– Конечно, – согласился господин Бальза, кинув последний взгляд на «Лунную крепость». – С удовольствием.
Вот типичная женщина! Сентиментальничает на словах, оставаясь при этом совершеннейшей эгоисткой.[30]
16 марта
Хранья стояла на коленях посреди зала, залитого кровью. Альгерт застыл у лестницы, не решаясь подойти к своей нахттотерин. Неподалеку Иуна сидела на полу, держа на коленях голову Фавста, и тихо роняла слезы на его окровавленное лицо.
– Мерзкий ублюдок, – шептала Хранья, сотрясаясь от бессильной ярости. – Проклятый убийца.
Основатель неторопливо подошел к ней, перешагивая через обрывки дорогих нарядов и мертвые тела. Остановился, глядя сверху вниз на девушку, ослепшую от ненависти и отчаяния.
– Он должен был сгореть! Мне принесли его пепел…
– Видимо, не его, – заметил Атум, отбрасывая носком ботинка диадему, попавшую под ноги.
Хранья подняла голову. Ее губы кривились, словно она пыталась сдержать рыдания.
– Кто ты такой? – спросила она тихо.
Основатель улыбнулся:
– Ты же знаешь.
Нахттотерин уцепилась за рукав его пиджака, неловко поднялась, не отрывая взгляда от лица Атума.
– Твоя сила… это что-то чудовищное. Твои заклинания… даже я не знаю ничего подобного, им нет названия.
Он провел ладонью по ее щеке, стирая кровь и слезы.
– Теперь, когда у Миклоша есть такой мощный артефакт, ты не справишься с ним. И лигаментиа вряд ли согласятся помогать тебе снова.
Хранья захлопала мокрыми ресницами, слипшимися от потекшей краски, ее глаза расширились:
– Как ты смог противостоять Жалу?! Его создал сам Основатель…
– Не сам… ему немного помогли.
Черный парик и грим сделали ее абсолютно не похожей на брата. И сейчас Атуму было очень приятно смотреть на нее.
– Почему ты не убил его? – звенящим от ненависти голосом спросила она. – Ты ведь мог!
– Зачем? Смерть Миклоша – вопрос времени. Его убьет то, что сегодня едва не стало причиной твоей смерти. Жало вытягивает из своего владельца жизненные силы.
– Откуда ты знаешь это? – прошептала она.
– Знаю. – Атум начал уставать от бессмысленного разговора. – А теперь собирай своих оставшихся друзей, хороните ваших погибших и следуйте за мной. Вам понадобится убежище.
Она кивнула, не споря, и слепо пошла к лестнице, где ее ждал Альгерт.
Дорога заняла совсем немного времени.
Два джипа остановились в переулке под тусклой вывеской маленького магазина. Хранья, всю дорогу сидевшая как на иголках, наконец не выдержала:
– Дарэл, ты уверен, что нам именно сюда?
– Уверен, – коротко ответил Основатель, вылезая из машины первым.
Альгерт обменялся с нахттотерин коротким выразительным взглядом, и она, не спеша покидать уютный салон, задала следующий невысказанный вопрос:
– Это территория асиман.
– Я знаю, – терпеливо отозвался Атум, протягивая девушке руку, чтобы помочь выбраться из джипа.
Но она проигнорировала этот жест учтивости.
– Ты хочешь, чтобы мы явились к Амиру и попросились пожить у него? Об этом надежном укрытии ты говорил? – сухо осведомился Альгерт, глядя на Основателя, как на сумасшедшего.
И никто из них не знал, как эти взгляды начинают утомлять его.
– Хорошо, – с легким раздражением ответил Атум, засовывая руки в карманы. – Давай подумаем, кто еще согласится приютить вас. Даханавар – вряд ли. Кадаверциан? Кристоф уже однажды отказал вам в помощи. Фэриартос? Не думаю, что они могут защитить даже себя. А, может, вриколакос?
– Я даже не могу представить, что заставит Амира согласиться принять нас, – сказала Хранья, вылезая из машины.
– Я заставлю, – мило улыбнулся Основатель.
Нахттотерин последовала за ним, не вполне уверенная, понимает ли тот возможные последствия своих поступков. С такой же настороженностью на лицах за ней следовали оставшиеся соратники.
Атум поднялся на крыльцо, распахнул дверь и обернулся к Хранье:
– Проходи. Чувствуй себя как дома. Потому что теперь это и есть твой новый дом.
Просторный вестибюль был пустым, не считая двух охранников. Они озадаченно уставились на вошедших, сумевших проникнуть в убежище асиман с такой легкостью, но тут же почтительно замерли, узнав «Дарэла».
Добиться подобного уважения стало несложно, особенно после того, как Атум продемонстрировал особо нетерпимым асиманам несколько несложных, но смертельно опасных заклинаний. С тех пор пироманы стали гораздо учтивее.
– Передай Амиру, что у него гости, – велел одному из охранников Основатель.
Тот отправился выполнять поручение, но не успел пройти и нескольких шагов, как в холле появился сам магистр.
– В чем дело? – осведомился глава клана, с недоумением переводя взгляд с Храньи на ее сторонников. – Госпожа Бальза? Не припомню, чтобы мы договаривались о встрече.
– Госпоже Бальза нужно пристанище на некоторое время, – бесцеремонно вмешался в разговор Атум. – С ее домом произошла неприятность. Он разрушен.
– «Лунная крепость» разрушена? – с удивлением переспросил один из охранников, но его вопрос остался без ответа.
Амир нахмурился. Казалось, он с трудом сдерживал приступ злости.
– Господин ар Рахал, – сказала Хранья, чувствуя, что обстановка начинает накаляться в прямом и переносном смысле, – прошу прощения за это вторжение. Мы действительно пришли без предупреждения. Более того…
– Не извиняйтесь, – сухо произнес магистр. – Буду рад помочь. – В его взгляде, обращенном на гостей, мелькнула неприязнь, явно не сочетающаяся со словами приветствия. Амир кивнул охраннику – Проводи. На втором уровне были свободные комнаты. Проследи, чтобы все были довольны.
Асиман почтительно поклонился и повел просителей за собой, поглядывая на них с высокомерным презрением. Атум хотел пойти с ними, но Амир остановил его, с трудом справляясь с бешенством в голосе:
– Господин Дарэл, позвольте попросить вас задержаться…
– Что еще? – недовольно отозвался Основатель, посылая оглянувшейся на него Хранье ослепительную улыбку.
Магистр подошел к нему вплотную, обдав запахом дорогого парфюма, смешанного с вонью раскаленного железа, и прошипел:
– Ты можешь делать все, что вздумается, но я не позволю приводить в мой дом кого попало! Я не желаю, чтобы чужаки шлялись по моим лабораториям!
Изливая на Основателя потоки ярости, он ожидал обычного презрительно-резкого ответа. Но в этот раз тот поверг главу клана в полное недоумение, широко улыбнувшись и примирительно хлопнув его по плечу:
– Не волнуйся, Амир. Поверь, они будут сидеть тихо. Сейчас Хранья безобидна, как птичка, потому что напугана воскрешением Миклоша.
