Хотя нас никто не преследовал, Гарретт не сбавлял быстрого темпа. Он не доверял мирной атмосфере, да и мне самому было ясно, что свежие следы на снегу могут облегчить погоню. Несколько темных туч на горизонте не предвещали ничего хорошего. Мне пришлось запахнуться в плащ от разбушевавшегося ветра. Доходивший до колена снег только усугублял мое плачевное состояние.
Я заметил, что вор внимательно смотрит назад. Он услышал нечто, ускользнувшее от моих ушей. Продолжая идти вперед, он медленно снял с плеча лук. Я с беспокойством старался рассмотреть что-нибудь позади, но тщетно — все покрытые снегом места сливались с белоснежным пейзажем, взгляд цеплялся только за темные силуэты голых деревьев. Не замечалось никакого движения. Над плотно укрытой снегом местностью повисла полная тишина.
Рука Гарретта скользнула в колчан, вынимая оттуда стрелу с металлическим наконечником. На ходу он приладил ее к тетиве. Внезапно остановившись, он так быстро выстрелил, что меня от неожиданности аж передернуло. Стрела вонзилась в землю, прямо под ноги мужчине, незамеченным (для меня) выскочившего справа из-за низкого склона. Он испуганно затормозил, уставясь на гарреттов лук, а новая стрела уже нацелилась ему в грудь. Это был человек средних лет — поседевший, нескладно сложенный и с обветренной кожей. Одежда мужчины указывала на его крестьянское происхождение, а лицо раскраснелось — наверно, он долго бежал полями, чтобы догнать нас. Теперь он обезоружено поднял руки. Человек явно был один и безоружен, он пытался что-то сказать, но задыхался от бега.
— Кто ты такой? — резко спросил мой спутник.
— Фаральд, господин. Я… — немного сбивчиво начал чужак.
— Ты здесь один?
— Да, господин! Я не хотел нападать на Вас, я только…
— Чего тебе нужно?
Лук Гарретта был по-прежнему нацелен на мужика. Мои глаза беспокойно обшаривали местность и из осторожности я тоже взял в руки свое оружие. Мой спутник, кажется, не доверял ему, а я уже привык полагаться на его инстинкты. Но Фаральд и вправду, судя по всему, был один. Он выпалил, заикаясь:
— Я видел Вас выходящим из проклятой церкви, сразу после землетрясения.
— И что?
— Я… Мы в деревне маемся в постоянном страхе, господин! Это место проклято! Совсем недавно там убийство случилось, такое ужасное и вот…
— Знаю. Зачем ты преследовал нас?
— Потому что другие ничего не хотели делать. Они Вас боялись. — Фаральд осторожно обошел торчащее древко стрелы, но снова неуверенно застыл, увидев предостерегающий взгляд Гарретта.
— А может, они правы?
— Меня Вы пугаете не так сильно, как тот человек, что был здесь двумя днями раньше…
Лишь теперь Гарретт опустил лук, а я тоже навострил уши.
— Что ты видел?
Фаральд, окончательно уверенный в том, что мы не представляли для него никакой опасности, подступил ближе. Он заметно нервничал.
— Наши из деревни не верят мне, говорят, что я тогда напился. Но я совсем не пил в тот день! Ну, если только чуток… Я его видел так же, как вот Вас сейчас!
— И кого же ты видел?
Фаральду явно не хватало слов для описания.
— Это был мужчина… но странный такой. Я его не очень хорошо разглядел, трудно сделать это издалека, но…
— Что тебе в нем показалось странным?
— Просто так почудилось… Все вокруг него было какое-то темное. А кроме того, двигался он странно, смешно так. Не могу сказать точно, почему, но с ним явно было нечисто!
— Ты видел, как он шел или как выходил? Что вообще он там делал?
— Вышел из церкви, вот прямо как Вы! И двинулся восвояси.
— Куда?
— А не знаю. Примерно туда же, куда и Вы сейчас идете. Но мне никто не верит, потому что никаких следов не осталось! Я ж говорю, что-то тут не так!
— Ты шел за ним?
— Нет, господин, я было хотел, но когда увидал, что на снегу нет следов, то решил не ввязываться в это дело.
Во мне зашевелилось хорошо знакомое неприятное чувство.
— Что, вообще ничего нельзя было рассмотреть?
— Да считай что ничего, господин. Тут чуть-чуть, там немножко, но взрослый мужик не может оставлять таких следов.
— Ну и что теперь?
— Не знаю. Вы пришли, чтобы снять проклятье, ведь так, господин?[57] — умоляюще сложив руки, Фаральд смотрел на моего спутника. Тот лишь вздохнул.
— Ступай назад в свою деревню. Не думаю, что этот странный человек придет сюда еще раз.
— Да, господин, ладно… и спасибо, что не стали стрелять в меня, господин… — развернувшись, он задал стрекача, радуясь тому, что дешево отделался.
Глядя на Гарретта, я различил насмешку в его глазах.
— Как все-таки вы, деревенские, похожи друг на друга.
Я бросил на него ядовитый взгляд — с тем лишь успехом, что насмешливых морщинок вокруг его глаз стало только больше. Без единого слова он снова устремился в путь, а я, немного рассерженный, шел рядом. Когда гнев улетучился, снова навалилась дикая усталость. Сил не было, чтобы подстраиваться под его шаги. Ноги стали как свинцовые, но мне не хотелось вновь проявить слабость. Добравшись по прошествии вечности до Города, я уже не шел, а буквально падал, с трудом удерживая равновесие. Радости моей не было предела, когда меня пропустили через ворота и проклятый глубокий снег остался позади.
И куда же отправился Гарретт, едва оказавшись на городских улицах? Разумеется, в дом Хранителей. Хоть я и мечтал немножко передохнуть, но сознавал, что нужно торопиться. Хотя до сих пор не появилось каких-либо намеков о следующем убийстве, у нас оставалось всего несколько часов на то, чтобы помешать исполнению последней части пророчества. И лучше бы в этот раз успеть вовремя, прежде всего из-за моего нежелания увидеть во сне новый кошмар.
Был уже где-то четвертый час дня, однако небо уже помрачнело. Тяжелые громады серо-стальных туч угрожающе надвигались, закрывая бледный лик солнца. Скорей всего опять начинался снегопад. Я весь задрог по дороге к Обители Хранителей и прямо ошалел от благодарности, млея от тепла его внутренних комнат. Сегодня вместо оживленной деятельности здесь было непривычно пусто и тихо. Все повстречавшиеся нам мужчины и женщины куда-то торопились, кидая на нас полные недоверия взгляды. А Гарретт даже не удостаивал их вниманием. Шагая рядом, я чувствовал себя ужасно уставшим и вздохнул про себя с облегчением, оказавшись в комнате Артемуса.
Хранитель, казалось, заметил мою усталость, предложив мне сесть возле камина. Снаружи уже посыпались густые снежные хлопья. Бухнувшись в кресло, я закрыл глаза.
— Вы отыскали могилу? — спросил Артемус.
— Да.
