— Почему так поздно? — пророкотал урод.
Конан спокойно пожал плечами:
— День оказался долгим. Раньше не смогли.
— Ладно,— пророкотал детина,— проходи.
Он развернулся, собираясь уходить, но киммериец окликнул его:
— Подожди! Я не один — со мной отряд.
Привратник мгновенно насторожился.
«Что ж, это хорошо,— подумал северянин,— раз боишься, значит, тебя можно убить».
— Сколько вас?— настороженно поинтересовался он.
— Шесть сотен!— по-прежнему спокойно ответил киммериец.
— Что, так много? — вновь спросил привратник, и по всему было видно, что он просто не знает, как поступить.
— Срок близится!— охотно разъяснил Конан.— Хараг не желает рисковать!
— Хараг ничем не рискует!— отрезал детина.— Когда Спящий проснется, ему не будет равных в этом мире!
— Это случится в полнолуние, а до него еще надо дожить! — уклончиво, ответил киммериец…
— Уж не думаешь ли ты…— начал, было, привратник, но Конан оборвал его.
— Я ничего не думаю!— резко ответил он, показывая, что разговор ему надоел.— Я лишь выполняю повеление Харага явиться в Сура-Зуд и вижу, что мне пытаются помешать!— Он со значением уставился в серое лицо.— Так да или нет?!
Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. Привратник, прекрасно знавший, что ошибки ему не простят, и подспудно чувствовавший нечто неладное, не решался пропустить столь многочисленный отряд, хотя этот варвар с ледяным взглядом синих глаз и назвал правильный пароль. Но и не пропустить его он не мог. Наконец он шумно выдохнул:
— Ты должен понять меня, чужестранец,— в голосе истукана впервые прозвучали человеческие интонации, хотя и дались они ему с трудом,— ты верно назвал заветные слова, но я всего лишь привратник и не могу по собственной воле пропустить в город шесть сотен клинков. Такого еще не бывало!
— Того, что предстоит, тоже еще не бывало! Впрочем,— примирительно добавил киммериец,— если шестьсот воинов кажутся тебе опасными, то полсотни, наверное, в самый раз?
— Половина сотни — это нормально,— подтвердил тот, обрадовавшись.
— Тогда сделаем так: я вернусь сейчас за своими людьми, и ты пропустишь нас. Остальные расположатся лагерем у входа в ущелье. Утром ты получишь подтверждение от Харага и пропустишь остальных.
Киммериец вопросительно посмотрел на привратника и увидел, что тот мгновенно успокоился.
— Езжай, но быстрее!— согласился он.— Я никого не имею права пропускать после захода солнца.
— Для меня ты обязан сделать исключение,— резонно заметил Конан,— ведь ты сам задержал нас!
— Ладно, приятель, подожду,— согласился тот,— ты ведь не полез на рожон!
Конан кивнул спутникам, ударил пятками своего жеребца, и через несколько мгновений скрылся за поворотом, тут же оказавшись лицом к лицу со своими.
— Мы все слышали,— тут же выпалил Тарган,— кого возьмешь?
— Мне нужна половина твоих людей, Тефилус.
— Моим людям ты не доверяешь? — Глаза молодого зуагира гневно сверкнули в сгущающихся сумерках.
— Кром! Остынь, Тарган! Ты прекрасно знаешь, что это не так! Но ваша одежда выдаст вас с головой, а времени на переодевания у нас нет. И не злись на друзей, копи злость для врага. Драки хватит на всех! Я даже опасаюсь, что ее окажется слишком много. Ну, так как, Тефилус?
— Только вместе со мной,— заявил тот.
— Твоя воля.— Конан пожал плечами.— Мэгил прости, но ты останешься здесь. Кроме тебя, никто не знает жреческих повадок, и потому ты должен остаться в живых.
— Не буду возражать,— мрачно ухмыльнулся жрец,— но эти слова тебе припомню.
Киммериец поморщился, но спорить не стал.
— Брун,— обернулся он к сотнику,— я хочу, чтобы ты поехал с нами.
Тот кивнул и, не таясь, крикнул в темноту:
— Крин! Остаешься за меня.
Он быстро объехал строй своих солдат, и те, на ком останавливался его взгляд выезжали вперед, с трудом сдерживая радость, в противоположность остальным, чьи лица омрачились едва ли не скорбью.
Конан окинул взглядом собранный Бруном отряд. Все бойцы оказались рослыми, крепкими мужчинами, успевшими набраться опыта и мастерства, но и не потерявшими еще ни силы, ни верности глаза, ни быстроты реакции. Пожалуй, и сам Конан, успевший уже узнать поближе всех наемников Тефилуса, остановил бы свой выбор именно на них.
Конан обернулся к Tapгану:
— Возвращайся к своим и ждите нас у входа. Ничто не должно их насторожить.
Когда киммериец во главе изрядно уменьшившегося отряда вновь подъехал к воротам, то застал там Акаяму и Зула, мирно беседовавших с привратником.
— Я думал, ты уже не вернешься, приятель!— осклабился тот, настроенный на этот раз гораздо дружелюбнее.
— Слишком много народа,— коротко бросил киммериец, и три всадника ступили под мрачные своды.
Конан настороженно смотрел вперед. Сразу за мощной стеной в десяток локтей начинался огромный зал с терявшимися в темноте сводами. Слева от входа располагался огромный деревянный помост, локтей тридцать в поперечнике, с мощным шестирычажным воротом посредине. Двенадцать рабов, вращавших его, сидели теперь на полу и, тупо глядя на незнакомцев, уныло жевали какую-то жвачку. Тринадцатым был надсмотрщик — огромный, под стать привратнику, детина с длинным, упругим хлыстом в правой руке. Он стоял в расслабленной позе и равнодушно смотрел на въезжающих, но едва конь последнего пересек видимую лишь им черту, могучая рука взметнулась в отработанном жесте. Раздался звонкий щелчок, и зычный голос ударил по ушам:
— Вставайте, паучий корм! Вам бы только жрать, да спать! За работу, ублюдки, если не хотите проверить задницей остроту кола!
С большим опозданием изможденные доходяги зашевелились, но, несмотря на отчаянную брань надсмотрщика, и не прекращающиеся ни на мгновение удары его хлыста, без устали сыпавшиеся на костлявые плечи, движения живых скелетов оставались медленными, словно они не работали, а спали на ходу. Конан не сразу понял, что они просто не способны двигаться быстрее. Тем не менее, ворот заскрипел, цепные тяги с лязгом натянулись, и вслед затем раздался привычный уже грохот ворочающихся в невидимых опорах гранитных «лепестков».
Киммериец лишь скользнул по ним взглядом и тотчас отвернулся — они сейчас его мало интересовали.
Для начала он должен был выяснить, кто охраняет эту нору, да и вообще не помешало бы знать, сколько народа бросится на них из скрытых сейчас в густой тени углов, заслышав в этом мрачном чреве веселый перезвон стали. Конан решил пойти на риск, считая, что в их положении он вполне оправдан.
— Расскажи мне о порядках, царящих у вас.
