— Как раз и нет, только побаловался кофеем. Ты же обещал купить какие-нибудь продукты.
— Купил, конечно, но в офис ехать не хочу. Поехали ко мне домой, сварганим ужин и обсудим наши проблемы. Если ты, конечно, не возражаешь.
Северцев не возражал. Ему было все равно, откуда начинать свои эксперименты с «осью S».
Вскоре они выгрузились из машины во дворе дома Нигматуллина, поднялись в квартиру, и Талгат принялся хлопотать на кухне, готовить немудреный ужин. Северцев же устроился в гостиной на диване и начал пытать компьютер синхрона, надеясь получить от него инструкции, как попасть в нужное место на Земле или — в точку с координатами нужного «фазового резонанса».
После включения аппарата ключевым словом он сказал:
— Мне нужно попасть в кабинет экзарха Среднеазиатского такантая.
— Назовите координаты масс-графа, — отозвался компьютер своим специфическим детским голоском.
Северцев поправил наушник.
— Я не знаю координат кабинета. Но ты должен знать координаты местонахождения всех руководителей СКонС.
— В моей памяти содержатся сведения о шестнадцати специально зафиксированных фазовых резонансах, но я не знаю, какой именно соответствует вашему запросу.
— Что ж, это еще не журавль в небе, но уже синица в руках. Давай попытаемся охарактеризовать каждый масс-граф.
В гостиную заглянул Талгат.
— Ты с кем разговариваешь?
— Сам с собой, — нашелся Северцев. — Размышляю вслух.
— Это дело хорошее, размышляй. Можешь пока принять душ, если хочешь.
На кухне что-то зашипело, и Талгат скрылся.
— Мой словарный запас невелик, — сообщил в это время синхрон. — Беседы в мои функции не входят.
— Я буду задавать вопросы, сможешь — ответишь.
— Принято.
— Вопрос первый: чем отличаются объемы информации в твоей памяти, содержащие координаты выходов?
— Термин «выход» отсутствует в моем лексиконе.
— Я имел в виду резонансы.
Компьютер некоторое время «размышлял».
— Объемы информации содержат разное количество единиц информации.
— То есть килобайт?
— Гигабайт.
— Хорошо, допустим. Чем еще?
Снова пауза.
— Приоритетным рядом.
— Это как?
— Все объемы информации расположены в порядке возрастания количества содержащейся информации. Всего их шестнадцать.
— Ты это уже говорил.
— Самый последний имеет самое большое количество гигабайт.
— Возможно, это выход на велиарха. В таком случае предпоследний — резонанс масс-графа экзарха?
Компьютер долго не отвечал. Все же он был всего лишь функциональным водителем синхрона, а не существом, обладающим высоким интеллектом.
— Масс-граф велиарха мне неизвестен. Это секретные данные.
— В таком случае самый мощный файл принадлежит-таки экзарху. Что ж, спасибо за консультацию, дружище. Я непременно воспользуюсь тем, что узнал. Теперь у меня есть реальный шанс добраться до этой твари. Может быть, не понадобятся и услуги майора Гургенидзе.
— Иди ужинать, — прилетел из кухни голос Талгата.
Душа рвалась к бою, хотелось немедленно мчаться выручать Варвару, но Северцев заставил себя успокоиться. Он прекрасно понимал, что к походу надо хорошо подготовиться.
— Иду, — отозвался Олег.
Идея Северцева проникнуть в кабинет министра национальной безопасности Казахстана — предполагаемого экзарха СКонС привела Талгата в восторг.
— Ты балбес, мастер, если до сих пор не воспользовался такой возможностью, — заявил он после того, как Олег поделился с ним своими размышлениями. — Это же колоссальной силы преимущество! Представляешь, ты забираешься в банк или в ювелирный магазин, чистишь его и уходишь с награбленным без шума и пыли. Может, рискнем и обчистим какой-нибудь банк? Ведь никто не догадается, как мы туда проникнем.
— Крыша поехала? — осведомился Северцев рассеянно.
— Я пошутил, — не совсем искренне засмеялся Нигматуллин. — Хотя идея, по-моему, золотая. Что ты намереваешься делать?
Олег бросил взгляд на часы: шел девятый час вечера.
— Думаю, министр уже давно дома, так что я подготовлюсь и попробую навестить его кабинет для рекогносцировки. А завтра утром навещу самого, с ранья, когда он только-только заявится на работу. Как задумка?
— Годится, — одобрил Талгат решение приятеля. — Жаль, что я не смогу пойти с тобой. Однако не рискуй зря. Нарвешься на охрану — дуй обратно, ко мне.
— К кому же еще? Пока не вызволю Варвару из неволи, буду жить у тебя, так что терпи.
— Живи, сколько нужно, мне только веселей. Хочешь, знакомых девушек приглашу?
Северцев хмыкнул.
— Ты же говорил, что ни одна женщина не переступит порога твоей квартиры, пока не женишься.
Талгат отвел глаза, почесал макушку.
— Так я ведь не для себя…
— Спасибо за заботу, однако мне сейчас не до девушек. — Северцев не обратил внимания на реакцию приятеля. — Самое время заняться вашим министром.
— А что ты ему скажешь, когда встретишься?
— Я ему скажу: хенде хох! — усмехнулся Северцев. — Гитлер капут!
— Я серьезно, — обиделся Нигматуллин. — Я же за тебя переживаю.
— Извини, я неудачно пошутил. Если ваш министр — экзарх, он сразу поймет, кто я и зачем прибыл, так что и говорить особенно ничего не придется.
— Авантюрист ты все-таки, Андреич, — покачал головой Талгат. — В такое болото влез по доброй воле! Зачем, спрашивается?
— Не люблю скучно жить, — отмахнулся Северцев. — Ты вон тоже ведешь далеко не тихий образ жизни, с бандитами воюешь, с чиновниками, и ничего — жив и здоров.
— Бандиты и чиновники — вечная наша проблема, это не системники. Я поражаюсь, как ты-то жив остался, столкнувшись с такой колоссальной машиной, как СКонС.
— Дуракам везет.
— Я вижу.
— У нас в России две вечных проблемы: дураки и дороги, — ухмыльнулся Северцев.
— Странно, что вы платите только дорожный налог, должны еще платить и налог на дураков. Кстати, ты по большому счету действительно дурак. На кой хрен тебе понадобилось спасать Варвару Сабирову? Она же тебе никто — не жена, не сестра, не дальняя родственница.
— Что поделаешь, я так устроен, — пожал плечами Северцев, не желая признаваться Талгату в своих чувствах; да и речи Нигматуллина перестали ему нравиться, полные каких-то намеков и подтекста. — Ладно, закрыли тему. Я пошел.
Он переоделся в свой походный костюм, не обращая внимания на острый оценивающий взгляд хозяина, натянул джинсы, рубашку, жилет, в карманах которого все еще прятались невостребованные до сих пор сюрикэны и стрелки. Поколебавшись, пистолет Анатолия Романовича решил с собой не брать. Взвесил в руке тяжелый имплантор, сунул под ремень.
