Дункан испугался. Если вампиры ещё и колдовать умеют — это плохо. Ему с таким монстром без оружия, подготовки и фактора неожиданности не справиться.
Взяв кота, он прижал его к себе левой рукой и выпрямился. Правую кисть запустил в карман и крепко схватился за верёвочку порт-ключа, который предварительно туда положил ещё в местном Министерстве Магии.
— Портус!
Вампир, хоть и не ожидал ничего подобного, отреагировал мгновенно — сорвался с места со скоростью спортивного автомобиля. От резкого старта ткань мантии натянулась подобно парусу и через миг издала громкий хлопок, на который стали оборачиваться редкие прохожие колдуны и ведьмы.
Дункана будто подхватило гигантским крюком, сильно дёрнуло и закрутило, словно при попадании в турбулентность. Он мысленно обматерил волшебника, который зачаровал портал. Порт-ключ, изготовленный миссис Чанг, по его мнению, был более качественным. Во время прошлого перемещения эффект был намного мягче.
Волшебника он ругал зря, поскольку портал зачарован хорошо. Просто он не предназначен для того, чтобы к пассажиру за рюкзак цеплялся вампир. По технике безопасности все, кто перемещается порталом, должны взяться за зачарованный предмет. Предполагается наличие некоторого груза, но точно не лишние сто килограммов за спиной.
Лямки рюкзака затрещали, но выдержали нагрузку. Японские маги гордились высоким качеством своих артефактов, впрочем, то же самое можно сказать о любой продукции, произведенной в этой стране. Рюкзак с незримым расширением выдержал бы и подвешенного к нему медведя.
Перевёртыш, вампир и кот вывалились на плоской вершине ступенчатой пирамиды. С неё открывался вид на вершины гор и проплывающие внизу густые облака.
Не обнаружить «хвост» стало невозможным. В первое мгновение время будто застыло. А в следующий миг перевёртыш и вампир начали действовать одновременно, двигаясь на недоступных даже тренированным спортсменам скоростях.
Дункан первым делом отпустил кота и нанёс вампиру удар правой ногой по нижним конечностям, стараясь уменьшить мобильность противника. Они находились слишком близко, поэтому удар достиг цели и сбил вампира с траектории. Тот собирался ударом кулака вырубить Дункана, но вместо этого кубарем полетел мимо него. Он сумел остановить кувыркания у самого края пирамиды.
Дункан жалел, что у него нет оружия. Это чувство усилилось, когда вампир быстро вскочил на ноги и достал волшебную палочку. Хоггарт рванул к нему на полной скорости, смазавшись для простого взора.
— Аресто моментум!
Вершина пирамиды не давала простора для манёвра. Отчаяние затопило сознание Дункана. Он рухнул на каменную вершину в надежде, что чары пролетят над головой, но тщетно. Площадное заклинание сработало должным образом — движения перевёртыша замедлились, поднимая в нём волны гнева и отчаяния. Он с новой силой возненавидел волшебников, имеющих читерские способности. Ни скорость, ни сила не помогли против такого же быстрого противника, который к тому же умеет колдовать.
— Империо! — слетело следующее заклинание с палочки вампира.
Произошло то, чего Дункан боялся больше всего — его сознание оказалось порабощено. Он ощущал лёгкость в теле и желание выполнять команды «хозяина».
— Так-с, милейший, — победоносно оскалился вампир, демонстрируя острые клыки и красные глаза, — добегался! Неужели ты думал, что можно безнаказанно обокрасть вампира?
Казалось, что ситуация безысходная и всё пропало. Дункан не мог произнести ни единого слова без приказа повелителя. При этом он ощущал некую двойственность. Другая его часть кипела от негативных эмоций: страх и ненависть, направленные на вампира, ужас от осознания того, что его разум поработили.
Неожиданно для обоих мужчин с яростным шипением на вампира налетел чёрный шерстяной комок. Шерсть Кошкотуна вздыблена, когти выпущены на всю длину, в глазах пылает ярость и ненависть. Он с отчаянной непоколебимостью набросился на кровососа и с грозным шипением принялся полосовать его когтями.
В следующий миг вампир резко отмахнулся рукой, отчего кот полетел с вершины пирамиды в пропасть. Его маленькое тело скрылось за густой периной облаков, что подпирали вершину пирамиды, скрывая всё внизу.
Не успел. Совсем немного оставалось до покупки волшебных животных и проведения ритуала, который позволит им всегда быть вместе. Нужно было сделать всего один шаг, и смерть не смогла бы их разлучить. Его лучший друг, постоянный спутник покинул его. А виновник — вот он! Стоит довольный. Убийца, лишивший его самого дорогого. Сначала у него забрали жену и детей, но он сумел справиться с этим. И только былые душевные раны зарубцевались, как у него снова отбирают самое ценное — жизнь единственного близкого существа. Ненависть в сплаве с дикой яростью затопили сознание Дункана. Его зрачки вытянулись, а уголки глаз увлажнились.
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!! — горное эхо разнесло далеко по округе его отчаянный вопль.
Через мгновение на его месте стоял огромный пшеничный волк. Очень злой волк, похожий на потустороннее воплощение гнева. Он незамедлительно набросился на вампира, двигаясь быстрее прежнего, словно и не было ни замедляющего заклинания, ни подчиняющего.
От неожиданности кровосос опешил. Когда сотню лет используешь чары, ни разу не дающие осечку, а внезапно они перестают действовать — это, мягко говоря, поразительно.
Всего на доли секунды вампир впал в ступор, но этого хватило Дункану, чтобы преодолеть разделяющее их небольшое расстояние. Он целился в горло, но в последний момент кровосос попытался увернуться. В результате волк с грозным рыком сомкнул челюсти не на шее, а на левой руке, которой прикрылся его противник. С жутким хрустом рука отделилась от тела и полетела вниз с пирамиды. Волк ощутил противный вкус вампирской крови, которая жгла язык и пасть подобно уксусу.
Кровосос злобно ощерился и направил палочку в волчье брюхо. С палочки сорвалось невербальное заклинание парализации. Красный луч пролетел считанные миллиметры, не давая Дункану ни единого шанса увернуться. Обездвиженный, он рухнул на камни.
Вампир-волшебник на этом не остановился. Теперь он не слишком спешил, но и вальяжности в его движениях не было.
— Инкарцеро! — из его палочки вырвались верёвки, которые обвили Хоггарта, укутав его в подобие кокона бабочки. Даже если бы даже чары парализации развеялись — верёвок слишком много, чтобы из них мог освободиться даже оборотень.
Дункан отчаялся. Невербальный Ступефай, опознанный им по цвету луча заклинания, в нормальном исполнении должен был отправить его в бессознательное состояние. Но невербальные чары, как он знал, зачастую слабее, чем в вербальном применении. Поэтому он мог видеть, нюхать, слышать и осязать. Верёвки сильно сдавливали каждую мышцу — от их давления трещали кости. Боль такая — что терпеть почти невозможно. Если бы не паралич — он бы вопил во всё горло.
Сильнее была душевная боль. Он не мог оставить мысли о Кошкотуне. Из-за этого в нём с каждой секундой всё сильнее разгоралась ненависть к вампирам в целом и к отдельному их представителю в частности. Горькое пламя сжигало его душу, но он ничего не мог поделать. И его дух-спутник, обратись он к нему, тоже неспособен ни на что повлиять в данной ситуации. Бессилие терзало его сильней впившихся до крови верёвок. При мысли о погибшем коте его глаза увлажнились, и щёки прочертили горькие капли.
Кровосос достал карманное зеркало.
— Я нашел и поймал его, госпожа Блуди.
— Молодец, Хериш, — Дункан опознал голос Хайди, доносившийся из зеркальца. — Тащи его задницу на нашу базу!
— Мэм, мы сейчас в Чили и я ранен, — довернул он зеркало, демонстрируя девушке затянувшийся обрубок руки и окровавленную мантию без одного рукава. — Быстро не выйдет.
— Клей, мать твою, ты же маг! — не скрывала раздражения Хайди. — Придумай что-нибудь.
— Я попробую, мэм.
«Клей Хериш, — подумал Хоггарт. — Я запомню. Даст бог, память останется при мне. И тогда тебе не жить, сосун! Только мне нужна сила. Волшебников можно убить обычным оружием. Если же волшебник обладает силой и скоростью вампира — тут его способности пасуют. Нужно самому стать равным волшебникам, чтобы хотя бы быть на равных с этой тварью!»
