Войдя в королевский вейр, Робинтон услышал звуки борьбы, доносящиеся из спальни Козиры. Внезапно закрывавший вход полог упал, сорванный с карниза, и из-за него показались два сцепившихся в схватке тела. Ф'лар и Т'кул! Бальдор и двое его помощников метались вокруг, стараясь разнять дерущихся. В дальней комнате остались госпожа Вейра и остальные бронзовые всадники; они, неразрывными нитями связанные со своими драконами, переживали все перипетии брачного полета, даже не замечая разгоревшейся рядом схватки. Кто-то лежал без чувств на полу. «Наверное, Б'зон», — подумал арфист, мгновенно охватив взглядом представшую перед ним картину.
И вдруг Робинтон с ужасом понял, что Ф'лар безоружен. Левой рукой предводитель Бендена сжимал правое запястье Т'кула, стараясь отвести от себя его клинок — не обычный короткий кинжал, а длинный охотничий, конец которого почти упирался ему в ключицу. Он мертвой хваткой стиснул кисть Т'кула, пытаясь заставить противника разжать пальцы. Т'кул бешено извивался. По его воспаленным глазам, сверкавшим безумным блеском, Робинтон понял, что южанин не помнит себя. «Именно этого он и добивался», — подумал арфист.
Один из спутников Бальдора попытался передать Ф'лару нож, но Ф'лар не мог выпустить левую руку Т'кула.
— Я убью тебя, Ф'лар, — сквозь сжатые зубы прошипел Т'кул, из последних сил напрягая мышцы, чтобы всадить клинок в шею бронзового всадника. — Убью — как ты убил моего Салт'а! Как убил всех нас! Убью!
Его слова звучали, как заклинание; в такт им он делал бешеные рывки, черпая силы в глубинах своего безумия.
Ф'лар берег силы, но было видно, чего ему стоило удерживать нож на безопасном расстоянии: жилы на шее вздулись, мышцы лица одеревенели от напряжения, спина выгнулась дугой.
— Убью! Как собирался убить Т'рон! Я убью тебя, Ф'лар!
Т'кул, отрывисто выдыхая слова, целил острием кинжала в горло бенденца.
Ф'лар резко выбросил вперед левую ногу и, зацепив лодыжку Т'кула, сильно рванул на себя. Южанин с воплем пошатнулся и чуть не упал на него; вождь Бендена тем временем освободил правую руку, левой продолжая крепко сжимать запястье безумца. Южанин нанес ему сильный удар в живот. Задохнувшись, бронзовый всадник согнулся пополам, но так и не выпустил руки противника, сжимавшей клинок. Второй удар Т'кула сбил его с ног. Он рухнул на пол; Т'кул вырвал нож, уже собираясь наброситься на лежащего противника, но Ф'лар стремительно перекатился к стене и вскочил на ноги, опередив южанина. Т'кул рванулся к нему, но Бальдор уже успел вложить в руку Ф'лара кинжал.
Противники сошлись лицом к лицу. Увидев мрачную решимость, застывшую на лице Ф'лара, Робинтон понял: теперь, когда дракон южанина уже мертв, ничто не помешает бенденцу прикончить врага. Если позволят силы.
Робинтон не сомневался в боевой выучке Ф'лара, но Т'кул не был обычным противником. Южанину придавало силы безумие, овладевшее им после гибели Салт'а. Хотя он и был на добрых двадцать Оборотов старше, но мало в чем уступал Ф'лару; к тому же длина клинка давала ему несомненное преимущество. Ф'лару придется долго избегать разящих ударов его кинжала, пока истощится безумная энергия, переполняющая Древнего.
Из покоев госпожи Вейра донесся восторженный крик, и сразу же — пронзительный вопль. Т'кул вздрогнул и оглянулся. Казалось, Ф'лар только этого и ждал. Он молнией метнулся к Т'кулу, и не успел южанин уклониться или отвести удар, как Ф'лар направил клинок вверх и вонзил его прямо в сердце противника. Древний замертво рухнул у его ног, глаза его закатились.
Прерывисто дыша, Ф'лар тяжело опустился на колено. Он устало провел тыльной стороной ладони по лбу, и Робинтон понял — его угнетает не усталость, а исход поединка.
— У тебя не было другого выхода, Ф'лар, — тихо произнес арфист. Он хотел подойти к предводителю, но не смог даже пошевелиться.
Из покоев госпожи Вейра стати выходить потерпевшие неудачу соперники. Они двигались, как во сне, еще не справившиеся со слабостью после истощившего силы брачного полета. Они шли плотной группой, и Робинтон не мог понять, кто же остался с Козирой — кто стал новым предводителем Исты.
Внезапно арфиста одолела необъяснимая слабость. Он никак не мог отдышаться, не мог найти в себе силы успокоить Заира, который пронзительно верещал, вне себя от страха. Боль заливала грудь, тяжелым камнем давила на сердце.
— Бальдор!
— Я здесь, мастер Робинтон! — арфист Исты бросился к нему, на лице его читались тревога и страх. Он бережно довел Робинтона до ближайшей скамьи. — У тебя лицо стало серым… А губы — губы посинели! Что с тобой?
— Что-то меня всерьез прихватило. Вина! Вино должно мне помочь! — Арфист почувствовал, как на него надвигаются, падают стены. Он не мог вздохнуть. Он слышал вокруг взволнованные голоса, ощущал нараставшую панику, но впервые не мог вымолвить ни слова. Чьи-то руки потянули его вниз, бережно укладывая на скамью. Дышать стало еще трудней. Он из последних сил сопротивлялся, пытаясь сесть.
— Отпустите его… Так ему будет легче дышать.
Робинтон узнал голос Лессы. Как она здесь оказалась? Кто-то приподнял его, и он, наконец, смог вздохнуть. Ему вдруг захотелось уснуть, забыться…
— Ну-ка, выйдите все из вейра, — распоряжалась Лесса.
«Арфист, арфист, послушай нас… Слушай, арфист, не засыпай… Оставайся с нами. Ты нам нужен. Мы тебя любим. Слушай нас, арфист…»
Что за незнакомые голоса звучат у него в голове? Хоть бы они поскорее замолчали, позволили ему сосредоточиться на боли, сжимающей тисками грудь, на сне, который сулит покой…
«Арфист, ты не должен уходить… Останься, арфист, мы тебя любим…»
Эти голоса не давали ему покоя. Он не узнавал их. Они не принадлежали ни Лессе, ни Ф'лару, но звучали явственно и настойчиво. Он слышал их не ушами — они раздавались в мозгу, и он никак не мог от них избавиться. Ему хотелось, чтобы они, наконец, оставили его в покое, позволили уснуть. До чего же он все-таки устал… Т'кул был слишком стар, чтобы победить в этом полете. А ведь он еще старше Т'кула, который уснул навек. Если бы только эти голоса дали заснуть и ему — ведь он так утомился…
«Тебе нельзя спать, арфист. Мы с тобой. Не оставляй нас, арфист. Ты должен жить! Мы тебя любим!»
Жить? Разумеется, он будет жить. Что за глупые голоса! Он просто очень устал. Ему нужно только выспаться…
«Арфист, арфист! Не покидай нас. Мы тебя любим, арфист. Не уходи».
Голоса звучали негромко, но неотступно. Они цепко удерживали разум, не позволяя ему соскользнуть во мрак беспамятства. Кто-то поднес к его губам питье.
— Мастер Робинтон, попробуй проглотить лекарство. Ты должен постараться. От него тебе сразу станет легче.
