— Может, лучше, нанять лодку?
— Да вы же совсем дети! Кто вас примет всерьез? Сразу же заклюют. Нет, я не отговариваю, если хотите, попытайте счастья и попробуйте нанять. Только учтите, предоплата должна быть самой минимальной, потому что выходские рыбаки известные пройдохи. И не говорите им то, что желаете попасть на Фандиан, иначе сразу же откажутся везти. Притворитесь, что плывете на Каменные острова, а там и до Фандиана рукой подать. Примерно полдня пути при спокойной погоде. Все запомнила или записать?
— Запомнила, — улыбнувшись, заверила ее Ястребинка.
— И ни с кем не откровенничайте — народ разный бывает. Да, и еще насчет острова… Не расслабляйтесь там ни на одну минуту! К сожалению, эта карта всего лишь показывает месторасположение Фандиана, а вот что находится на самом острове мне даже страшно предположить. Я сегодня же схожу в капище и попрошу всех богов стать на вашу сторону!..
Весте немного взгрустнулось по поводу того, что ее гости через каких-то полчаса покинут ее уютное жилище, а на все уговоры остаться на день или два, они отвечали вежливым отказом.
Еще раз поблагодарив бывшую ведьму за гостеприимство, рвущиеся на выручку мага наемники похватали свой незамысловатый скарб и помчались в сарай, запрягать лошадей. К тому моменту Яська решила ехать на Сарыче, который может и не был таким спокойным как ее Джар, зато он был умнее. Джара же они захватили в качестве вьючной лошади.
— Обещайте, что погостите у меня, когда отыщите Северина, а не то обижусь! — Веста вызвалась проводить их до поворота на своей пегой лошадке.
— Я бы, к примеру, с радостью, — сказал погрустневший Растрепай, — но господин Эсбер смотрит на меня, аки медведь на шмеля.
— Зато удавить больше не грозиться! — весело возразил сын поляра. — Памятливый какой! Мне б такую светлую голову!
— Да это он так, для порядка, — вступилась за сложника Веста. — Ну, что, обещаете приехать?
— Обещаем, — кивнул Таль.
— Господин Вест, а ты, что, с нами поедешь? — поинтересовался сын мельника. — Поворот-то уже давно проехали.
— В самом деле! — спохватилась экс-ведьма. — Я не прощаюсь и жду в гости! — С этими словами она отвязала от седла полотняный мешочек и протянула его Яське: — Тут пирожки. На этот раз без свитков от Эсбера.
Дочка знахаря захихикала и, поблагодарив, запихнула гостинец в свой походный мешок.
Осенью и без того неторопливая прикапищная жизнь как будто и вовсе замирала: урожай собран, запасы заготовлены, так что на улицу послушники практически не выходят, главным образом потому, что свободные рясы на "рыбьем меху" мало спасают от промозглых ветров. В один из таких ветреных, осенних дней в прикапище появилась пара подозрительных незнакомцев. Прибывшие незнакомцы и не подумали соблюдать сформировавшийся за многие века обычай и не оставили свое оружие возле порога (в знак того, что они пришли с миром). Однако и не воспользовались им по прямому назначению. Незнакомцы заперлись в Хранилище знаний с наставником Ягуном и о чем-то с ним долго беседовали. Довольные состоявшимся разговором подозрительные типы покинули территорию прикапища только после полудня. Пустив лошадей в галоп, они устремились в сторону Синельска.
Утром следующего дня наставник Ягун был обнаружен мертвым в своей постели. Эта скорбная весть разлетелась по всем окрестностям со скоростью выпущенной из лука стрелы. Все-таки Ягун достаточно тесно общался с семьей градоправителя.
К сумеречному Синельску медленно подбиралась сверкающая серебряными всполохами, лиловая туча. Нынешняя осень выдалась щедрой не только на урожай яблок и тыкв, но и на частые грозы. Вся природа затихла в тревожном ожидании ненастья, горожане попрятались кто по домам, кто по корчмам. Эсбера состояние погоды абсолютно не волновало, ибо он коротал этот непогожий вечер в своей чердачной комнате.
На усыпанном крошками столе расположилась зажженная свеча, другая, увенчанная таким же ровным огоньком, пристроилась напротив порхающего пера, лежащего на полу сложника. Эсбер закончил выводить буквы, перевернулся на спину, и, закинув ногу на ногу, задумчиво прочитал вслух:
Нечаянно разбитых судеб, не огласит унылое число,
Шаман, кто исчеркал пером хрустальным так небрежно,
Суровой правды лист, земным богам назло,
Которых любят безответною любовью нежной,
Потерянные души. Ждут они,
Приход весны с ее весельем безмятежным.
Так вожделеют, так желают, что не спят,
Внимая слабому дыханью зимней ночи,
Боятся опустить горящий и усталый взгляд,
И пропустить тот миг, когда дня ловкая рука
Виденье мрака сделает короче.
— Господин сложник! — Из-за двери послышался голос запыхавшейся хозяйки. — Ужин простывает! Я под дверь поставлю.
В том, что Эсбер не услышал ее шагов, не было ничего странного. Творчество увлекало его, уносило в совершенно иной мир. Зато теперь служителю муз было прекрасно слышно кряхтение спускающейся вниз по лестнице хозяйки: почтенный возраст мешал ей скакать по ступеням козочкой.
— Конец творчеству! — недовольный сложник поморщился и поплелся забирать свой ужин.
Небо все чаще озарялось яркими молниями, то и дело слышались перекаты грома. Разыгравшийся ветер неистово тряс ветви деревьев.
Эсбер поужинал, собрал грязную посуду горкой и выставил сию довольно шаткую конструкцию за дверь. Задув одну из свечей, он устроился у окна, чтобы полюбоваться начинающейся бурей. Внезапно, в окутанном черной тьмой дворе скрипнула калитка. Услышавший этот скрип служитель муз, сразу же подумал о гостях Синельска, которые в срочном порядке ищут ночлег в такую ужасную погоду.
И еще раз ненастное небо расколола яркая молния, которая на миг осветила направляющуюся по дорожке к дому фигуру в плаще. Тут уж богатое воображение сложника разыгралось не на шутку. Он отпрянул от окна и крепко зажмурившись, потряс головой, а затем, стянув со стола горящую свечу, растянулся на полу, среди своего родного и такого привычного берестяного хаоса. Эсбер задумчиво погрыз верхушку пера и всецело погрузился в творчество.
В дверь тихо поскреблись, но поглощенный своими мыслями сложник ничего не слышал. Снова шорох и звук отворившейся двери. Холодная игла страха кольнула его сердце — в комнату кто-то зашел.
— В-вест? — служитель муз замер на месте, вспомнив, что когда он выставлял миски, то забыл запереть дверь.
— Меня зовут Вискол, — раздался негромкий, чарующий голос. — Скорее всего, ты меня не помнишь.
Разом очутившись на ногах, Эсбер испуганно съежился и затравленным взглядом посмотрел на своего визитера. В тот момент сложник сильно напоминал загнанного в угол зайца. Возле двери он увидел закутанного в плащ незнакомца, в темных глазах которого мерцали тусклые рубиновые огоньки. Подобный взгляд не предвещал ничего хорошего и поэтому служитель муз суетливо заметался по своим "угодьям" в поиске меча, и… нашел парадно-выходную рубаху, которую искал еще со времен первых посевов. Незваный гость вежливо улыбался, стараясь не обнажать зубы и молча наблюдал за малопонятными метаниями сложника. Честно говоря, искомый одноручник мог обнаружиться где угодно, потому что его хозяин ничего не смыслил в оружии и имел довольно смутное представление о том, как им пользоваться.
