Жалко, что кроме лежанки во всём доме ничего больше не было. Я вышел во двор и сел на скамейку. Но тут же подскочил, потому что ножка с треском надломилась и скамейка начала заваливаться набок.
Ну и ладно. Тут слишком жарко. Скамейка была скреплена не гвоздями, как я сперва подумал, а клеем. Я отломал сидение и утащил его в дом. Примостил его у стены, устроился.
— И что мне делать? — растерянно прошептал я.
Живот громко заурчал. Досадно…
Где достать еду? Тюрьма эта больше походит на деревню, чем на, собственно, тюрьму. Я похлопал по карманам в поисках монетки. Пусто. Ворота со скрипом отворились. Я вскочил и осторожно подошёл к двери, приготовившись к драке. Чакру использовать я не могу, но и без неё защититься всё ещё способен.
— Новенький! — раздался женский голос, и в дверь постучались. — Ты тут? Одежду принесла!
Я приоткрыл дверь. На пороге стояла полная старушка в сером платье, смотрела на меня со смесью злости и страха и протягивала стопку белья.
— Держи, — она сунула одежду мне в руки, повернулась и быстро зашагала к выходу.
— Подождите! — я поспешил вслед за ней. — Где можно поесть?
— Там! — она махнула куда-то в противоположную от стены сторону, а затем подхватила подол платья и побежала прочь.
— Да что же такое, — пробормотал я, застыв, как дурак, со стопкой одежды в руках.
Я вернулся домой и переоделся. Одежда была такой же, как моя прошлая, для Огранца, но более плохого качества. На груди синело облако с римской цифрой один. Живот снова заурчал. Нет, я просто обязан найти еду!
Выйдя из дома, я направился, куда указала женщина, и постарался аккуратно рассмотреть по пути округу. Сразу же приметил, что тут много людей. И не только мужиков, но женщин и детей. Во дворах выделялись деревянные алтари. Около одного такого, стоя на коленях, молилась девочка лет десяти.
Мне всё больше казалось, что я попал в русскую деревню, а не тюрьму. Мужики занимались обыденными делами — кто-то сидел на обочине и играл в настольную игру, кто-то просто стоял у забора, кто-то сидел на лавочке у дороги и… курил? Я едва сдержал любопытство. Под ложечкой засосало. Во мне проснулась позабытая тяга к сигаретам.
Реакция на меня у жителей тюрьмы была одной — все, от детишек до стариков, явно были настроены враждебно. Но драться ко мне никто не лез, как я сперва опасался. И это странно. Всё спокойно и тихо. Может, даже слишком тихо, учитывая детей.
Через грунтовую дорожку я вышел на большую и пустую площадь, по периметру которой тянулись двухэтажные здания без вывесок. На противоположной стороне площади стояло большое каменное здание, чем-то похожее на форт. Мой чуткий до еды нос уловил запах чего-то вкусного, и я пошёл на приятный аромат. От площади расходилось множество улочек как та, по которой я и пришёл сюда.
Нюх меня не подвёл — я нашёл столовую. Сел за свободный стол и сглотнул слюну, наблюдая, как за соседним столиком парень лет двадцати в белой одежде медленно ест что-то жареное и очень аппетитное. Ел он в одиночестве, в отличие от других посетителей, что сидели группками и негромко переговаривались.
— Клановый, — рядом со мной раздался раздражённый голос. Я так сосредоточился на парне-одиночке, что не заметил, как ко мне подошла дородная женщина в серой одежде. Она нагло смотрела на меня, брезгливо кривя губы.
— Еды, — коротко сказал я.
— А деньги у тебя есть, клановый?
— Деньги? — в который раз за день растерялся я.
— Конечно.
— Нет. У меня всё забрали.
— Тогда нет еды.
Женщина развернулась и собиралась уже уйти, как парень за соседним столом спокойно спросил:
— Правила нарушаете?
Женщина остановилась, зло побуравила парня взглядом, а затем неохотно на меня посмотрела.
— Жди.
Я с облегчением выдохнул.
— Спасибо, — поблагодарил я парня, с любопытством его рассматривая. Худой блондин с выбритыми висками и коротким хвостом на затылке. Губы все истерзаны, будто их наждачкой содрали. На правом виске кривой шрам.
Парень проигнорировал меня.
— Ты…
— Заткнись, — грубо перебил он и начал вытирать руки какой-то тряпкой.
Даже не посмотрев на меня, он кинул на стол монетку, встал и вышел. Я успел заметить цифру два на его груди. Значит, Деус.
Женщина принесла мне буханку серого хлеба и стакан воды в белом стакане.
— Раз в день кормим бесплатно, — выплюнула она и ушла.
Я поймал на себе несколько злых взглядов с других столиков. Надо как можно быстрее выяснить, как тут всё устроено и почему ко мне так относятся.
Я сглотнул слюну и взял в руки хлеб. Жалко, что Алиса не умеет определять яд в еде. Этим бы она мне сильно помогла. Правда, вероятность того, что меня отравят в этой богом забытой дыре крайне мала. Но она есть.
Я приступил к трапезе. Сперва сделал маленький глоточек воды и отщипнул кусочек хлеба. Он оказался совсем безвкусным. Вся сила воли уходила на то, чтобы с жадностью не накинуться на еду. Но, не почувствовав в итоге никакого дискомфорта или признаков отравления, я не стал сдерживаться. Секунд через тридцать не осталось ни крошки.
Я побыстрее покинул столовую, убегая от запаха еды. Прошёлся по ближайшим зданиям, которые оказались мастерскими и торговыми домами, а затем побрёл домой. По взглядам владельцев лавок и их работников я понял, что на работу меня и задаром никто не возьмёт.
Солнце всё так же пекло, сильный ветер обдувал шею. Вроде бы я должен радоваться, что меня не бросили в темницу, но на душе была отвратительная муть. Чувствую себя изгоем. Хотя… им я и являюсь.
У моего дома стоял двухметровый накачанный амбал. Я остановился, настороженно рассматривая его белые короткие волосы и алые глаза. На его груди была тройка. Трибус из семьи Беловых.
— Не бойся, — пробасил он. — Давай зайдём, — он указал подбородком на дом и первый туда пошёл.
Я не двинулся с места.
— Меня послали, чтобы помочь, Арчи, — он скривился, как от зубной боли. У него были резкие и острые черты лица, и из-за гримасы они стали острее.
Я стоял и обдумывал ситуацию. Что мне делать? В глазах этого амбала я видел неприязнь, но опасности от него не чувствовал.
— Хорошо, — сдался я. Если он и правда захочет убить меня, то просто подождёт, пока я зайду домой, и ворвётся внутрь. Или отложит визит до ночи.
Я был внутренне готов к нападению, но его не последовало. Амбал молча достал из внутреннего кармана своего жакета мешочек и швырнул его мне под ноги.
— Я не понимаю, зачем клан помогает тебе, — он окинул меня презрительным взглядом. — Ты позор клана Беловых. Зря тебя приняли.
Затем амбал закрыл глаза и несколько раз вдохнул и выдохнул.
— Я не убивал принца, — огрызнулся я. Его слова меня задели.
Амбал резко подскочил ко мне и за шкирку поднял в воздух, поднёс вплотную к своему скривлённому в бешенстве обветренному лицу. Красные глаза и раздувающиеся от гнева ноздри. Амбал зарычал и отшвырнул меня. Я упал на спину и прокатился по полу.
— Ты убил его, гулий выкормыш, — прошипел он, сжимая и разжимая кулаки.
Я поднялся на ноги и отряхнулся. У амбала на шее и лбу вздулись вены. Он едва сдерживался.
— Выкладывай, зачем пришёл, — устало сказал я.
Как же мне надоел происходящий вокруг меня бред.
— Тебя служанки видели. И их воспоминания извлекли. Понимаешь?
Я замер. Что? Воспоминания?
— Ну, значит, их подменили, — пожал я плечами.
— Это невозможно, — рявкнул амбал, успокоившись. — Церковь Пророка, Суд и кланы Московии проверили всё.
Я подошёл к стене, рухнул на пол и закрыл глаза.
“Алиса?”
Я не знаю, Арчи. Прошлый хозяин тела точно не убивал. Или кто-то очень сильный подменил воспоминания так, что никто не заметил. Или кто-то просто принял твой облик.
“Многоликие с Нипонских Островов?” — я вспомнил страницы дневника Аннабель.
Возможно. Но это один из вариантов. Мы многого не знаем об этом мире.
— Не ожидал? — усмехнулся амбал. Он всё это время внимательно за мной наблюдал.
