– Давай Тэд. Только аккуратно, чтобы не издох.
– Не волнуйтесь ваша милость. Я свое дело знаю.
– А-а-а!!!
Помещение помимо истошного крика наполнил запах паленого мяса. Что же, это не так плохо, хотя бы забьет запах его дерьма. Правда ненадолго. Уже через несколько секунд эти запахи снова смешаются и опять повиснет эта адская смесь из двух составляющих, вернее трех, если вспомнить еще и мочу. Нет, нужно прекращать и пусть помощник Тэда приберется. Сил его больше никаких нет. Уж сколько повидал, а подиж ты. Ничего. Похоже этот бурдюк с дерьмом уже полностью опорожнился, дальше легче будет. Эх, еще бы проветрить. Не получится.
Эти мысли барона, могли показаться странными, уж чего ему только не пришлось повидать за свою жизнь. Тем более, взирал он на все совершенно спокойно. Любой наблюдатель с первого же взгляда определил бы, что обстановка подземелья ничуть не гнетет Жерара. Но вот того, что он из всех сил старается тянуть время, никому и на ум не пришло бы. А мысли. Ну чего только не придумаешь, чтобы оправдать свои действия.
Допрос велся очень грамотно, с дозированными передышками, так чтобы подвергаемый пыткам четко мог осознавать разницу между тем, когда его не касается палач и обратным. В то же время, эти перерывы были строго дозированы и их время определялось наметанным глазом палача. Важно, чтобы допрашиваемый не получил слишком долгий отдых, иначе нужно будет начинать все с начала. Оба были специалистами в своем деле и будь здесь открытое поле, а под рукой не окажись палача, то барон великолепно справился бы и сам.
– Какого дьявола! Сказано же, не беспокоить!
– Прошу прощения ваша милость,– тут же вытянулся в струнку стражник,– но тут граф Кинол.
– Тем более, нечего ему тут делать.
– А вот это уже не вам решать,– послышался твердый, уверенный голос человека знающего себе цену.
– Очень даже мне,– тут же сделал стойку барон.
Какая ему разница, что перед ним стоит правитель одной из провинций королевства. Даже если она и самая большая и имеет очень весомое значение для Несвижа. Здесь распоряжается он. Мало того, он подконтролен только королю и никому иному. Так что и указывать ему может только один человек.
– Барон, не зарывайтесь,– ты гляди, даже не поморщился. Видать запахи подобных помещений для него далеко не в новинку.
– Ваша светлость. При всем моем уважении к вам, должен настаивать, чтобы вы покинули пыточную. Я уже совершил одну ошибку, когда взял с собой на поимку разбойников принца Берарда. Хорошо хоть атамана сумели взять.
Все так. Принц оказался настойчивым, барон непреклонным, но приказ короля все расставил по своим местам. На след ватаги вышли довольно быстро, прошло не больше недели, а затем был захват. Вернее бойня, которую устроил Берард и его оруженосец, которых едва удалось урезонить. Ну и что с того, что они слишком молоды и не участвовали ни в одной кампании, это ничуть не умоляет их мастерства во владении клинком, даже молодого оруженосца, дворяне приучали своих детей к мечу с раннего детства, таков уж образ жизни. Прибавьте то, что разбойники по большей части вообще мало представляли как нужно драться, и вы получите полную картину. Лис ворвавшийся в курятник. А если учесть тот факт, что люди барона по-первости растерялись и не смогли лишить активности принца… Хорошо хоть барон самолично вмешался и доброй плюхой отправил мальчишку на землю, а оруженосца обездвижили дружинники, не то не было бы и этого пленника.
– Я не новичок в этом деле и не девятнадцати летний юнец. Так что вполне умею держать себя в руках.
– Ваша светлость, вы отец Изабеллы, поэтому покиньте пыточную,– продолжал настаивать Жерар, при этом интонация его голоса вновь изменилась и стала требовательной.
– Вот, взгляните. Это приказ короля.
– Приказ короля, значит,– барон Гатине вырвал из рук графа свиток и расправив его быстро прочитал.– Господи, опять,– простонал он так, словно явственно ощутил боль. Но затем взял себя в руки, вернул свиток,– Ваша светлость, разумеется вы можете присутствовать на допросе, рас уж так-то, но я вас прошу, не делайте этого,– барон был искренен и никто не усомнился бы в том, что он говорит именно то, что думает.
– Я могу присутствовать на допросе и я буду присутствовать,– безапелляционно заявил граф.
– Хорошо,– вынужден был согласиться барон.– Тогда присядьте вот здесь в уголке и тихо наблюдайте за происходящим. Вам здесь все будет слышно. Только пожалуйста ни слова.
В ответ на это, граф стрельнул в барона таким взглядом, словно только что выпустил по нему болт из арбалета. Этого проклятого оружия, столь не любимого рыцарями. Потом прошел к указанной скамье и присел, оперевшись на выставленный меч. Да и Господь с тобой. Смотри ты как хочешь, только сделай так как надо.
– Продолжим, Тэд.
– Ваша милость, он того. Вроде как оклемался.
– Вижу. Слишком долгий перерыв. Ладно, сейчас размякнет. За дело.
– А-а-а!!!
– Ну что дружочек, будем продолжать? Или тебе есть что сказать мне?
– Да скажите что вам надо-то?– С придыханием, всякий раз прерываясь произнес пленник.
Ага. Вот сейчас все бросим и станем тебе помогать. Давай милый, рассказывай все по порядку, как твоей душе будет угодно. За одно поглядим, может можно будет кое-какие поиски прекратить. Ну раз уж так все совпало, то грех не получить максимум пользы. А то получится, что повинная в злодеянии ватага уже изничтожена, а ее все еще ищут, людей задействуют, словно иных забот нет.
– А ты все рассказывай,– все же подсказал барон,– все что сделал, все что слышал, все…
– Что вы сделали с беременной женщиной которую захватили в Балатонском лесу,– вдруг вскочил со своего места граф, вперив в пленника гневный взгляд.
Нет, нормального допроса не получится, там где начинают возобладать чувства о нормальном следствии можно позабыть. Но помешать графу, Жерар уже не мог, потому что пленник затараторил как трещотка.
– Это не я… Я бы выкуп… А зачем ее убивать… А он… Убить баб… Всех убить… Чтобы никого живого… Даже этих, что своих…
– Так, стоп. Замолчи,– все же вмешался барон.– Ваше сиятельство немедленно покиньте пыточную. Тэд, отвязывай его. В сухую камеру. Свежую солому.
– Какого дьявола вы делаете!?
– Ваше сиятельство ни слова.
– Кто!? Кто тебе велел!?
– Граф Кинол!
– Так он и велел…– пленник в настоящий момент пребывал в прострации, его таки довели до той самой пластичности, когда он готов был изливать любые сведения потоком. Даже не замечая того, что происходит в пыточной, доведенный почти до безумия истязуемый продолжал говорить как заведенный,– Это он… К… Х-хр-р-хке.
