— Прикусила бы ты свой язычок, темная.
— Больно слушать правду?
— Нет. Неприятно, когда оскорбляют моего друга.
— Да ну? — удивилась воительница и кивнула на меня: — А твоему дружку это даже нравится, что лишний раз подтверждает отсутствие у него разума.
— Из твоих уст, красавица, даже базарная брань будет звучать чарующей песней, — елейным голосом произнес я, не переставая улыбаться.
— А как мне кажется, разума не наблюдается именно у тебя. Ведь ты решилась оскорблять человека, прославившегося своим подвигом на все приграничье, человека, который пользуется немалым уважением даже среди искателей, человека, которого большинство жителей Ирхона считает храбрейшим воином Империи!
Орчанка с недоумением уставилась на меня, а я печально вздохнул, сожалея о быстром окончании спектакля, и поправил Дара:
— Последний аргумент был явно лишним и по своей сути противоречивым.
— Почему? — не понял эльф.
— Храбрость — это отсутствие инстинкта самосохранения, поэтому в этом смысле является недостатком психики. А заявлять, что человек ничего не боится, это открытым текстом сообщать, что у него большие проблемы с головой.
— Так ты Везунчик? — наконец сообразила воительница.
— Для тебя просто Ник, о несравненная! — пафосно ответил я и взял ложку.
Остыв, вареники слиплись, поэтому мне пришлось повозиться, чтобы подковырнуть один и отправить в рот. Когда же я справился с этим нелегким делом и поглядел на орчанку, то поразился переменам в ее облике. Вся напускная злость куда-то подевалась, лицо потеряло жесткость, а в глазах появился неподдельный интерес. Это все лишь добавило ей привлекательности, поэтому вспомнить о необходимости жевать я смог только через несколько секунд.
— Прошу прощения, если, называя дураком, я тебя обидела, — миролюбиво сказала воительница.
Я едва не подавился. Вот это да! Столь многозначительная фраза достойна уст дипломата, но никак не кочевницы. Выходит, орчанка не так проста, как кажется, а в пикировке с эльфом не использовала и половины своих возможностей! Но ответить ей что-то нужно, причем так, чтобы самому в грязь лицом не упасть. С трудом проглотив вареник, я мягко возразил:
— Не стоит. Эта маска из всей моей коллекции самая любимая, поэтому твои слова я счел за комплимент.
Ну, вроде, неплохо прозвучало, и на девушку произвело приятное впечатление. Да-да, именно на девушку, поскольку называть женщиной сексапильную красотку, которой едва перевалило за двадцать, на мой взгляд, неполиткорректно.
— Мне очень приятно познакомиться с человеком, который заставил говорить о себе все приграничье, — сделала ход орчанка.
Отметив, что своего имени она так и не назвала, я не стал заострять на этом внимание. Кто знает этих орков? Возможно, они не представляются кому попало, а может, у них бытуют традиции, аналогичные эльфийским или даже похлеще. Захочет — скажет, а пока вернем лесть:
— А для меня большая честь познакомиться с великой воительницей, чье несравненное мастерство позволило спустить моего друга с лестницы.
Орчанка улыбнулась краешком губ и заметила:
— Ты довольно необычный человек, Ник. Никто из знакомых мне имперцев не стал бы называть эльфа своим другом.
— Спасибо, непременно учту на будущее.
— Скажи, ты действительно охотился на хашана один, как утверждают сплетники?
Я кивнул, подцепляя ложкой очередной вареник.
— Как же тебе удалось справиться со зверем?
— Очень просто. Использовал свое самое опасное оружие.
— Какое? — орчанка покосилась на рукояти моих клинков.
— Мозги! — наставительно заявил я и отправил вареник в рот.
Девушка весело засмеялась над моей нехитрой шуткой, а я почувствовал, что движусь в правильном направлении, и принялся осторожно закреплять успех. Общаться с противоположным полом я умел, поэтому вскоре мы с воительницей мило беседовали о пустяках, позабыв про Дарита. Настойчивости я не проявлял и, несмотря на длительное воздержание, держал гормоны в узде, комплиментами не сыпал, опасаясь переборщить, смирял нездоровое любопытство и опасных тем вроде причины, заставившей орчанку обосноваться в приграничье, не касался. Короче, был паинькой и сумел заслужить вполне искреннюю симпатию собеседницы, которая только укрепилась, когда я внимательно выслушал о ее успехах в недавней охоте на крокодилов и выразил сочувствие в неправильной политике руководства гильдии искателей, придерживающего выгодные заказы для "своих", а прочим предлагающего сложную, малоприятную работу, почти не приносящую прибыли.
Приходили и уходили посетители, за окном постепенно темнело, бегавшая по залу официантка зажгла несколько светляков, а мы все чесали языками. К обоюдному, надо сказать удовольствию. Орчанка умела ценить юмор, понимала тонкие намеки, не задавала банальных вопросов, которые за время пребывания в городе успели меня конкретно достать, а также оказалась весьма осведомленной личностью, поэтому разговаривать с ней было интересно. Я подумывал заказать кувшинчик хорошего винца, чтобы общение вышло еще более непринужденным, однако со вздохом отказался от этой идеи. Для разговора с Папой нужно иметь ясную голову, поэтому пришлось ограничиться прохладным квасом.
Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Подошел к концу и наш великолепный ужин. Опустели тарелки у эльфа и орчанки, на блюде с заказанной мной сладкой выпечкой остались одни крошки, а последний вареник давно отправился в мой довольный желудок, но мы все сидели за столом, держа в руках кружки и не спеша разбегаться в разные стороны. Я понимал, что пора на что-то решаться — либо прощаться с непременным обещанием следующей встречи, либо делать намек на более приятное продолжение вечера, но боялся напортачить и продолжал невинный треп. И тут орчанка сама пошла мне навстречу. Оставив в покое кружку, она прищурилась и без обиняков спросила:
— У меня комнату наверху. Не хочешь зайти?
— Как пожелаешь, о несравненная, — отозвался я.
Поднявшись с лавки вместе с девушкой, я достал из кармана мешочек с монетами, протянул его Дару и, перейдя на эльфийский, попросил:
— Расплатись за ужин и посиди тут еще немного. Если гости соизволят появиться, свистни, если нет — сними комнату, устройся в ней и… Ты уж извини, но сегодня ночное дежурство за тобой, ведь вариант с ликвидацией окончательно исключить нельзя.
— Ник, ты идешь? — нетерпеливо спросила воительница, уже успевшая дойти до лестницы.
— Рюкзак мой не забудь, — закончил я инструктаж и поспешил за орчанкой.
