— Ладно, — буркнул герой и направился к двери. Он едва успел ее открыть, как его чуть не сшибли с ног два бравых сотрудника службы безопасности, на которых рассерженный принц-бастард и обрушил свое негодование.
— Чего вы ломитесь, чего ломитесь! — зарычал он. — Выспались наконец? Без вас управились! Вы бы еще дольше прошлялись, бездельники!.. Мотайте лучше за врачом! За мистиком! И бегом!
Затем в доме начался форменный дурдом. Гостиная немедленно наполнилась незнакомыми людьми, Ольгу как-то невзначай оттерли в сторонку, кто-то взял у нее из рук полотенца и бросился помогать Терезе, еще двое людей отвели девушку к камину и чуть ли не силком усадили в кресло, спрашивая, не пострадала ли она и не надо ли ей какой-либо помощи. Причем голоса у обоих слегка дрожали и в них явственно слышались панические нотки. Наверное, представляли, бедняги, что с ними сделает начальник, если Ольга все-таки пострадала. Услышав, что все в порядке, сотрудники тут же повеселели и предложили — один принести воды, другой успокоительного. Ольга глубоко вдохнула, стараясь не опозориться перед бравыми ребятами своим малодушным ревом, и потребовала сигарету и водки. Оба сотрудника посмотрели на нее с уважительным интересом и одновременно рванули из карманов портсигары.
— Минутку, пропустите, — донеслось из-за двери, и дурдом в помещении сразу же прекратился.
Все затихли, когда в гостиную шагнул лично господин Флавиус, изрядно взволнованный и слегка настороженный. Окинув взором комнату и, видимо, убедившись, что никто из охраняемых не пострадал, он мгновенно успокоился и со своей обычной неторопливостью произнес:
— Господин Жак, я бы вам не рекомендовал сюда вхо…
— Поздно, господин Флавиус! — проворчал Элмар, подхватывая на руки королевского шута, который на середине фразы как раз вошел и увидел стену у камина. — Нельзя было просто сказать «не входи»? Потому вы и опаздываете везде. А если бы это был не я? Если бы к Жаку пришел Мафей? Или, что тоже вполне возможно, его величество?
Глава департамента слегка изменился в лице и опустил глаза.
— Уверяю вас, ваше высочество, причины столь непростительного провала будут расследованы с максимальной тщательностью и виновные понесут адекватное наказание. Я займусь этим лично.
— Наказанием или расследованием? — поинтересовался его высочество, передавая Жака сотрудникам.
— И тем и другим, — заверил его Флавиус, не моргнув глазом. Затем еще раз обвел взглядом комнату, откровенно полюбовался живописным барельефом у камина, одобрительно качнул головой и поинтересовался: — Это работа господина Жака?
— Это работа госпожи Ольги, — отозвалась Тереза, не поднимая головы. — За мистиком послали или нет?
Флавиус повел глазами в сторону сотрудников, и сразу трое хором отрапортовали, не дожидаясь вопроса:
— Так точно, господин начальник, уже побежали. Сейчас доставят.
Глава департамента коротко кивнул и продолжил осмотр места преступления. Полюбовался на остальных потерпевших, похвалил «работу» его высочества и профессиональный выстрел господина Кантора, затем с интересом поглядел на самого стрелка и позволил себе заметить, что причиной столь тяжелого состояния упомянутого господина вряд ли может являться пустяковое ранение мягких тканей. Так что, обращаясь к своему многолетнему опыту, он все же взял бы на себя смелость порекомендовать госпоже Терезе раздеть пациента и осмотреть… э-э… в первую очередь спину. А госпоже Ольге он бы настоятельно советовал напротив, не смотреть на вышеупомянутую процедуру, а удалиться из комнаты… к примеру, на кухню, помочь привести в чувство господина Жака. После чего, не давая Ольге и слова вставить, сообщил, в очередной раз залюбовавшись черной кляксой на стенке, что этот шедевр ни в коем случае нельзя соскребать, пока на него не посмотрит его величество. Он просто уверен, что королю понравится и что его величество очень огорчится, если его лишат возможности увидеть столь уникальное творение рук человеческих. Ведь, если он правильно понял, эта прелесть сделана абсолютно без магии?
В общем, Ольга так и не успела высказать какой-либо протест. И увидеть, что же там все-таки с Диего, тоже не смогла. Подошел Элмар, загородив своей необъятной спиной место действия, и как-то очень ласково и душевно попросил ее пойти все-таки на кухню и немного утешить беднягу Жака. И не смотреть на Кантора, как и советовал господин Флавиус. Он ни в коем случае не сомневается, что Ольгу не испугать подобным зрелищем, но, когда речь идет о близком человеке… все воспринимается совершенно иначе.
Уже выходя, Ольга услышала, как Тереза самым непрофессиональным образом ахнула:
— Ай-я-яй! Бедненький… — и добавила с несвойственной ей и полностью противоречащей принципам христианства ненавистью: — Я же говорила — фашисты!
— Перестань трястись, — хмуро бросил Доктор куда-то в пространство. Не будешь же каждый раз соваться в карман, даже если там сидит собеседник. — Лишняя вибрация мне только мешает.
— Извините, — виновато пискнули из кармана. — Я не нарочно… это само получается.
— Что, страшно? Или холодно?
— Нет, не холодно, просто как-то… нехорошо.
— Терпи. Не будешь в другой раз лезть куда не следует. Ты попал в очень неблагоприятное для тебя место, поэтому тебе здесь плохо. Но это несмертельно и для здоровья практически неопасно, так что успокойся и перестань дрожать. Ничего с тобой не случится. Разве что простудишься немного.
— Кто это? — перебил его Кантор, который услышал посторонний звук и вскинул глаза, стараясь при этом не дергать головой и вообще не шевелиться.
Кто-то спускался по склону, быстро и уверенно скользя, словно на коньках.
— Где? — Доктор обернулся и весело хмыкнул: — А, это Татьяна. Наверное, настало утро, а я не проснулся. Мои домашние попытались меня разбудить, а поскольку я слишком далеко, у них ничего не вышло, вот и послали Татьяну узнать, не стряслось ли чего. Сейчас получу по первое число. Она не любит, когда ее неожиданно выдергивают из дому и куда-то отправляют. Зато наконец избавимся от лишней цыплячьей вибрации.
— Это ваша наставница? — уточнил Мафей, услышав о предстоящем почтенному мэтру нагоняе и тут же проникаясь к нему некой ученической солидарностью.
— Наставница? — Доктор звонко, по-мальчишески рассмеялся, покрепче перехватил запястье Кантора и ободряюще кивнул: — Держись, уже недолго. Сейчас я сдам ей твоего пушистого приятеля, она его вынесет, а тот позовет кого-нибудь на помощь, и все будет лучше, чем в кино.
— А как она наверх заберется? — подозрительно поинтересовался Кантор, наблюдая, как петляющая по склону фигурка постепенно превращается в статную, полногрудую даму средних лет с длинной русой косой толщиной в руку. Она была действительно на коньках.
