Джек рассмеялся:
— Ты же знаешь, они делают только то, что им нравится. Но, если к ним правильно подойти, они могут помочь. Во всяком случае, укажут тебе путь. И тогда ты можешь оказаться там, куда хотела прийти. А можешь попасть туда, где должна быть. Чаще всего это не одно и то же место, и тебе об этом известно не хуже моего.
Кэти снова вздохнула.
— Расскажи мне одну из твоих историй, — попросила она.
— Какую из них ты хочешь услышать?
— Что-нибудь о девчонках-воронах.
— Девчонки-вороны, — задумчиво повторил Джек.
Он откинулся на спинку дивана, отчего шляпа сдвинулась на лоб, а потом упала прямо на глаза.
— Это я могу, — промолвил он.
Это было давным-давно, тогда каждый относился к девчонкам-воронам с уважением. Неважно, где ты находился, странствовал по волшебным просторам или бродил по реальному миру, где под ногами были корни деревьев и грязь. Каждый мог взглянуть вверх, выкрикнуть их имена, и вот они уже смотрят на тебя сверху вниз — две волшебницы, взгромоздившиеся на ветви вековечного дерева, блестят черными перьями, моргают темными глазами, наклоняют головы — прислушиваются.
Некоторые люди утверждают, что Ворон старше и мудрее, но девчонки-вороны были добрее его. Они участвовали во многих проказах, но не обижали никого, кто этого не заслуживал. Знали все вопросы и большинство ответов на них. Никогда не следовали правилам, никогда не говорили, как должно поступать, но всегда помогали отыскать собственный ответ, если хорошенько их попросить, конечно.
Никто теперь не помнит, какими они были.
Я думаю, мы стали забывать о них, когда разучились смотреть вверх. Вместо того чтобы помнить о небесах над нашими головами, мы сидели на земле и глядели себе под ноги. Надо было почаще собираться у старого дерева и слушать предания о том, как зарождался этот мир, пытаться понять, как мы появились на земле и зачем — сейчас этим занимаются люди, да только мы были первыми, мы первыми пришли в этот мир. Тогда, давно, мы были людьми. Зверолюдьми. Такими же, как и вы, только покрытыми перьями, шерстью или чешуей. Те истории, которые вы пересказываете друг другу, вы получили от нас, все до единой. О Рождении Мира, о Саде, об Океане Крови, о Материнской Утробе.
Каждый когда-нибудь задумывается о том, как все началось. Только не Ворон и не девчонки-вороны. Им не надо говорить. Им не надо выдумывать. Они все знают сами. Они уже были на земле, когда волшебные просторы поднялись из глубин прошлого и родился этот мир.
Только вороны знают историю о начале всех начал. Но они никогда ее не рассказывают, а меня никто по-настоящему не слушает. К тому же я не всегда ее помню. Мне приходится тратить много времени, перебирая различные сочетания слов, пока не найду нужные выражения, чтобы оживить память, но к тому времени уже никто не хочет меня слушать. Как того мальчишку из сказки, который кричал «Волк!».
Впрочем, это не совсем так. Люди слушают. Просто они не верят.
В тот же день, вечером, они сидели вокруг огня и слушали очередную историю Джека. Моту показалось, что он ее уже слышал, хорошая история.
О том, как сохранить душу и не сойти с пути истинного.
Джек тем временем продолжал рассказывать:
Коди вертится поблизости. Он пытается объяснить воронам, но его не слушают. Эти птицы никого не слушают, кроме самих себя.
— Поймите же, — снова начинает Коди, — если вы собираетесь оставаться чистенькими и незапятнанными, вы не сможете испытать страсть. Вы не сможете заниматься творчеством. Вы не сможете принадлежать самим себе. Если хотите жить в ладу с большим боссом, вам придется стать покорными маленькими овечками.
Ворон смеется.
— Неужели ты думаешь, что мы этого не понимаем? — говорит он.
— Может, кто-то из вас и понимает, — не унимается Коди, — но большинство уже обо всем позабыло.
Мот кивнул. В рассказах Джека вороново племя и Коди никогда не ладят между собой. Иногда Джек рассказывал эту историю с точки зрения ворон, иногда — койота, но рано или поздно всегда становилось понятно, что в большинстве случаев и вороны, и койот говорили об одном и том же, только сами об этом не знали, а такое поведение характерно и для большинства людских племен. Существует лишь одна вещь, по поводу которой возникает больше всего разногласий. Все считают, что Бог изгнал людей из рая из-за их страсти и жажды знаний, но священники ошиблись, как это не раз с ними случалось. Просто в раю люди не видели для себя никаких возможностей, другое дело, когда они спустились на землю. Чаще всего они все делали не так, но, черт побери, каждый время от времени совершает ошибки. Другими словами, на земле люди набирались опыта. Вот и сегодня каждый из собравшихся вокруг костра оказался здесь вследствие той или иной ошибки.
Возьмем Бенни. Он никогда не мог справиться с жизнью. Этот человек страдал неуемной страстью к азартным играм. Мог поспорить на очередность сигналов светофора, если находились желающие сделать ставку. Однажды он проиграл слишком много — связался, на свою беду, с денежным мешком и в следующий момент лишился работы, дома, семьи, вот тогда его жизнь и стала такой, как сейчас. Бенни говорил, что ребенком мама часто брала его с собой в танцевальный зал, там он и заразился этой страстью. Мот не считал его объяснение убедительным. Человек должен нести ответственность за свою жизнь. Когда-то Бенни был довольно симпатичным парнем, однако отравление алкоголем внесло свои поправки в его внешность. Он еще мог измениться, но просто не был к этому готов. Возможно, он никогда не будет готов.
А вот Анита. С ней разобраться посложнее. С одной стороны, она прекрасный бухгалтер, ведет все книги для Мота, те, что он показывает чиновникам, и другие, настоящие. Но она еще и непревзойденный механик. Если Анита не может что-то наладить — иногда ей для этого требуется только шпилька, — вполне возможно, этот механизм не сможет наладить никто. Потрясающая женщина. Да вот привязалась к своему мужику всей душой, помогала ему в трудные времена, заставила получить юридическое образование, а потом он ее бросил ради «выгодной» жены, которая сделала его своим партнером в адвокатской конторе.
Оказалось, Анита, эта симпатичная женщина, недостаточно хороша, чтобы быть женой важного законника. Тот человек даже не понял, сколько она для него сделала. Просто выжал из нее все, что мог, да еще насмехался над ней, когда она пыталась его вернуть. Мот не был уверен, что она когда-нибудь оправится после такого предательства. Но Анита не из тех, кто сдается. Бывший муж украл у Аниты прежнюю жизнь — и она начала новую. Она стала работать в закусочной, где Мот ее и встретил, когда Анита принесла ему пару блюд из тех, что обычно указывают на обложке меню. При ее характере она могла получить работу где угодно, но с нее было довольно «приличной» публики, и Анита предпочла работать на Мота. Она никогда не говорила почему, но Мот и так знал. Здесь она получила единственное, чего ей по-настоящему не хватало — семью.
