя своим отцом или нет.
