Капитан дёрнул руками снова, и верёвка затрещала сильнее. На помост полетели новые капли крови с разодранного запястья. Он не умрёт здесь. Не может умереть. Не имеет права.
Люди прямо перед ним просили, нет — требовали смертей. С помоста толпа казалась капитану свирепым хищником, жаждущим крови. Но это лишь на первый взгляд. Стоило присмотреться, и картина тут же менялась. Вот в первом ряду мать с ребёнком на руках — они напуганы, им нужна защита. Рядом несколько женщин — они ищут в казни надежду на спасение. За ними мужчины в простой рабочей одежде — они боятся. Боятся, но ничего не могут сделать.
Страх окутывал площадь.
Этим людям нужен был лидер, который защитит их — поведёт за собой. Им нужен был пример того, что всё может быть иначе.
Им нужна была надежда.
Вдруг Аллек увидел в толпе Венди. Она стояла совсем рядом с помостом, между солдатами, оцепившими сцену. Её чёрные, непослушные волосы развивал ветер. Красивая, как всегда. Она говорила ему, что идти сюда — плохая идея. Предупреждала. И всё же была здесь. В её холодных карих глазах не было укора, не было насмешки. Не было в них и страха. Лишь уверенность и решимость, которых ей всегда хватало на них обоих.
На отсыревшее дерево капнула ещё одна капля крови. Аллек взглянул в глаза Венди и улыбнулся.
— Пора! — послышался сквозь пелену шума громогласный голос мэра Олси.
Аллек зажмурился и дёрнул руками изо всех сил.
Влажное от крови волокно с треском поддалось, и капитан раскинул руки в стороны. Все взгляды тут же устремились на него, и краем глаза парень заметил бегущего к нему солдата. Того самого, с кинжалом на бедре.
Мэр открыл рот от изумления, а Аллек, воспользовавшись секундной паузой, сбросил с шеи верёвку. Свежий вечерний ветер подул ему в лицо, и парень вздохнул полной грудью, восстанавливая дыхание.
Он выпрямился, улыбнулся бегущему к нему солдату. Услышал крик мэра, или кого-то из его охраны. А затем пригнулся.
С четырёх сторон площади громыхнули взрывы, и в небо устремилась череда цветных салютов. Россыпь маленьких огоньков засияла над головой капитана, и лопающиеся хлопушки заглушили шум, царящий вокруг. Люди на сцене замерли, наблюдая за яркой праздничной картиной. Бегущий к капитану солдат отвлёкся на мгновение, и Аллеку этого хватило, чтобы выхватить кинжал из его ножен, а затем столкнуть его с помоста.
Глаза молодого парня округлились. Ещё мгновение он пытался устоять на ногах, руками ища в воздухе опору, а затем, еле слышно вскрикнув, полетел вниз, на сцену, и приземлился на двух своих товарищей, сбив их с ног.
Не теряя времени, Аллек избавился от остатков верёвки, болтающихся на запястьях, и кинулся к остальным пленникам. Он успел освободить лишь троих, прежде чем ещё двое солдат поднялись на помост.
— Помоги им! — крикнул капитан ближайшему осуждённому и кинул ему нож. Тот кивнул и принялся освобождать остальных. Солдаты подбежали ближе, замерли, пытаясь обойти капитана с двух сторон. Аллек выпрямился, оценивая обстановку, затем сделал ложное движение к краю помоста, и, резко изменив направление, кинулся прямо на солдат.
Он врезался плечом в грудь ближайшему к нему парню, и тот, крякнув, покатился по лестнице. Его напарник сориентировался быстрее и уже тянулся за клинком, но тот застрял в ножнах, и Аллеку хватило лишь одного удара, чтобы противник упал.
Не дожидаясь, пока солдаты опомнятся, он побежал к лестнице, одним прыжком преодолел ступеньки и спрыгнул на влажные доски сцены. Мимо мелькали силуэты, знакомые лица. Краем глаза Аллек видел, как мэра и его сыновей куда-то уводят одетые в тяжёлую броню мечники из личной охраны. Видел, как заблестели мечи стражников. Видел, как одного из освобождённых капитаном пленников, бросившегося на солдата, проткнули насквозь, и он закричал, заливая сцену кровью.
В толпе послышался первый выстрел, и сердце Аллека съёжилось. Он не ожидал, что солдаты прибегнут к огнестрельному оружию так скоро. Один из лейтенантов в красном плаще орал во всё горло, чтобы те прекратили огонь, но в пылу суматохи никто его уже не слушал.
Аллек вдруг увидел, как к Венди, стоявшей недалеко от сцены, приблизились трое солдат. Девушка обернулась к ним, и тремя быстрыми движениями повалила всех на землю, а в следующее мгновение, Аллека что-то сбило с ног.
Он охнул, падая на доски. От удара затылком об пол мир вокруг закружился. В лицо ударил свет фонарей, а уже через секунду его загородил солдат, навалившийся на капитана сверху всем весом. Он схватил Аллека за ворот робы и с силой тряхнул, обрушив на землю. Голову пронзила боль, и в глазах потемнело. Капитан попытался высвободиться, оттолкнуть солдата, но тот, прижал его к доскам локтем и занёс свободную руку для удара. Аллеку удалось слегка отвернуться, и кулак прошёл по касательной. Щёку обожгло болью, а солдат над ним потерял равновесие, и это позволило капитану, подогнув ноги, ударить его коленями по спине.
Солдат покачнулся, зарычал, ослабляя хватку, и Аллек, высвободив руку, неуклюже ткнул его кулаком в лицо. Противник, оскалившись окровавленными зубами, отпрянул. Всего лишь на короткий миг, но его хватило, чтобы Аллек смог слегка отползти, согнуть ноги и лягнуть обидчика, что было силы.
Солдат отлетел почти на шаг, упал на спину, тяжело дыша, но двое — нет, даже трое других — уже бежали к капитану.
Вскочив на ноги, он почувствовал руку на своём плече и, не глядя, отмахнулся. Кулак с хрустом ударил во что-то твёрдое, и за спиной парня раздался сдавленный стон.
Аллек побежал вперёд, к краю сцены, не обращая внимания на пребывающих солдат. Прямо перед ним вдруг вырос тот самый молодой лейтенант, до сих пор безуспешно пытавшийся унять своих людей. Аллек видел в его глазах ужас перед напирающей на сцену толпой. Видел страх перед освободившимися заключёнными. Видел панику, перед творившимся вокруг безумием. Заметив капитана, офицер, однако, моментально пришёл в себя. Выдернув клинок из ножен одним резким движением, он выставил его перед собой и кинулся вперёд.
Аллек выгнулся, уходя в сторону. Клинок прошёл в нескольких волосках от него, зацепив свободную робу. Лейтенант с рёвом развернулся, готовясь продолжать бой, но Аллек, не утяжелённый стальными латами, был быстрее. Он ударил противника в затылок ребром ладони, а затем, что было сил, оттолкнул к краю сцены.
Солдат неуклюже отшатнулся, наступил на полу собственного плаща, и закричав, рухнул вниз, громко звякнув доспехами. Аллек не стал проверять, жив ли парень, а устремился дальше — к спасительной темноте за сценой.
Он выбежал из света фонарей, пригибаясь каждый раз, когда слышал выстрелы. В небо до сих пор летели жёлтые, зелёные и красные салюты, подсвечивая облака яркими цветами. Схватившись за подвернувшуюся под руки деревянную балку, Аллек вцепился в неё, свесился вниз и, наконец, спрыгнул на мокрый камень. Кто-то тут же схватил его за порванную рубашку и потянул к себе. Аллек интуитивно выставил вперёд кулаки, готовый сражаться, но вдруг понял, что здоровяк перед ним — всего лишь его помощник Брэк. Его суровое лицо с густой рыжей бородой подсвечивало пламя, а в глазах читались страх и растерянность.
— Капитан! Бездна! Ты устроил настоящее безумие!
Аллек оглянулся, пытаясь отдышаться, и наконец коротко кивнул.
— Мы обыскали ратушу, — сообщил здоровяк более спокойным тоном.
— И?
— Ничего, — Брэк помрачнел. — Никаких доказательств, что мэр врал.
Аллек нахмурился. Мимо них пробежало несколько солдат, но они уже гнались за одним из заключённых и не заметили спрятавшихся под сценой людей.
— Но доказательств того, что он сказал правду, вы тоже не нашли?
Брэк сощурился, всматриваясь в лицо капитана.
— Нет, но…
— Отлично! — перебил его Аллек. — Тогда дай мне сумку.
— Эти вещи не нужны для отхода, и я не думаю…
— Давай сюда, — повысил голос капитан, взглянув в лицо Брэку. Он был на две головы выше Аллека и шире в плечах, однако отступил, и, покачав головой, протянул ему холщовую торбу, перевязанную верёвкой. Аллек выудил из неё длинную чёрную мантию с капюшоном. — Одевайте такие же. Каждый из вас. Я хочу, чтобы вы посеяли панику на площади.
