Юлия Набокова - Требуется волшебница. (Трилогия)

— Про Мадлен ничего не слышно? — поинтересовалась хозяйка. — Бедная девочка!

— Ее ищут, — вежливо ответила я, краем глаза поглядывая на ее дочурку.

К моему удивлению, та довольствовалась небольшим кусочком мяса и без особого энтузиазма гоняла его по тарелке. Гостей, что ли, стесняется? А ночью потом опустошит половину запасов, надо же как-то поддерживать запас жира в теле.

Обменявшись еще десятком любезностей с госпожой Гугл и проглотив свиную отбивную, я перешла прямо к делу.

— Я так люблю музыку! — намекнула я.

Хозяин замка, его жена, трое сыновей и пышнотелая дочь хранили молчание, увлеченно (за исключением последней, которая явно изнывала от скуки) опустошая тарелки. Если и было у них какое-то хобби, так только еда. Жирная, вредная, полная холестерина и оседающая на дне желудка тяжелым камнем.

— У вас нет арфы? Скрипки? Тамтама? Пианино? Синтезатора? — Это что ж я такое говорю-то!

— Нет! — энергично покачала головой хозяйка. — Пьяни в слугах не держим, а тамытамы с синтезаторами отродясь к нам не забредали. Это что-то страшное?

— Новый вид нечисти? — встрепенулся один из сыновей.

— С двумя рядами клыков? — вторил его брат.

Едва сдерживая смех, я серьезно кивнула и пояснила:

— Является на звуки музыки. У вас есть флейта, дудочка, труба?

— Отродясь не держали, — заверила мать благородного семейства. — Значит, нашествие этих там, синт и скрыпов нам не грозит?

— И что, никто в замке не играет на музыкальных инструментах? — разочарованно протянула я.

— Что вы, у нас никогда музыкантов в роду не было.

Версия таяла на глазах. Если талант пастушка не передался никому из присутствующих, значит, этот случай — из другой оперы и никакого отношения к Софи и Дании не имеет. «Вот видишь, это просто совпадение!» — ликовало мое оптимистичное «я».

— Но если вы так любите музыку, вам нужно непременно послушать нашего племянника! — увидев мою огорченную физиономию, добавила хозяйка замка.

— А что, он играет? — оживилась я.

— Еще как! Я, правда, еще не слышала. Но люди говорят, не только играет, но и сочиняет прелестные этюды.

— А вы давно не виделись?

— Да уж две луны минуло.

— И что же он вам не сыграл?

— Так он тогда не играл!

— Как так?

— Да вот так! Он тогда к нам погостить приехал — милый юноша, но никогда музыкой не интересовался. А к служанке брат из деревни пришел — пастушок, знаете, они все пиликают на своих дудочках. Ну дочка попросила, он и нам за ужином попиликал. Я-то ничего особенного не заметила, а вот Ульрик просто загорелся любовью к музыке! В тот же вечер собрался и укатил к себе. Я, говорит, чувствую в себе необыкновенный душевный подъем, я теперь музыке учиться стану. Уж мы с Мадлен так смеялись! Пылкий юноша, знаете ли.

— Ульрик? — переспросила я.

Как же я сразу не догадалась?

— С Мадлен?

— Ну да.

— А она что у вас делала?

— Да привидения у нас расшалились, вот я ее и вызвала разобраться.

— А кстати, как они сейчас?

— Привидения? Да больше не беспокоили.

Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы спустились во двор. Возле наших лошадей вертелся белокурый паренек, поодаль присела на бревно юная служанка. Ждали нас. Мальчишке требовалось обезболивающее для больной матери, судя по описанию, та страдала желудочными коликами. Я протянула ему мешочек с успокаивающими травами, а он мне — тусклую монетку.

— Не надо, — отказалась я.

— Ради мамы мне ничего не жалко, — насупился он. — Берите.

— Лучше купи что-нибудь для нее.

Просияв, он умчался куда-то за угол дома. Вероятно, там находился черный вход для прислуги.

Девушка робко приблизилась к нам. Не надо было быть ясновидицей, чтобы понять, какой недуг терзает ее юное сердце. Я протянула ей розовый флакон с приворотным зельем. Она поспешно спрятала его в карман фартука и хотела расплатиться со мной монетой.

— Денег не возьму, — остановила я ее. — Я хочу знать, не происходило ли в замке чего-то странного... с людьми? Может быть, у кого-то внезапно изменился характер или привычки?

— Среди прислуги ничего такого не замечала, — призадумалась девушка. — А вот молодую хозяйку не узнать...

— Она стала мало есть? — подсказала я.

— Да, и не только это. — Служанка замялась. — Понимаете, мисс Аманда не просто любила покушать, она была ужас как жадной до еды, уж наестся — а остановиться не может. Бывало, столько за обедом съест, что потом животом полдня страдает. Уж мы думаем — к ужину не спустится. Какой там! Идет, как ни в чем не бывало — и опять пузо набивает. Ой! — Она испуганно глянула на меня.

Я ободряюще улыбнулась. Служанка продолжила, понизив голос:

— Грешно осуждать других, тем более господ. Но уж молодая госпожа была отъявленная чревоугодница, чем от себя немало женихов отпугнула. А тут ее словно подменили — не сказать, чтобы у нее совсем аппетит пропал, но она стала какой-то равнодушной к еде. Уже и похудеть успела!

Все симптомы налицо. Один раз — случайность, два раза — совпадение, больше трех — уже повторение. Софи, Дания, пастух, теперь младшая Гугл. Не удивлюсь, если на другом конце королевства кто-то внезапно заразился обжорством.

— И давно это с ней? — задала я последний вопрос.

— Уже четвертый день, — подумав, ответила служанка. — Госпожа как вернулась с бала в Брисе, так ничего есть не стала. То-то мы удивились!

— Чего ж тут удивительного? Поужинала там, натанцевалась, устала и, вернувшись домой, повалилась спать.

— Вы не знаете нашу госпожу. Она, и вернувшись с бала или званого ужина, первым делом отправлялась на кухню и отдавала распоряжение накрыть на стол. А уж скушать перед сном пяток булок да выпить кринку простокваши — для нее дело святое. Было, — добавила она в заключение.

Отпустив служанку, я отыскала глазами Ива. За время нашего разговора он уже успел собрать вокруг себя ребятишек и кинжалом вытесать парочку незатейливых фигурок из деревяшек — дети были в восторге и заметно приуныли, когда добрый дядя стал прощаться и запрыгнул в седло.

— Куда теперь? — спросила я.

— Наведаемся в деревню Обломовка.

«Надеюсь, там не обнаружится малоежки, в один момент превратившейся в обжору, или ее коллеги по несчастью», — взмолилась я.