— Нашла, нашла! — эхом прокатился по ущелью восторженный женский вопль. — Смотри, что я нашла!
Олег бросил набранный хворост возле сумок, быстро поднялся по склону.
— Смотри, смотри, — протянула ему полные горсти Роксалана. — Грибы! Самые настоящие, опята! Тут их целая поляна, на всех хватит, вдосталь. Понял, зануда? Грибы, между прочим, по калорийности от мяса не отличаются! И лошадей тоже ими накормить можно, вместо травы этой полугнилой. Они тогда не хуже рысаков вперед помчатся.
— Рысаки в упряжи ходят, — машинально поправил Середин, присел рядом. — Как ты их нашла?
— Ногой зацепила. Споткнулась, смотрю — а из снега гриб вывернулся. Я сугробик раскидала, а их тут целая поляна! Нам тут до самого Мурома хватит, только собирай! Это, наверное, сорт морозостойкий, зимой выросли.
— Нет, просто перед заморозками появились, а потом под снег ушли… — Ведун взял один из грибов, покрутил перед глазами. — Это точно опята, Роксалана? Вид у них какой-то странный, непривычный. Может, ложные?
— Да настоящие они, самые настоящие! Вот, смотри… — Она откусила половину ножки у одного гриба, пару раз сомкнула челюсти и проглотила. — Как, убедился? Я жива и здорова, ничего со мной не случилось…
— Не надо, — послышался от корявой сосенки в нескольких шагах в стороне тихий голос. Обнаженная голубоглазая девушка лет шестнадцати с длинными волосами и тонкими чертами лица покачала головой: — Не ешьте их, опасно…
И шагнула за дерево. Причем с другой стороны не появилась, словно скрылась за разрисованной под зимний лес стеной.
— Ты это видел, Олежка? — жалобно прошептала Роксалана.
— Еще бы, — выпрямился Середин. — Брось их, не трогай. Коли берегиня сказала, что опасно, лучше не рисковать.
— Точно, это была она! — охнула девушка. — Наяда! Та самая, что орехи мне ночью принесла.
— Видать, понравилась ты ей чем-то, коли следом пошла и от беды спасает. А грибы эти брось. За пару дней голодовки ничего с нами не сделается. Чай, не перетруждаемся, верхом едем. А там, глядишь, чего и раздобудем. Или зарежем одну из лошадей, коли деваться некуда будет.
— С ума сошел, Олежка? Наших лошадок? И потом, я же эти грибы пожевала — и ничего. Может, наяда перепутала?
— Они не путают, деточка. Это их мир, они тут каждый камушек и каждую травинку знают, как ты — любую трещинку в своей квартире. Надо же… оказывается, и вправду уже проснулись.
— У нас в квартире нет трещин! У нас ремонт два года назад итальянские дизайнеры делали. Теперь все выглядит, как в Екатерининском дворце. Даже лучше.
— Ква, ма гери ке коми, — покачал головой Середин. — Короче, брось каку, и пошли. Эти грибы есть нельзя. Еще увидим, что будет, когда они у тебя до желудка добегут.
Как ни странно, прогноз ведуна не оправдался. Роксалане не стало хуже ни через четверть часа, ни через час, ни к вечеру. Она чувствовала себя вполне бодрой и здоровой. Только голодной — а когда с самого утра в рот не упало даже овсяного зернышка, поневоле начнешь сомневаться в самых взвешенных своих суждениях.
И все же за грибами Олег не пошел и Роксалану не пустил. Ведун привык доверять хранительницам леса, а потому с первыми лучами солнца повел караван дальше — прочь от столь сильного соблазна.
— А может, наяда пошутила? — почти весь день зудела над ухом спутница. — А может, она для себя эту полянку сохранила? А может, она решила нас напугать? А может, она спросонок чего-то не поняла? Смотри, я же съела, и ничего! Черт, ну надо же, целую поляну грибов бросили! Там их, наверное, килограмм двадцать. Или сорок! Какой суп мог получиться! Наваристый. И ведь ни одного червивого! Я их несколько проверить успела. И вкусные какие были! Даже мороженые и сырые…
Спорить было бесполезно. Гостья из двадцать первого века относилась к духам природы ничуть не серьезнее, нежели к Снегурочке на воскресном утреннике. И этого снисходительного пренебрежения «детскими сказочками» не смогли поколебать ни штурм замка Аркаима ожившими мертвецами, ни посещение Шамбалы, ни перенос ее бренного тела из далекого будущего в нынешние суровые времена. Или просто пустой желудок побеждал остатки разума в этой очаровательной головке?
— Будет привал, поищем еще, — решил хоть немного утешить спутницу Середин. — Раз опята под снегом оказались, может, и другие грибы попадутся. Не такие опасные.
— А эти что, опасные? Я ножку целиком съела и кусочек шляпки попробовала! И ничего! Есть нужно было спокойно и не заморачиваться. И лошадей покормить, а то они от тухлой травы еле ноги волочат. А грибы — пища калорийная. Как мясо. Получше зерна будет.
— Найдем нормальные — можно будет поесть. И даже очень неплохо было бы перекусить. Только не нужно набивать брюхо любой ценой. Добром это не кончится.
— А кто набивает, кто набивает?! Я и так, окромя воды, уже целую вечность ничего не ела! Я что, кролик? Мне прутья и кору на деревьях грызть прикажешь?
Олег понял, что остановить этот поток сознания не получится — ни соглашаясь со спутницей, ни опровергая ее, — и предпочел замолчать. Ущелье же тем временем повернуло почти строго на север, расползлось вширь и стало все больше обрастать вековыми соснами и елями. Сквозь густо переплетенные кроны солнце до земли почти не доставало, и снежные наносы поднялись выше колена.
— Да, грибочки бы сейчас не помешали, — признал ведун. — Лошадям тут до травы не дорыться будет. Ладно, привал.
Чтобы запалить костер и поставить растапливаться снег, ушло не больше часа, после чего Середин побрел вокруг лагеря, ногой раскидывая пушистый ковер под соснами, возле елок, между осинками — там, где, по его мнению, могли остаться с осени замерзшие красноголовики или белые. Как назло, на глаза не попадалось даже поганок. Как, впрочем, и Роксалане — девушка занялась поисками, едва они спешились, возле корней вывороченной ветром сосны.
— Те надо было брать, — буркнула, пройдя мимо, Роксалана и уселась возле костра, протянула ладони к огню. — Врала твоя наяда. Голодная, небось, после зимы, как медведь-шатун, вот от жратвы и отогнала.
— А отравилась бы, что тогда?
— Травятся маринованными, в которых ботулизм, — хмуро ответила спутница. — А от таких не травятся. Опята как опята. Даже от ложных никто не умирает. Стошнит разве, и все. Зато хоть пару часов сытыми бы ходили.
— Неправда. Дохнут люди от поганок и ложных грибов, как тараканы. Ты бы, чем по презентациям скакать, больницу хоть одну посетила. Знаешь, сколько там таких грибников?
— Это потому, Олежка, что у нас возле Москвы экология нарушена. Заводы, транспорт, выбросы, тяжелые металлы, кислотные осадки, радиация. Вот грибы все это и накапливают. А здесь природа чистая, тут даже мухоморы, наверное, съедобны.
