— Как тогда, на опушке, где жил Уоз, — тихо закончил за девушку Лай.
— Жизнь преподносит сюрпризы, — горько усмехнулась Кота. — Как оказалось, он был не самым противным в моей жизни.
— Но ты… — немного заикаясь, промолвил Лай. — Там, в пещере… Ночью… Я помню твои слова. И нежность прикосновений, и страсть объятий…
— Ночью была не совсем я, — Кота опустила ресницы, скрывая смущение. — Но уже тогда понимала, к чему ведут произошедшие события. Ты почувствовал свою власть… и тебе понравилось. — Кота поднялась и отряхнула цветастую юбку от рыжих крошек глины. — В любом случае, мы возвращаемся. Тебе не нужна защита, скорее Тирии понадобится защита от такого сильного локки, как ты. — Она немного помолчала, рассматривая черепки. Тихонько добавила: — Это была наша последняя ночь. Я так… попрощалась с наивным, славным горожанином, с которым боги свели меня на берегу Ори.
Внутри Лая что-то оборвалось. Он понял, что теряет Коту. Теряет навсегда. И если сейчас смирится и отпустит, то уже никогда не сможет ничего исправить.
— Но… — потрясенно прошептал он, — я же люблю тебя…
Кота вздрогнула всем телом и опустила голову еще ниже.
— Люблю, — упрямо повторил Лай, повышая голос. — Обожаю смешную девчонку, которая чуть не утопила меня в речке, трепещу от желания перед грозной воительницей… даже готов обнюхиваться с волчицей! Или что там у вас положено…
Кота головы не поднимала, но Лай сердцем ощущал, что девушка непроизвольно улыбнулась. Это придало ему сил.
— Мне безумно нравится считать звезды, которые отражаются у тебя в глазах. А когда ты по-звериному быстро облизываешь губы, просто сердце замирает. Мне холодно и тоскливо, стоит тебе уйти, но когда усталая волчица подползает под бок и, уткнувшись мокрым носом в ладонь, посапывает в чутком сне, я таю от головокружительного ощущения счастья! И что бы ни произошло этой ночью… это не я. Не настоящий я. На самом деле я с радостью променяю всю власть Тирии, корону харца и все его сокровища на возможность быть рядом с тобой…
Девушка вдруг хлюпнула носом. А в следующее мгновение она уже рыдала на груди Лая, растирая кулачками по личику грязь и слезы. Он бережно, очень осторожно, погладил непослушные локоны и поцеловал макушку.
Рядом раздался смешок. Воздух перед ними загустел, быстро уплотняясь, превратился в фигуру в черном плаще локки. Лицо скрывала маска.
— Как романтично, — голос скорее принадлежал мальчику, чем мужчине. Да и тщедушное тело напоминало юношеское.
— Это он, — одними губами шепнула Кота и чуть сжала ладонь Лая. Тот коротко кивнул.
Незнакомец пригрозил юноше:
— Красноречивый ловелас! А бедняжка каждому слову верит! Наивная дурочка! — Он прошелся по руинам, осторожно ступая дорогими сапогами. Рукой, затянутой в перчатку, постучал по какому-то предмету, немного напоминающему ухо деревянного волка. Гулкий звук развеял сомнения. — Ты что, не знаешь, что он вырос в замке харца? Да при дворе считается дурным тоном говорить правду. А чем витиеватее и красивее ложь, тем большего достигнет горожанин! Лучше бы верила своим глазам. Глянь-ка, такой скромный мальчик, а столько народу убил за одну ночь. Даже я такого еще никогда не делал. Но, думаю, мне бы то же понравилось.
— Придержи язык, — рыкнул Лай. Тело юноши напряглось, в любую секунду готовое к прыжку. Кота крепко сжала руки Лая, призывая выждать. Ноздри ее подрагивали. Что-то было не так. Локки ведет себя излишне нагло. Особенно, если учесть, что тот знает о событиях ночи. А, значит, должен опасаться противника, превосходящего его по силе.
— Ой-ой! — Мальчишка театрально заломил руки, словно защищаясь, и расхохотался. Успокоившись, язвительно спросил: — А то что? Напустишь на меня своего сторожевого пса? — Лай опять дернулся, но девушка снова удержала его. Сама же нахмурилась, раздосадованная: локки знает о том, что Лай просил помощи у стаи. Значит, для него не будет неожиданности, что она — воин. Это осложняло дело. — Или ты решил, что справишься сам? — Мальчик приложил палец к маске в том месте, где должны быть губы, и шепотом продолжил: — Я открою тебе один секрет. Ничегошеньки у тебя не получится!
— Думаешь? — с угрозой в голосе, спросил Лай. — Почем ты так уверен?
— Все просто, — мальчишка пожал плечами. — Ты нарушил одно из главных правил… Догадаешься, какое?
— Пил зелье хорко, — уже не так уверено ответил Лай.
— Какие чудные настойки готовят степные племена, — мечтательно протянул локки. В пальцах сверкнула маленькая склянка. — Такие умельцы! Так и тянет чего-нибудь добавить для завершенности…
— Ты был прав, — прошептала Кота, руки ее дрожали, — ночью действовал не совсем ты! Я же слышала об этом. Но подумала, что это одна из тысяч глупых сказок о темных колдунах. Они проникают в сознание других и вытворяют все, что хотят. Такой силой обладал только пропавший Локк! Это все отрава. Но тогда это означает…
— Что друг твой совсем без сил, — притворно вздохнул мальчишка. — Ночью он совершал такие великие чудеса, что растратил себя. Пуф! — Взмах рукой, взметнувшийся плащ. — Он пуст и беспомощен, как простолюдин. Правда, здорово придумано? Мое изобретение!
Кота ощутила, как ненависть захлестывает душу черной волной. Губа приподнялась, по развалинам прокатился рык. Она осторожно отстранилась от Лая и тут же бросилась на обидчика, желая перегрызть ему глотку. Напиться крови малолетнего нахала. Время привычно растянулось, звуки приглушились, скалы обратились в сплошное серое пятно. В какое-то мгновение в поле зрения мелькнуло что-то маленькое и блестящее.
Краткий миг, и она сорвет маску, легким движением сломает шею юнца… Кота сбила мага с ног, рванула черную ткань. Треск разрываемых нитей, белая кожа беззащитной шеи. Локки не успеет произнести и слова из заклинания, как она вонзит в него зубы…
— Ой! — Голос локки звучал на удивление спокойно, так, точно он и не стоял на краю гибели. — А что это с мальчиком?..
Притворная забота в его голосе вонзилась в сердце, как стрела хорко. Лай в смертельной опасности! Кота вздрогнула и оглянулась. Лай, схватившийся за горло. Лай, опускающийся по неровной стене уцелевшей скалы. В шее, между пальцами, торчала сверкающая трубка, из которой медленно выходил белесый туман.
— Слуга Мороса, — прошептал бледный Лай, наблюдая за серебристо-белым облачком. Потом закатил глаза и рухнул, как подкошенный.
— Нет! — взвизгнула Кота.
Руки, сжимающие тщедушное тельце локки, разжались. Так и не причинив злодею вреда, девушка метнулась обратно, кляня себя за глупость и несдержанность. Протянула руку, чтобы выдернуть трубку…
