— Спрашивай дальше, апостол Алдура, — поторопила она. — Мое время истекает.
— Мне надлежит разгадывать тайны, — сказал он, — но Зандрамас вырезала некоторые ключевые фразы из книги Ашабских пророчеств, которую я здесь нашел.
— О нет, почтеннейший. Твою книгу изуродовала не рука Зандрамас, а рука ее автора.
— Торака? — удивленно воскликнул старик.
— Именно. Ибо знай, что слова пророчества невозможно удержать, но часто их смысл неблагоприятен для предсказателя. Так было и с хозяином этого дома.
— Но Зандрамас удалось завладеть неиспорченной копией? — спросил он. Прорицательница кивнула.
— Существуют еще такие копии? — спросил настойчиво Белдин.
— Только две, — ответила она. — Одна из них в доме апостола Урвона, но она находится в руках проклятого Нахаза. Не пытайтесь ее у него отнять, иначе вас ждет смерть.
— А другая? — допытывался горбун.
— Найдите Косолапого, ибо он поможет вам в ваших поисках.
— Не очень-то ты ясно выражаешься.
— Я говорю с вами словами, которые стоят в Книге Небес и были написаны еще до начала мира. Слова эти обращены прямо к душе.
— Да, конечно, — сказал он. — Хорошо. Ты упомянула Нахаза. Он что, наводнит всю Каранду демонами, и они будут подстерегать нас на каждом шагу?
— Нет, почтенный Белдин. У Нахаза больше нет интересов в Каранде, и его легион Тьмы больше не задержится здесь и не откликнется ни на чей зов. Теперь они двинулись на равнины Даршивы, чтобы вступить в борьбу с приверженцами Зандрамас.
— Где теперь Зандрамас? — спросил ее Белгарион.
— Она на пути туда, где многие века лежал спрятанный Сардион. И хотя его там больше нет, она надеется найти его следы, глубоко врезавшиеся в скалы, и по этим следам обнаружить Место, которого больше нет.
— А это возможно?
Лицо прорицательницы застыло.
— Я не могу тебе этого сказать, — отвечала она. — Сейчас я ничего больше не могу тебе сообщить, Белгарион. Ты сам должен раскрыть тайну, которая укажет тебе дорогу. Однако поторопись, ибо время не остановится и не замедлит свой ход. — С этими словами она повернулась к алтарю, где, свернувшись, лежала Зит, все еще раздраженно шипя. — Успокойся, сестричка, — сказала она, — ибо задача твоя исполнена. И то, что так долго откладывалось, теперь может произойти. — Затем она, несмотря на повязку на глазах, обвела, казалось, всех взглядом, задержав его на Полгаре, чтобы поклониться ей с видом глубочайшего почтения. Затем обратила лицо к Тофу. Цирадис выглядела очень грустной, но ничего не сказала. Затем, вздохнув, она исчезла.
Белдин нахмурился.
— Ничего нового она не сказала, — фыркнул он. — Ненавижу загадки. Все прорицательницы обычно развлекаются тем, что все запутывают.
— Хватит ворчать, давай лучше попробуем разобраться, — оборвал его Белгарат. — Мы узнали, что через девять месяцев все должно решиться тем или иным образом.
Сади недоуменно наморщил лоб.
— Откуда эта цифра? — спросил он. — Откровенно говоря, я почти ничего не понял из того, что она сказала.
— Она сказала, что у нас осталось столько времени, сколько дитя находится во чреве матери, — объяснила Полгара. — А это девять месяцев.
— А, — сказал он и, печально улыбнувшись, добавил: — Я обычно не обращаю внимания на такие вещи.
— А что она говорила про шестнадцать лун? — спросил Шелк. — Я ничего не понял.
— Все началось с рождения сына Белгариона, — ответил ему Белдин. — Мы нашли упоминание об этом в Мринских рукописях. Твоя подружка со змеей должна была появиться в Ашабе шестнадцать лун спустя.
Шелк сосредоточенно что-то высчитывал на пальцах.
— Но еще не прошло шестнадцати месяцев, — возразил он.
— Лун, Хелдар, — сказал горбун. — Лун, а не месяцев. Вот в чем разница.
— А, тогда все понятно.
— Кто этот Косолапый, у которого третья неиспорченная копия Ашабских пророчеств? — спросил Белгарат.
— Если мы найдем его, то считай, победили, — ответил Белдин. — Дай мне подумать.
— Что, Нахаз в Даршиве? — спросил Гарион.
— По всей видимости, сражается с гролимами, — ответил Белгарат. — Нам известно, что Зандрамас пришла из Даршивы и что тамошняя церковь принадлежит ей. Если Нахаз тщится вложить Сардион в руки Урвона, он захочет остановить ее. Иначе она первая доберется до него.
Сенедра вдруг что-то припомнила. Она пристально смотрела на Гариона.
— Ты сказал, что видел Гэрана, когда Зандрамас тебя обманула?
— Да, его образ.
— Как он выглядел?
— Точно так же. Он ничуть не переменился с тех пор, как я видел его в последний раз.
— Гарион, дорогой, — мягко произнесла Полгара, — это же бессмыслица. Прошел уже почти год. Гэран сильно изменился. Дети в этом возрасте растут очень быстро.
Тот угрюмо кивнул.
— Теперь я это понимаю, — ответил он. — Но в тот момент я был не в состоянии думать. — Он замолчал. — А почему она не показала его мне таким, какой он теперь?
— Потому что хотела убедиться, что ты его узнаешь.
— Ну, хватит тебе! — раздался голос Сади. Он стоял рядом с алтарем, а маленькая Зит, от которой он только что отдернул руку, угрожающе шипела на него. Евнух повернулся к Бархотке. — Видишь, что ты наделала, — с упреком сказал он. — Ты ее ужасно разозлила.
— Я? — спросила девушка невинным голосом.
— А тебе самой понравилось бы, если бы тебя вытащили из теплой постели и швырнули кому-нибудь в лицо?
— Я об этом никогда не задумывалась. И извинюсь перед ней, Сади, как только она немного успокоится. Она сама заберется в свой кувшинчик?
— Как правило, она так и делает.
— Так будет безопаснее всего. Положи кувшинчик на алтарь, и пускай Зит заползет внутрь и там ворчит.
— Ты, наверное, права, — согласился он.
— В этом доме есть еще жилые комнаты? — спросила Полгара у Шелка, Тот кивнул.
— По-видимому. В них жили чандимы и гвардейцы.
Она оглядела заваленный трупами зал.
— Давайте уйдем отсюда, — предложила она, обращаясь к Белгарату. — Здесь мы как на поле боя. Да и кровь не слишком приятно пахнет.
— Какая разница? — отозвалась Сенедра. — Мы же все равно скоро отправляемся на поиски Зандрамас.
— Не раньше завтрашнего утра, дорогая, — возразила Полгара. — Там сейчас темно и холодно, а мы все устали и проголодались.
— Но…
— Чандимы и гвардейцы убежали, Сенедра, но мы не знаем, как далеко. И конечно, остаются еще псы. Мы совершим большую ошибку, если отправимся на ночь глядя в лес, не думая о тех, кто может подстерегать нас за первым же деревом.
— Да, Сенедра, так будет разумнее, — согласилась Бархотка. — Давай постараемся вздремнуть, а завтра утром отправимся в дорогу.
