Девон выбрался из капитанской каюты, опираясь на стену. Трап по правому борту уходил круто вниз. Девон то ли сбежал, то ли соскользнул по трапу и врезался в дверь мостика. Сквозь иллюминатор он увидел, как Сайпс, ухватившись за рычаги, согнулся над приборной доской. Песчаный вихрь ударил в стекла иллюминаторов. Девон нетерпеливо вертел в руках ключи, пока не нашел нужного и не отпер замок. Дверь не открывалась: старик подпер ее стулом.
— Дурачина! — Девон ударил в дверь.
Сайпс обернул к нему нахмуренное лицо.
Держась за поручень, Девон забрался по трапу наверх, повернул направо и перебежал на левый борт, ударившись плечом в стену. Двигатели «Биркиты» скрежетали и запинались, песок забил вентиляционные трубы. Трап по левому борту уходил вниз под таким крутым углом, что Девон просто поехал по стене, пока не уперся коленками во вторую дверь на мостик. Вновь забряцали ключи: один, второй. Наконец замок поддался.
Дверь не открывалась. Сайпс успел передвинуть стул и подставить его под дверную ручку.
— Открывай! — Девон пнул дверь.
Сайпс не отзывался. Вихри песка кружили за окнами мостика. Трап накренился так сильно, что стало невозможно взобраться обратно. Старик перекосил весь корабль: закачал газ с кормовой стороны и опустошил баллон спереди, так что вес мостика тянул судно к земле носом вниз.
— Ты погибнешь! — кричал Девон, снова и снова ударяя в дверь.
Наконец дверь распахнулась, и он влетел внутрь.
Сайпс даже не обернулся, когда отравитель подбежал к панели управления. Побелевшие пальцы намертво вцепились в рычаги, опустив их до упора. Переговорное устройство трещало голосом Ангуса. Тросы и доски застонали от напряжения. Песчаный водоворот расступился, и перед окном выросли дюны.
Девон оттолкнул священника, повернул клапаны, чтобы наполнить носовые баллоны, и отдернул рычаги. Ничего не изменилось.
Дюны стремительно приближались. Пучки иссохшей травы трепетали на ветру. Камни и безжизненные деревья отбрасывали резкие тени в свете прожекторов. Каких-то сто ярдов до земли, девяносто, восемьдесят.
Нос корабля слегка приподнялся.
— Быстрее! — рявкнул Девон. Уцелевшей рукой и обрубком он до упора опустил рычаги в обратную сторону и крикнул в трубку: — Ангус! Увеличивай топливное давление! Больше горячего газа в передние баки. Давай! — Отравитель обернулся к Сайпсу. — Откуда ты, черт возьми, умеешь управляться с кораблем?
— Это просто баллон с газом, — сидя на полу, ответил пресвитер. — Чего тут сложного?
Отравитель повернулся к рычагам.
Дюны неслись на корабль: шестьдесят ярдов, пятьдесят, сорок.
Нос подался чуть выше.
Через туман легкой рябью проглядывал узор, который ветер рисовал по песку, и тонкие ветки деревьев. Тридцать ярдов. Газ засвистел в баллоне. Материя чуть не лопнула от резкого повышения давления.
Двадцать ярдов.
Окаменевшие ветки, словно когти, вцепились в корпус.
«Биркита» начала поднимать нос и выравниваться.
Девон отпустил рычаги.
Сайпс поднялся с пола и кивнул на банку моллюсков у Девона под мышкой.
— А про вино забыл, — заметил пресвитер.
— Что он сказал тебе сделать?
— Отыскать Карнивал и передать ей послание. — Дилл до сих пор смотрел белыми, как лист бумаги, глазами после разговора с помощником Крамом, но ему было все равно: Рэйчел давно привыкла к такому зрелищу.
— Зачем?
Дилл объяснил.
— Крам решил заключить с ней сделку? Нанять ангела охотиться за Девоном? Чушь какая-то!
— Помощник сказал, что без оружия я буду в безопасности. — Дилл замолчал. — Он забрал мой меч.
Рэйчел в недоумении взглянула на него.
— Он сказал, никто пока не пробовал прийти к Карнивал безоружным.
— И на то были причины. Я бы, например, к ней и близко не подошла, не прихватив с собой половину нашего арсенала. — Рэйчел села на подоконник у витража, лениво потянулась и размяла раненую руку. Повязки уже сняли, но рука еще была красной и опухшей.
Дилл совсем недавно узнал о происшествии в планетарии. Спайны доложили обо всем священникам, а один из них, по имени Примплнек, проболтался стражнику Пэддоку. История быстро распространилась по церковному гарнизону, пока вездесущие поварята не подслушали очередной разговор в трапезной за завтраком. Поварята разболтали кухаркам, те — служанкам и посудомойщикам, которые в свою очередь пересказали услышанное уборщицам. Последним ничего не оставалось, как отнести новости в конюшни. И вот в конце концов нынче утром какой-то конюх с тачкой навоза поведал историю Диллу.
— Ах, ты об этом, — надменно отозвался Дилл. — Это я уже лет сто назад слышал.
После Дилл предпринял сверхдолгий поход на улиток. Если хорошенько задуматься, можно отыскать столько самых неожиданных укромных мест, куда спрятать слизняков.
— Я им не позволю, — сказала Рэйчел.
— Что?
— Это слишком опасно. Я не позволю им отправить тебя к Карнивал. — Рэйчел встала. — Я не могу защищать тебя в таких обстоятельствах. Меня назначили твоим наставником, и я собираюсь выполнять свои обязанности. Я поговорю с Фогвиллом и потребую прекратить весь этот балаган. Твой меч я заберу. — Спайн покачала головой. — Не могу поверить, что они решили рискнуть твоей жизнью. Неужели забыли, кто ты?
— Последний архон.
— Нет… — Девушка нахмурилась. — Я не то имела в виду. Я хотела сказать… — Судя по всему, она пыталась подобрать нужное слово. — Я хотела сказать, что ты единственное во всей этой протухшей куче, что не успело сгнить и испортиться. Ты — сердце храма… сердце Дипгейта. Мы нуждаемся в тебе больше, чем можно представить.
Дилл почувствовал, как меняется цвет глаз, только он не сразу понял, как именно. Ангел не помнил такого цвета с тех пор, как был жив отец.
Рэйчел уже подошла к двери.
— Подожди! — позвал ангел.
Девушка не остановилась.
— Это плохая затея. Дилл, это безумство. Не знаю, соображает ли Фогвилл, что он вообще делает.
— Пожалуйста, я сам хочу. Позволь мне сделать это.
Рэйчел остановилась. Наверное, что-то в голосе Дилла заставило ее задуматься.
— Я не знаю.
Зато Дилл знал. Наступил момент, которого он ждал всю свою жизнь: шанс сделать что-то для храма; шанс стать достойным последователем поколений церковных архонов. Шанс показать себя. Даже без меча Дилл чувствовал себя архоном больше, чем когда-либо.
До наступления Ночи Шрамов оставалось десять дней. Из-за барханов Мертвых песков вынырнул огромный кроваво-красный диск убывающей луны. Забравшись на небо, луна побледнела, ее ослепительные очертания врезались в черное небо, затмевая ближайшие звезды. Дипгейт мерцал миллионами дрожащих огоньков. Ледяной северный ветер ворвался в город, завыл и засвистел в трубах и дымоходах. Канаты и цепи закачались, затянув заунывную песню.
