— А ты — молодец… — похлопала по плечу едва живую ассистентку Иринма и подложила себе ещё салата.
В её голосе Яританне кроме одобрения и похвалы послышалась ещё и толика завистливого удивления, от чего девушка снова пожалена, что не притравила ненавистную зелень лёгким слабительным, как порывалась несколько раз. Сама духовник повода для зависти не видела, поскольку после всех манипуляций немолодая травница выглядела не в пример свежее своей юной помощницы.
— …столько смогла кровь на фильтре держать, пока мы те токсины выводили.
— Да уж, думала, саму выжмет, — через силу призналась Алеандр, принимаясь за третий стакан.
— Зачем было так затягивать? — нахмурилась духовник, ревниво подкладывая несчастной самые поджаристые кусочки из‑под носа у женщины.
— Здесь лучше не торопиться, — снисходительно улыбнулась ей красавица, разгадав манёвр своей внештатной кухарки. — Сам по себе токсин не слишком и опасен, но требует большого напряжения на почки и печень при выводе. А ведь мы ещё и кучу лекарств в него вылили. Зачем же такую нагрузку на пациента вешать? Ему ещё столько крови восстанавливать придётся. Пусть хоть как‑то полегче будет бедному. Вот посмотришь, что только этому он будет обязан спасением желудка от гастрита!
— Непременно в счёт включим, — недовольно проворчала духовник.
— Не будь такой хмурой, девочка! — всплеснула руками Иринма. — Я понимаю, ты обиженна тем, что ещё не скоро сможешь без содрогания любоваться на своё личико, но ничего не поделаешь. Видишь ли, здесь произошло наложение разных составов на индивидуальную реакцию кожи. Нельзя же предусмотреть, как именно поведёт себя конкретная мордочка.
— Наставница права, Тан, — устало подпёрла щёку кулачком Валент, краска медленно возвращалась к её лицу, но перерасходованный резерв восполняться не спешил. — Тут поможет только антидот, сделанный в точности с изначальным рецептом и конкретным чародеем. Я, конечно, могу отдохнуть немного и попробовать соорудить…
— Не приведи марра! — духовник примирительно вскинула руки. — Ты и в лучшем состоянии чудить горазда, а мне мой скальп пока дорог.
— Но как же тогда, — залепетала было Эл, вообразившая, как они вдвоём с Мастером экспериментируют над новой мазью, блокирующей последнюю разработку военных.
Наставница жестом остановила измученную девушку и раздражённо отставила от неё четвёртый стакан кефира:
— Действительно, как же ты планируешь так ходить по улице. Ты же на прокажённую смахиваешь. Жалость ещё куда ни шло, но что делать со страхом, презрением и агрессией?
Женщины слегка перегнулась через стол так, чтобы занять более выигрышную позу. Сделала она это неосознанно, но настолько эффективно, что в более разнообразном (в плане половой принадлежности) обществе больше аргументов и не потребовалось бы. Иринма продолжала дружелюбно улыбаться, но в глубине бархатистых глаз зажглось что‑то лукавое, свойственное всем беспробудным кокеткам, завидевшим новый объект для попрания перед своей неотразимостью.
— Люди переоценивают значимость внешности, — Яританна скептично хмыкнула, привыкшая за время учёбы в стервозном коллективе и не к таким фортелям. — При первичном восприятии не менее важна поза, пластика движений и непосредственно энергетика. Так печально, когда люди этого не понимают и, создавая образ королевы, продолжают себя вести, как гулящие девки.
Девушка притворно вздохнула и предала себе вид глубокой печали от несправедливости мира, накладывая на блюдце творог и мёд.
— Конечно, — Госпожа Травница подцепила мизинцем капельку мёда и отправила в рот, — такую свободу поведения, открытость и непосредственность могут себе позволить только полноценные, не закомплексованные особы. Ограниченным личностям остаётся только завидовать молча или не очень…
— Разумеется! — широко улыбнулась во все клыки Танка. — Главное ведь не путать непосредственность с вульгарностью.
Алеандр закатила глаза и воровато потянулась к мелко нарезанным относительно целым бананам, составила на деревянный поднос тарелку с оставшейся картошкой, миску салата и полстакана кефира.
— Ну, я к Араону забегу, — подхватив снедь, девушка заторопилась к выходу из кухни, пятой точкой ощущая назревающий скандал, — одними кроветворными и восстанавливающими сыт не будешь.
— Конечно, милая, — ласково подмигнула Иринма, — у мужчин же такие аппетиты…
— Э — э-э, да. Тан, спасибо за ужин. Вкусный получился, — совершенно смутилась девушка и поспешила исчезнуть из их поля зрения.
Слыша за спиной два спокойных, сочащихся сладким ядом голоса, Валент старалась отогнать прилипчивую картинку двух очковых кобр над корзиной с яйцами. Если про свою бледную подругу она уже привыкла думать в стервозном ключе, навидавшись разного настроения Чаронит, да и не раз становясь объектом, как нападения, так и защиты, то про наставницу так думать совершенно не хотелось. У неё, конечно, возникало желание несколько раз приложить уважаемого Мастера ближайшей книгой по голове, когда та отпускала фривольные намёки во время операции или начитала менторским тоном перечислять прописные истины, будто Эл была несмышлёным учеником. Но ставить кумира на одну ступеньку с суетными зацикленными на себе младшими Мастерами — Травницами, что проводили у них все практические занятия, было категорически недопустимо.
— Привет! — впервые поздоровалась с Мастером — Боя девушка, немало конфузясь за обстоятельства их первой, да и второй встречи. — А я к тебе, политического убежища просить, пока Танка с наставницей собачатся…
Младший Важич не подавал признаков жизни. Лежащий на широкой, придвинутой к окну атаманке, мужчина был бледен, тих и задумчив. Сумерки придали его расслабленной фигуре неуловимой монументальности и основательности, словно последними лучами солнца обливали недвижимую статую умирающего героя. Накачанное зельями, обезболивающими и кроветворными тело растеряло превосходную координацию и былую почти животную мощь. Наброшенная поверх туго перетянутого торса чужая рубашка мешковато болталась на безвольно опущенных плечах. Крепкие голые ноги нелепо торчали из‑под слишком короткого пёстрого пледа. Черты лица заострились и выглядели сурово и практически эпично. Алеандр мимо воли залюбовалась на этакое произведение искусств. Для большего трагизма не хватало огромного слегка побитого волкодава на полу, чью шерсть перебирала бы безвольно свесившаяся кисть руки, и будущей вдовы, рыдающей над умирающим.
Девушка решительно порушила гармонию трагической картины, примостив поднос на низкий столик, тем самым спихнув с него остатки окровавленных тряпок, пустые коробки из‑под порошков и рассыпанные инструменты. Звон от запрыгавших по полу зажимов и скальпелей не заставил углубившегося в созерцание видов за окном молодого человека даже пошевелиться
