Олег Верещагин - Скажи миру – «нет!»

Эта мысль пугала…

…Косвенное подтверждение тому, что мы идем правильно, мы получили через какой-то час, когда речка почти сошла на нет, превратившись в ручеек. Мы шли по самому берегу – галечному и пологому. И Танюшка остановилась, даже подавшись назад. Я тут же – честное слово, рефлекторно! – оказался перед ней, сжимая в кулаке нож.

Но бояться было нечего. Мертвых вообще не надо бояться.

Слева пологий откос был расчищен от зелени – давно, но надежно, только трава росла там. И среди этой травы лежали три каменные глыбки. Кто-то принес их сюда, уложил и выбил на плоских гранитных боках белесые строчки.

– Могилы, – прошептала Танюшка. – Олег, я боюсь.

Скелета она не испугалась. А могил почему-то – да.

– Подожди, Тань. – Я осторожно подошел ближе, сам испытывая неприятное ощущение. Не страх, но какую-то щемящую опаску.

Save God – Трое, по пятнадцать-шестнадцать лет, – через плечо сказал я. – Больше двух лет назад погибли…

– Англичане? – Танюшка все-таки подошла.

Я кивнул:

– Написано по-английски… Генри, Макс и Питер… Наверное, эти ребята были вместе с тем… ну, скелет которого. Только его уже некому было хоронить.

Мы посмотрели по сторонам, прошлись вокруг. Но ничего не нашли. Я, если честно, и не ожидал, а вот Танюшка, похоже, разочаровалась. Уж не знаю, что она собиралась обнаружить.

Я тем временем еще раз определился с западом и выбрал ориентиры, до каких доставал взгляд. Это занятие меня так увлекло, что я и не заметил подошедшей девчонки. А она обратила мое внимание на то, чего не замечал я.

Густой лес впереди – километров на пятнадцать, почти до горизонта – сменился рощами и лугами. Веселенькая такая местность, да еще солнечная… Но Таня указала на одну странность.

– Смотри. – Она вытянула руку. – Это что, дым?

Я только сейчас заметил, о чем она говорит. В самом деле – в двух или трех местах на равнине словно бы держались расплывшиеся облака дыма. Серый флер, задергивавший траву и деревья, прозрачный, но все же различимый.

– Не знаю. – Я всмотрелся. – Больше на туман похоже… Промахнем до темноты эту равнину?

– Ага, – согласилась Танюшка.

Вблизи этот странный туман выглядел облачками бледно-бледно разведенной черной краски, сквозь которую все видно, а сама она почти незаметна. Первое такое облачко окутывало симпатичную рощицу, и я было сунулся туда, но Танюшка вцепилась в меня:

– Не ходи! Вдруг это какой-то газ!

– Да ну, газ, – для проформы и самоутверждения пробурчал я, но внутрь и правда не пошел. Серое облачко действительно как-то отталкивало, и мы и от остальных держались подальше.

Мы все-таки добрались до леса – как раз к тому моменту, когда солнце за него село. Не стемнело, но резко смерклось.

– На опушке заночуем? – спросила Танюшка устало. Я хотел было кивнуть…

И не кивнул.

Я никогда в жизни не ощущал того, что называется «взглядом в спину». Только в книжках читал. Но, наверное, что-то такое сидит в каждом человеке – от предков, что ли? И просыпается, когда «подопрет».

Уж куда сильнее, чем подперло нас…

Короче – я ощутил этот самый взгляд. Тяжелый и… не то что угрожающий, нет. Но неприятный, словно меня оценивали.

Я обернулся – спокойно, будто решил просто взглянуть на путь, пройденный за день. И – вот честное слово! – на какую-то даже не секунду, а на ее хвостик – увидел промельк движения. В том самом месте, где мы спустились с откоса.

Пятнадцать километров – это много, на таком расстоянии нельзя увидеть одно живое существо, даже крупное. Тут словно черная капля перелилась…

Группа. Стадо, косяк, что угодно. Только как-то странно для животных, словно выглянули – и назад. Животные так себя не ведут.

Именно группа. И если эти – кто бы они ни были – появились именно в этот момент, то они нас, конечно, не видели. А если наблюдали уже давно?..

– Нет, Тань, – спокойно сказал я, – давай уйдем подальше. В лес.

Ракушки оказались никакими, хотя мы, морщась, сдабривали их пеплом, чтобы хоть чуть-чуть посолить. Однако есть хотеться перестало. Я улегся на траву, закинув руки под голову. Танюшка сидела боком, одной рукой опершись оземь, другой – перебирая пустые раковины, красиво отблескивавшие перламутром изнутри в свете гаснущего костра.

– В них бывает жемчуг? – спросила она вдруг.

– Нет, кажется, – рассеянно сказал я, – это в речных жемчужницах… Но у нас их давно не осталось.

– Ну здесь-то, может, есть? – предположила Танюшка, и я вздохнул.

– Да я забыл, что мы… Может, и есть.

– Олег, а почему мы ушли с опушки? Кого ты увидел?

– Никого, – равнодушно отозвался я. – Просто не хотел торчать там. На всякий случай. Не сами же по себе те ребята погибли?

– Ну, это давно было… – успокоенно протянула Танюшка. – А вот интересно – откуда тут англичане? Или они американцы?

– Или кто угодно, говоривший по-английски, – дополнил я. – Кто их знает, откуда. Мы тут вообще ничего не знаем.

– Завтра дойдем, Олег? – спросила она.

Я пожал плечами:

– Ну, сорок миль завтра кончатся точно. А там посмотрим – знать бы еще, что мы ищем?

– Ход домой, что же еще? – твердо и уверенно удивилась Танька.

Меня просто убила эта ее уверенность. Даже ответа не нашлось, да я его и не искал. Разве что мне подумалось, что разочарование Танюшки при такой уверенности будет тяжелым. Вдруг она его не перенесет?! Чокнется или еще что…

– Тань! – вырвалось у меня.

– Что? – спокойно удивилась она, отряхивая ладонь о джинсину.

– Да ничего, – так же спокойно ответил я. – Просто – Тань-нь-нь… Колокольчик звенит, слышишь?

Она почему-то смутилась – опустила голову, стрельнула зелеными искрами из-под волос. Сказала:

– Хватит тебе. Ты что, в любви признаешься?

Теперь уже я опустил глаза. И, рассматривая куртку у себя на груди, ответил:

– А если так? То что?

– Да ничего. – Танюшка поворошила угли в костре. – А помнишь, как первого июня мы были в Чутановке, у Вадима на даче?

– Когда вечером разожгли «пионерский» костер и я у тебя спрашивал, не больно ли кусаются комары? – усмехнулся я.

– Очень тактично и участливо спрашивал, – уточнила Танюшка.

– Видимо, тебе это доставляло удовольствие? – Я кивнул и получил в лоб веточкой, а девчонка продолжала: – Но я не про это… И не про костер… Помнишь, как мы шли со станции? И ты ухитрялся одновременно поддерживать меня под руку, отгонять комаров, тащить на себе свой и мой рюкзаки, опираться на деревянную шпагу и трепаться со мной?