- Все намного хуже. Со слов посыльного я понял, что лорд Казимир готовится к осаде замка.
Графа Иверского словно подкинуло из кресла.
- Что?! Богдан! - прогремел он.
В комнату тут же вбежал оруженосец:
- Да, милорд...
- Срочно ко мне гонца из Антары! И чего-нибудь для перевязки принеси! - лорд подвернул рукав и принялся разматывать бинты.
- Милорд, восемьдесят воинов ждет вашего приказа, - сказал Болеслав.
- Очень хорошо. Чем раньше выступим, тем лучше. Зараза... кровь не останавливается, - произнес Михал, сняв последнюю полотняную полоску с руки. - Как некстати все!
Капитан посмотрел на рану:
- Хорошо хватила.
- Да... Еще... Ты в мое отсутствие смотри, чтобы Радек к Кае близко не подходил. Знать не хочу, как ты будешь за ним следить. Хоть сопровождающего к нему приставь!
- Понял. Милорд, ему будет позволено покинуть замок в ваше отсутствие?
- Да. Пусть забирает сестру и проваливает. Можешь выделить ему сани: ребенок долгий путь на лошади не выдержит.
- Хорошо, милорд...
- Где этот треклятый гонец? - нетерпеливо спросил граф Иверский. -Богдан за эти дни заработал не одну выволочку. Еще получит и за нерасторопность!
- Мальчишка провинился на охоте? - поинтересовался Болеслав.
- Хорошо, что живым остался, раззява! Он единственный сын в семье. не знаю, как бы я оправдывался перед его отцом, - раздраженно ответил Михал, вытирая только что снятыми бинтами выступившую на ране кровь.
Капитану было интересно, что выкинул оруженосец, но у хозяина спрашивать не стал. Потом у мальчишки все разузнает.
Дверь в комнату открылась.
- Милорд, гонец из Антары, - в комнату вбежал запыхавшийся Богдан, а следом за ним быстрыми шагами вошел посыльный, который тут же протянул лорду послание.
Граф нетерпеливо развернул пергамент и углубился в чтение.
- Я сам лично прибью Всеслава, если враги не успеют! - вскричал он, прочитав письмо. Затем обратился к гонцу: - Ты пока свободен.
Тот поклонился и вышел.
- Читай, - Михал передал пергамент капитану. - Мой дружок когда-нибудь доиграется. Если бы не лорд Казимир, я бы даже зад от кресла не оторвал, чтобы помочь этому бабнику. Хоть бы успеть. Болеслав, мы можем выделить еще тридцать воинов?
Вопрос прозвучал так, словно граф советовался со своим подчиненным. Удивившись этому, тот ответил:
- Да, милорд. Оставшихся воинов вполне достаточно, чтобы в случае необходимости защитить Иверу. Если потребуется, призовем ваших вассалов. С позволения милорда, пойду, отдам приказание.
- Ступай, - разрешил хозяин крепости.
Капитан ушел. Михал стал стягивать окровавленную рубаху. Богдан тут же подскочил к нему и услужливо предложил:
- Милорд, я помогу вам.
- Я сам. Найди лучше чистую. Принес что-нибудь для перевязки? - поинтересовался лорд у парня.
- Нет, - ответил тот, роясь в сундуке с хозяйскими вещами.
- Бездельник, выпороть тебя надо! Заслужил! - рыкнул Михал.
- Я Кае сказал, чтобы принесла. Она расстроилась и побежала к леди Еланте за какой-то мазью.
- Ты рассказал ей, что произошло?!
- Да, милорд, - Богдан положил чистую одежду на кровать и, чувствуя, что начинает пахнуть жареным, поспешил занять позицию ближе к двери.
- Балбес! Дурак! Убить тебя мало! Вон отсюда! - граф скомкал грязную рубаху и запустил ее в парня. Тот увернулся. В это же самое время открылась дверь и на пороге появилась Кая, к ногам которой и опустился окровавленный ворох. Девушка невольно отступила и удивленно воззрилась на лорда.
Хозяин Иверы перевел взгляд на нее. Ну конечно, этот засранец все ей разболтал, и, небось, с подробностями. Опять глаза у девчонки на мокром месте, еще немного - и разрыдается. Создатель свидетель, не хотел Михал, чтобы она видела его рану. Так нет же...
Улучшив момент, оруженосец выскользнул за дверь.
- Милорд, я... - Кая смущенно опустила глаза: непривычно было смотреть на обнаженного по пояс лорда в его комнате и наедине.
- Что он наговорил? - стараясь обуздать гнев на мальчишку, чтобы не пугать любимую, спросил граф.
- Это очень благородно, Михал... ты рисковал жизнью ради него. Я поняла, что волк хотел вцепиться Богдану в горло, а ты принял зверя на себя, - осмелев, ответила девушка и посмотрела в глаза молодому человеку. - Я не знала, что ты...
- Надо сделать перевязку... - почему-то ее похвала смутила юношу.
- Да, я все принесла, - девушка разложила на столе принесенные лекарства и полотняные полоски.
Михал показал укус. Взглянув на него, Кая вздрогнула: она видела и намного страшней раны, но не ожидала, что будет так тяжело смотреть именно на эту. Девушка на мгновение закрыла глаза. Молодой человек заметил это и сказал:
- Не надо, я сам...
Он хотел опустить руку, но служанка удержала ее:
- Нет... прости... тебе больно...
- Кая, если не хочешь, не делай этого...
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Ты сам не сможешь, - она отвела взгляд и принялась обрабатывать и перевязывать рану.
Михалу было приятно ощущать ее поначалу робкие, затем более уверенные, но легкие прикосновения. Ему даже показалось, что боль отступает, когда рядом любимая. Невыносимо захотелось прижать Каю к своей груди, но как это сделать, что бы не напугать ее? О, Создатель! Сегодня он уедет, так и не узнав ее поцелуя. А там... Трудно сказать, что ожидает его впереди...
- Все... - закончив перевязку, девушка отвернулась от графа и стала собирать со стола лекарства в мешочек.
Юноша молча следил за ее странно неловкими действиями. Вдруг маленький горшочек с мазью выпал из ее рук и, скатившись по столешнице, разбился о пол. Служанка замерла, плечи ее вздрогнули.
- Кая... - тихо позвал он.
- Михал... - она бросилась к нему, обняла и разрыдалась, уткнувшись носом в его обнаженную грудь. - Я знаю... Я все знаю... на Антару напали... Ты сегодня уезжаешь...
- Ну, что ты... Словно меня хоронишь... - его рука успокаювающе легла на ее плечо.
- Ты ранен...
- Я вернусь... Я люблю тебя... - как Михалу хотелось, чтобы после вчерашней ссоры Кая ему поверила! Тогда он вспылил, ляпнул глупость, незаслуженно обидел девушку, и уже сто раз обругал себя за это. Он ее любит, больше жизни любит...
Она посмотрела ему в глаза: они не лгали, и признание казалось искренним. Ее руки обвили шею молодого человека. Он слегка наклонился, здоровой рукой крепко прижал ее к себе и с нежностью, на какую только был способен, припал губами к ее губам в таком долгожданном поцелуе.
