- Что это было? - спросил Люк, когда шаги премьера затихли.
- Это, мой молчаливый друг, - равнодушно (но получилось, будто с изумительным сарказмом) ответил Тандаджи, - очередная попытка войти дважды в одну реку. Подойди-ка сюда.
Люк послушно встал, прихрамывая, обошел стол и встал у плеча начальника.
- Возьми в верхнем ящике, - обронил Майло, раскрывая толстенькую папку, лежащую прямо перед ним. На папке наискосок была приклеена бирюзовая зачарованная полоса - знак высшей секретности. Папка была настроена на конкретные руки, и открыть ее могли только один-два человека. В случае попадания в не те руки она мгновенно исчезала, чтобы появиться в огромном начальственном сейфе, стоявшем в святая святых зеленого крыла - личной спальне Тандаджи, в которой его запрещалось трогать и где он отдыхал от работ праведных и от любимых домашних мегер.
Люк непонимающе глянул на начальника, наклонился открыть ящик, и чуть не прослезился - там лежал блок сигарет его любимой марки "Вулканик" и россыпь зажигалок.
- Отец родной, - простонал он, затягиваясь, - все, ты меня купил с потрохами. Я у тебя любимчик, да?
- Ты у меня головная боль, гонщик недоделанный, - процедил Тандаджи, брезгливо отряхивая пепел с драгоценных бумажек, хаотично застилающих стол. - Смотри сюда. Справишься - забуду про дурь с участием в ралли и сломанную накануне парламентской встречи ногу.
Люк опустил глаза в папку. Пилил начальник с большим умением, и "поговорил и простил" - было не про него. А проштрафился Люк знатно.
Тогда проходила какая-то архиважная встреча между братскими и связанными нерушимой дружбой (правда, Тандаджи едко называл эту дружбу взаимным зажатием в в клещи) государствами Инлянд и Рудлог. Люку, как инляндскому коренному дворянину, предстояло провести среди соотечественников почти десять дней, занимаясь благородной разведкой, а если попросту - то вынюхивая, подсматривая и подслушивая, не вызывая при этом подозрений из-за своего происхождения. Вместо этого Люк отдыхал в реанимации, выйдя из комы только на третий день. А все Крис, будь она неладна.
Он снова затянулся, глядя через плечо начальника на знакомое большое фото. Фотография обработана под черно-белый вариант, но все равно производит сильное впечатление.
Посередине сидит статная, высокая женщина с очень светлыми, почти платиновыми волосами. Взгляд ее полон силы, сама она немного полновата, но это не портит ее удивительную, холодную красоту. Она в тяжелом и широком бальном платье с узким корсетом и орденскими лентами, надетыми наискосок через обнаженное плечо. На голове - изящная корона с семью зубцами. Королева Ирина-Иоанна сидит, держа на коленях младшую дочь - четырехлетнюю Каролину. Из-за их близости видно, насколько волосы дочери темнее, чем у матери - если у матери платина, то у дочери скорее темный мед. Каролина с лицом-сердечком, с убранными назад волосами очень старается не шалить, и поэтому выражение лица ее немного испуганное.
За королевой при полном орденском облачении, положив одну руку на спинку ее кресла, а другую - за спину, стоит ее третий супруг, отец Каролины, невысокий, с острым лицом, густыми бровями и лихо закрученными усами. Святослав, принц-консорт, представитель одной из древнейших фамилий Рудлога, не побоявшийся стать третьим мужем королевы.
Справа от отчима, с гордо выпрямленной спиной, с надменным взглядом, в золотом платье - принцесса Ангелина. Она единственная из всех, кроме королевы, несет на голове небольшую корону, как и положено первой наследнице. У нее такие же светлые волосы, как у матери, но лицо более тонкое, волевое, с выделяющимися скулами и поджатыми губами. Да и сама она меньше ростом и гораздо меньше размером, хотя каждый, кто видит ее властный взгляд, меньше всего обращает внимание на ее хрупкость. Бальное платье обнажает тонкие руки и выделяющиеся ключицы. На вкус Люка, она даже слишком худая и маленькая. Надо, чтобы у женщины было хоть какое-то подобие груди. Это день ее помолвки, но особого счастья на ее лице не видно.
По другую сторону стоит принцесса Василина. В отличие от старшей сестры, в глазах ее видно хоть что-то человеческое, - симпатия, доброта, спокойствие. Такое ощущение, что она ободряюще улыбается фотографу, внезапно оробевшему от такого количества королевских особ. Она выше и крупнее, чем Ангелина, но кажется больше только по сравнению с первой наследницей. По сравнению со среднестатистической женщиной, она очень стройна. Но ее стройность, в отличие от сестринской, не вызывает желания запереть в столовой и кормить, пока не нарастет хоть немного мяса. У нее мягкие светлые кудряшки до плеч, схваченные обручем, покрытым драгоценными камнями. На плечах - меховая накидка, она стоит вполоборота, и платье в стиле ампир мягко облегает ее фигурку. Мужской взгляд невольно обращают на себя очень аппетитные выпуклые ягодицы, деликатно прикрытые светлой тканью платья.
Рядом с Василиной - принцесса Марина. Девушка находится в самой поре девичьего цветения, но ее волосы собраны в строгую прическу, с минимумом украшений, платье простое, длинное, перехваченное на талии пояском, с закрытым декольте и руками. Она смотрит прямо в камеру, но что-то в глазах и в линии рта позволяет предположить, что ее раздражает и фотограф, и процесс, и хочется поскорее скрыться. Фигурка тем не менее у нее очень приятная, напоминает песочные часы.
Принцесса Полина стоит рядом с первой наследницей. У нее короткое каре с прямой густой челкой, сильно подведенные, несмотря на очень юный возраст, и горящие любопытством глаза, и оригинальное ассиметричное платье, вполне приличное, тем не менее. Она еще подросток, и фигура у нее мальчишечья, спортивная, развитая.
Алина, которая младше ее на два года, стоит с другого края. Девушка тоже кудрявая, как Василина, но не так выразительно, волосы ее скорее волнистые. Они заколоты сверху, а снизу свободно спускаются на спину. У нее у единственной из всей семьи очки, за которыми практически не видно глаз. Платье красивое, но какое-то невыразительное, что ли. Девочка худенькая, и производила бы жалкое впечатление, если бы не сильная линия подбородка и губ, и разворот плеч, свойственный всей семье Рудлог. В этих плечах нет никакой мягкости, будто на них можно положить весь мир, и они не согнутся.
- Это их последняя официальная фотография, - сказал наконец Тандаджи. Старшей дочери на ней 23 года, значит сейчас ей около 30. Младшей 4, значит, сейчас ей 11. Неизвестно, жив ли отец, с такими ранами не живут. Мать погибла в результате переворота.
Люк повертел окурок в руке, ища глазами пепельницу, и Майло сунул ему под руку какую-то чашку с засохшими чаинками.
