Что ни говори, а я не мог забыть тот разговор о расовой принадлежности. И, таскаясь за родителями по аэропорту, не переставал думать о словах друга. Честно говоря, я считал, что Ван — человек. Слишком много в нем от обычного представителя людского рода. Наглый, беспринципный, бесцеремонный. С другой стороны, в нем много и нечеловеческого… Да и какой нормальный… представитель любой расы будет жить в Свободном городе? Может, Ван действительно орк? Слегка обдумав эту мысль, я ее отбросил. Это невозможно. Или возможно?
— Малыш… — Мамина ласковая тонкая ладонь слегка сжала мое плечо. — Ты не рад человеческим землям?
Она и Шон сидели на заднем сиденье, папа за рулем, а я рядом. Место впереди я себе давно отвоевал, даже брат меня отсюда не вытурит.
— Рад, мамуль, — вымученно улыбнулся я, оборачиваясь к ней. — Просто не выспался.
А вдруг Ван — гном?! А что, вполне вероятно. Взять хотя бы его имя или характерные черты поведения — почти подходит. Но вот именно что «почти».
— Только не выспался? — Мама коснулась моего лба, убрала за ухо прядь, остриженную короче, чем другие. — Я слышала, как ты ругался с другом по телефону. — Да уж, вановский ор даже глухой услышал бы. — Может, тебя что-то тревожит?
— Да нет, мам… — Я вздохнул, слегка отстраняясь. — Просто Ван подкинул мне информацию к размышлению. Вот я и размышляю. Не волнуйся, все нормально.
— И что же это такое великое и жуткое, что ты даже не смотришь в окно?
— Дела команды, мам. Не хочу говорить, это не только меня касается. Не волнуйся.
Мать смерила меня внимательным взглядом, но больше вопросов не задавала. Да, мамочка, я нагло вру! Но правды от меня ты сегодня не дождешься.
А может… может, Апокалипсис — темный?! Не просто темный — а темный изгой?! Или, скорее, сын темного, которого в свое время сослали в тот неприветливый край?! Как я об этом сразу не подумал!
Последняя мысль меня успокоила. И я наконец полноценно огляделся. И мне определенно понравилось увиденное! Опустив стекло машины, я подставил ветру ладонь и лицо.
— Мам! А почему мы живем не у моря?! Я хочу жить у моря всегда!
— Мы здесь на две недели. Понравится — останешься на все лето.
— Мне уже нравится!
Город весь заползал на сопки. Ветер оставлял привкус соли на губах. Красота! Трель телефона заставила ненадолго отвлечься от любования красотами города.
— Киса бесхвостая! Как я рад тебя слышать! А еще больше буду рад видеть!.. Нет, мое высочество все еще страшно гневается на то, что мне не дали выспаться. Я буду мстить, и мстя моя будет страшна и ужасна! Ты уже прониклась всем ужасом предстоящего?.. Нет? Ну так срочно давай проникайся!.. Да, Кис, я уже в городе. Я тебе столько всего привез!.. Нет, целовать меня не надо, я буду отбиваться!.. А чем придется… Как только, так сразу. Я позвоню. Да, дорогая, кстати! Ван просил передать, что ты вредная, жутко надоедливая… Ты уже знаешь?! Ах, ну да, мы же тебе об этом уже говорили… О'кей. Отбой.
Услышав в ответ «отбой», я вернул сотовый в карман.
— Пап, а ты слышал? Ирдесу звонят девушки… — вроде как в потолок сказал Шон.
— Она такая же девушка, как я — светлый! — быстро ответил я. — Рысь — навигатор группы.
— А навигатор уже не может быть девушкой? — Папа ехидно сощурился.
— Ы-ы-ы… пап, давай не будем об этом. Мне еще рано думать о девушках.
— Ну почему же? Я в твоем возрасте…
— Райдан! Не засоряй ребенку мозги! — Мама сверкнула глазами в папину сторону, и тот подавился на полуслове, с утроенным вниманием уставившись на дорогу.
— Они у него и так как мусоросборник… — добавил дорогой старший братишка.
А мои руки живут отдельной жизнью, и за случайно сотворенные ритуальные жесты я не отвечаю… Ну и что, что жесты эти узконаправленные и при этом я применяю артефакт, все равно случайные! Брат потрогал ослиные уши на своей голове, распылил материальную иллюзию попытки эдак с третьей, после чего попытался убить меня взглядом. А я вообще на птичек смотрю в окошко! Папа окаменел лицом, стараясь не рассмеяться. Шон покосился на усиленно сдерживавшую улыбку маму и решил отложить братоубийство на более позднее время.
Я снова огляделся и приметил две машины сопровождения. Родители ограничились всего шестью телохранителями, из которых ко мне приставлено аж трое! Нет, ну вот нужны они мне?! Мне — рыцарю Тьмы?! Ладно бы был еще мелкий и без боевой ипостаси или хотя бы только посвященный во Тьму, ну тогда бы я еще понял подобную заботу! Но так — на кой мне эти мордовороты?! Тем более что родители в этот раз взяли именно мордоворотов, а не теневиков. От теневого стража поди-ка отделайся… Но не зря же меня дед воспитывал! Если захочешь выжить под его чутким руководством, еще не такому научишься.
Интересно, почему все-таки мама не любит теневую стражу? Ну, я понимаю — это такие заразы, которые с личной жизнью подопечного вообще не считаются и всегда знают, когда, куда и зачем пошел охраняемый. Зато они незаметны, не маячат за плечом и не распугивают окружающих, в отличие от обычных телохранителей. А то, что я не ухожу без нужды из-под опеки как тех, так и других, так это лишь потому, что приучен уважать выполнение чужого долга. Но не нужны они мне! Я же ар'Грах и рыцарь Тьмы!
Но разве с мамой поспоришь? До сих пор по привычке называет меня малышом! «Малыш, ты еще не закончил обучение… Малыш, ты еще не владеешь оружием столь же хорошо, как папа или Шон… Малыш, тебе нужна охрана, ведь ты еще ребенок…» Гр-р-р! Знает, как меня это злит! Между прочим, я уже совершеннолетний! Ну, то есть по годам до совершеннолетия мне еще далековато, но темный считается самостоятельным с момента обретения боевой ипостаси и прохождения основного курса обучения, длящегося от полугода до года. Индивидуально каждый достигает совершеннолетия в возрасте от восемнадцати до двадцати лет. Официально я считаюсь самостоятельным и даже имею право носить старшую корону с десяти лет. Но именно, что только считаюсь. Во всяком случае, для мамы. Для нее я и драться не умею, а убивать — тем более.
У темных пять ступеней посвящения, и возраст здесь в общем-то ни при чем. Посвященный во Тьму, три ступени рыцаря Тьмы и старший рыцарь. Мало кто достигает последней ступени, многие и первую, посвященного во Тьму, перешагивают лишь в возрасте сотни-другой лет. В десять лет я стал рыцарем первой ступени. Через полтора года — рыцарем второй ступени с зарубкой на третью, получить которую я сам не пожелал. Дед так и не простил мне, наверное, отказ от третьей ступени. Ага, а дальше что?! Стать старшим рыцарем в пятнадцать?! Да ни за какие коврижки! Мне и нынешнее звание кажется слишком тяжелой ношей!
