— Сон? — резко спросила Полгара. — Какой сон?
— Может быть, «сон» — слово не вполне подходящее. Но я снова и снова слышал плач младенца. Сначала я подумал, что это плачет больной ребенок, которого мы видели на улицах Мал-Зэта. Но оказалось, что это не так. Когда мы с Шелком и Белдином были наверху, в комнате, что находится над нами, то увидели, как сюда вошел Урвон и сразу за ним — Нахаз. Урвон совершенно безумен. Он возомнил себя богом. Итак, он вызвал Менха — оказалось, что Менх — это Харакан, а затем…
— Подожди минутку, — прервал его Белгарат. — Харакан — это и есть Менх?
Гарион бросил взгляд на бесформенное тело, распростертое перед алтарем. Зит, продолжая ворчать, все еще лежала, свернувшись на черном камне.
— Вернее, был им, — ответил он.
— Урвон представил его, перед тем как все это началось, — добавил Белдин. — У нас не было времени рассказать тебе об этом.
— Это многое объясняет, — задумчиво произнес Белгарат. Он поглядел на Бархотку. — Ты знала об этом? — спросил он.
— Нет, почтеннейший, — ответила она, — не знала. Я просто воспользовалась возможностью, которая мне представилась.
В заваленную трупами комнату вернулись Шелк, Дарник и Тоф.
— Дом пуст, — доложил маленький человечек. — Он весь в нашем распоряжении.
— Прекрасно, — ответил Белгарат. — Гарион как раз рассказывал нам, почему счел нужным начать боевые действия.
— Ему это приказала Зандрамас, — пожал плечами Шелк. — Не знаю, с каких пор он начал слушать ее приказания, но все было именно так.
— Я как раз хотел все объяснить, — продолжал Гарион. — Урвон в этой самой комнате говорил всем чандимам, что Харакан — то есть Менх — будет его первым апостолом. В этот момент и появилась Зандрамас, по крайней мере мне так показалось. Под плащом у нее находился какой-то сверток. Они с Урвоном затеяли ссору, Урвон утверждал, что он бог. И тут она сказала: «Хорошо. Тогда я вызову Богоубийцу, и он покончит с тобой». И с этими словами, положив сверток на алтарь, она открыла его. Там был Гэран. Он начал плакать, и я тут же понял, что меня все время преследовал его плач. Тогда я полностью перестал соображать.
— Это видно, — вставил Белгарат.
— Ну а все остальное вам известно. — Гарион с содроганием оглядел полную трупов комнату. — Я не представлял себе, как далеко все может зайти. По-моему, у меня помутился рассудок.
— Не помутился, а отключился, Гарион, — заметил Белгарат. — Весьма распространенное явление среди алорийцев. Мне казалось, что ты ему не подвержен, но, видимо, я ошибался.
— У него есть некоторое оправдание, отец, — сказала Полгара.
— Потере разума не может быть оправдания, Полгара, — прорычал он в ответ.
— Его спровоцировали. — Она в задумчивости поджала губы, затем подошла к Гариону и нежно обхватила руками его голову. — Все прошло, — сказала она.
— Что именно? — озабоченно спросила Сенедра.
— Наговор.
— Наговор?
Полгара кивнула:
— Да. Зандрамас перехитрила его. Она заставила его думать только о рыданиях ребенка. Потом, когда она положила на алтарь сверток, который он принял за Гэрана, и Гарион опять услышал этот плач, ему не оставалось ничего, кроме как действовать по ее приказу. — Полгара перевела взгляд на Белгарата. — Это очень серьезно, отец. Ей уже удалось околдовать Сенедру, а теперь вот — Гарион. Она может попытаться сделать то же самое со всеми нами.
— Ну и чего она добьется? — спросил Белгарат. — Ведь ты всегда разгадываешь ее намерения, правда?
— Да, обычно мне это удается. Но Зандрамас действует очень умело и исподволь. Она во многом даже искуснее, чем был Ашарак. — Полгара окинула их взглядом. — А теперь слушайте все меня внимательно. Если с кем-нибудь из вас начнет происходить что-то необычное — зловещие сны, видения, страшные мысли, необычные ощущения, все равно что, — я хочу, чтобы вы сразу мне об этом сообщили. Зандрамас знает, что мы ее преследуем, и, вероятно, попытается задержать нас таким способом. Она проверила его на Сенедре, когда мы ехали в Рэк-Хаггу, а теперь…
— На мне? — с недоумением воскликнула Сенедра. — Я этого не знала.
— Помнишь, как ты заболела по дороге из Рэк-Верката? — спросила Полгара. — Это была не обычная болезнь. Зандрамас воздействовала на твой разум.
— Но я ничего не знала, и мне никто не сказал.
— После того как мы с Андель изгнали Зандрамас, не было нужды тебя беспокоить. В общем, Зандрамас начала с Сенедры, а теперь испытала свои чары на Гарионе. Она может попытаться заняться и остальными. Поэтому, если вы начнете ощущать нечто хоть сколько-нибудь подозрительное, тут же сообщите мне.
— Это медь, — произнес Дарник.
— Что ты сказал, дорогой? — переспросила Полгара.
Он поднял с пола корону Урвона.
— Эта штуковина сделана из меди, — повторил он. — Как и трон. Не думаю, чтобы здесь осталось что-нибудь золотое. Слишком долго дом был заброшен и открыт для всяких проходимцев.
— С дарами демонов всегда так, — заметил Белдин. — Они умеют создавать иллюзии. — Он огляделся. — Урвону все это, наверное, казалось неземной роскошью. Он не видел ни рваных занавесок, ни паутины, ни мусора на полу. А только богатство, видеть которое заставлял его Нахаз. — Горбун хихикнул. — Мне даже нравится, что Урвон доживает свои последние дни, погруженный в безумие, — добавил он.
Шелк, прищурившись, глядел на Бархотку.
— Ты можешь мне кое-что объяснить? — спросил он.
— Попытаюсь, — ответила она.
— Бросая Зит в лицо Харакану, ты произнесла нечто очень страшное.
— Что я сказала?
— Ты сказала: «Подарок Медвежьему вождю от Охотника».
— Ах вот ты о чем. — Бархотка улыбнулась, и на ее щеках снова появились ямочки. — Я просто хотела, чтобы он знал, кто его убивает. Вот и все.
Шелк смотрел на нее в недоумении.
— Ты не очень сообразителен, мой дорогой, — с упреком произнесла она. — Я была уверена, что уж теперь-то ты догадаешься. Я же тебе все подсказала.
— Так это ты — Охотник? — недоверчиво спросил он.
— Да, и уже довольно давно. Поэтому я и догнала вас в Тол-Хонете. — Она поправила складки своего серого дорожного плаща.
— В Тол-Хонете ты сказала нам, что Охотник — Берта.
— Она была им раньше, Хелдар, но выполнила свою задачу. Ей нужно было найти достойного преемника Рэн Боуруну. Сначала она убрала нескольких членов семьи Хонетов, прежде чем они успели укрепить свои позиции, а затем кое-что предложила Рэн Боуруну, имея в виду Вэрена, пока они двое, — девушка в замешательстве кашлянула, глядя на Сенедру, — ну, скажем, развлекались друг с другом, — договорила она.
