Итак, лирны уши далеко в горы, а Вальхейма доставили в эриндорнский дворец. Его ввели в состояние найямы, заставили забыть прошлое и внушили ему, что он солнечный бог Эрин. В общем, сделали с ним то же, что и семь лет назад со мной. А весной, с восходом солнца, он появился перед народом, который был восхищён его красотой. Его сходство с потомком водяных богов никого не смутило. Все же знали придуманную Айнагуром легенду о добром солнечном боге Эрине и его злом брате-близнеце, водяном демоне, которого он победил, после чего и пожелал явиться к людям. Абеллурги говорили: если люди не разгневают Эрина, почитая, как богов, всяких там демонов, если они докажут Пресветлому свою любовь и преданность, то он, может быть, навсегда останется на земле. Вернее, будет в каждом цикле рождаться вновь, являться к людям прекрасным отроком и проживать среди них пору цветущей юности, постоянно радуя их своей красотой. Айнагур был почти уверен, что у него всё получится так, как он задумал. К тому времени он уже провёл множество экспериментов, создавая живые организмы по заданной схеме. «Живой бог», роль которого прилежно исполнил прекрасный Вальхейм, прожил в Солнечном дворце до двадцати двух лет, а в начале нового цикла, после своей «временной смерти» опять явился людям двенадцатилетним отроком. Видевшие «бога» в начале предыдущего цикла были поражены, став свидетелями такого чудесного «возрождения». Они же понятия не имели о том, каких высот уже достигла наука абеллургов. Народ не звал, что смерть «бога» вовсе не была временной и в новом цикле к ним явился уже не он, а его копия. Я могу только приблизительно объяснить, как a6eллурги из цикла в цикл делали эти копии. Всё это слишком сложно, а я никогда особенно не увлекался естественными науками. Я же техник. Насколько я понял, абеллурги тоже научились ловить то, что вы называете суннао. Они изобрели прибор, который может, выражаясь более простым языком, снимать с любого существа или предмета фионовую, то есть, световую копию. Диннар оказал, что эти копии являются как бы очень слабыми суннао. Куда более тонкими, чем те, которые вызываете вы, нумады. Фионовые копии живых существ имеют в своём составе тончайший слой наомы. А недавно они научились делать с этих фионовых копий другие световые копии, которые уже не содержат наомы… Или почти не содержат, я толком не понял. Это и есть те мои изображения, которые при помощи специальных приборов показывают в храмах и святилищах Сантары. Приборы, естественно, люди не видят. Они видят только меня. Впрочем, народ сейчас уже не так легковерен. Когда я езжу по Валлондорну и люди спрашивают, как это я умудряюсь являться им сразу в нескольких местах, я говорю, что всё это фокусы моих абеллургов, которые весьма сведущи в разных науках и всегда стараются доставить моим подданным удовольствие. Это лучше, чем лгать.
Вот как Айнагур сделал нового бога. С Вальхейма, ещё когда ему было двенадцать лет, сняли фионовую копию. Потом взяли оплодотворённое яйцо, поместили его в специальную хоматиновую среду и при помощи каких-то замысловатых приборов соединили зародыш с фионовой копией. Хоматин — это материя, из которой строится плоть искусственно выращиваемого существа. Её составляющие — вытяжки из разных тканей человека… Ну, или животного. Смотря кого надо вырастить. Изобретённый Айнагуром прибор управляет ростом и формированием существа так, чтобы оно внешне полностью соответствовало фионовой копии. Это как заливка в готовую форму. Кстати, великанов, которые охраняют дворец изнутри и снаружи, тоже с помощью хоматина выращивают, только без всяких фионовых копий. Их внешность абеллургов не особенно заботит. Народу всегда говорили, что эти великаны наряду с абеллургами — полубоги, которые служат богу. Их вид, так же, как и вид гигантских вунхов и хортов, внушает людам священный трепет, но мы-то знаем, что они не только на полубогов, но и на нормальных людей не тянут. Ты ведь заметила, какие они тупые…
— А почему у некоторых из них звероподобный вид?
— Потому что их рост иногда увеличивают при помощи хоматина, изготовленного из животных тканей. С этим меньше проблем. А вот для выращивания «бога» требуются только человеческие ткани, причём это должны быть чистокровные валлоны с хорошим здоровьем. И желательно молодые. Для одного экземпляра «бога» нужны тела не менее двадцати человек.
— И где же их берут? — с содроганием спросила Гинта.
— Ну как — где… — вздохнул Эрлин. — Ты же знаешь, что вся наука, в том числе лечебная, всегда была в руках абеллургов. Ты сама выяснила, как изготовляли хармин… Каждый следующий «бог» получался в точности таким же, как и предыдущий. Только одно не удавалось абеллургам — волосы. У Вальхейма они были серебристо-голубые, как у меня и как у нашего с ним общего предка — Ральда. Такие волосы даже у нас, лирнов, редко встречаются. У всех же искусственно выращенных «богов» волосы были светло-пепельные, с красивым серебристым оттенком, но даже без намёка на голубизну. Приходилось их постоянно подкрашивать… Впрочем, это не проблема. Когда я назвал Айнагура мерзавцем и живодёром, он спокойно со мной согласился. Но, по-моему, он всё равно очень гордится тем, что сумел создать жизнь.
— Глупости, — сдвинул брови Аххан. — Человеку не дано создавать жизнь. Он может только зачать ребёнка. Айнагур использовал уже оплодотворённое яйцо. Каждый «бог», которого они растили, был зачат мужчиной и женщиной. И у каждого из них уже была душа, без которой не может жить и расти ни одно существо. Но если эта так называемая фионовая копия содержит наому, то она, безусловно, влияет на формирование тонкого тела «бога». Это помогает вырастить точную копию его плотного тела.
— И что же он из себя представлял, этот хоматиновый бог? — спросила Гинта.
— Внешне он как человек. И не только внешне. Он тоже ест, пьёт, спит. В общем, имеет все человеческие потребности. И все органы у него такие же, как у нас, ведь он развился из нормального зародыша, но всё же плоть его несколько иного свойства. Да и вообще это не человек. Ведь человек должен нормально расти, постепенно набираясь ума, жизненного опыта… А тут какой опыт? Его учат во сне… Вернее, в состоянии найямы. И вы, нумады, и абеллурги используете одно в то же слово. Но вы умеете вводить в такое состояние без всяких лекарств, а абеллурги без лекарств ничего не могут. Когда экземпляр почти готов, его, не отключая от приборов, «учат» всему. Он бессознательно усваивает то, что должен знать, чтобы успешно сыграть роль бога. В конце Великой Ночи его отключают от приборов, выводят из найямы и какое-то время держат на смешанном питании, то есть добавляют в пищу хоматин, постепенно сокращая дозу и доводя её до минимума. С ним общаются, как с богом, ублажают, развлекают, заодно репетируют его появление перед народом. Ему показывают тех, кого он должен «узнать» при людях — всех его бывших абельханн, абеллургов… Время от времени его вводят в найяму и внушают то, что он не может усвоить, бодрствуя. Весной, когда солнце возвращается на небосвод, он появляется перед народом. Спускается на крылатой тайпе — весьма эффектное зрелище. Крылатая тайпа — это такой примитивный летательный аппарат. Все видят, что бог вернулся, что он такой же, как и в начале предыдущего цикла. А старики помнят его таким много циклов подряд. Он «узнаёт» всех своих абеллургов, абельханн, называет их по именам. Это опять-таки доказывает, что к людям вернулся их бог, который живёт с ними на земле уже много-много лет. Он уже может расти, как нормальный человек, и есть то же, что и все люди, но поскольку он привык к хоматину, приходится периодически добавлять этот препарат ему в пищу в течение всего цикла. Гинта, ты сама знаешь, с каким отвращением Амнита вспоминает своего «божественного супруга». Можно догадаться, что он из себя представлял. Существо с внешностью красивого человека, инстинктами животного и убогой душонкой. Детство и отрочество — очень важные периоды в жизни человека. И даже внутриутробное развитие. Нафф ребёнка воспитывается ещё во чреве матери, под воздействием её нафф. Потом она развивается по мере того, как человек растёт, взрослеет. А тут что? Едва зачатое существо оторвано от матери. До подросткового возраста оно пребывает в найяме, а потом живёт среди славословия, угодничества, бесконечных развлечений. Если ему предстоит выступить перед народом, он заучивает свою речь всё в том же состояния найямы. Ведь разум его неразвит. Он не учился, как все нормальные дети. Его мозг не способен работать в полную силу, анализировать, творить. Как не способен есть грубую пищу тот, кто почти всю жизнь ел всё протёртое, измельчённое. Человек с неразвитым умом и неразвитой души — не человек. Животное… Даже хуже, поскольку животное живёт по законам природы, а человек способен извращаться. Глупость этому не помеха, даже наоборот.
