- Впрочем, пошли все вместе. Заодно и узнаем подробности, - настоятель тяжело встал и, не обращая внимания на робкие попытки Гунтера увещевать его не лезть самому в эти грязные дела, пошёл впереди всех.
Ласло нашли в каморке под лестницей, дрыхнущего в измятой постели. Сморщившись от перегара и запахов немытого тела, пропитавших комнатушку, Эсмеральда подняла глаза кверху, потянулась всем своим естеством. Вокруг неё медленно разлилось оранжево-жёлтое сияние, и она уже была там. Медленно провела ладонью над спящим слугой, еле заметно усмехнулась, и в клетушке раздался её негромкий, сладостно-звенящий голос.
- Ни единой царапинки. Недавний синяк на скуле, да алкогольное отравление изрядным количеством прокисшего Aetanne.
Затем она потянулась дальше, ещё дальше - туда, в недосягаемую для смертных высь, откуда взор Риллона видел всё, чего коснулись хотя бы слабые или рассеянные лучи светила. Это было Чудо, которое очень и очень немногие из жрецов могли сотворить по своей воле, а тем более после заката. Понятливый Зурн Ан вложил в её руку резную фигурку медведя, которую найдёныш когда-то вырезал из обрезка палисандрового дерева и подарил ему. Этой вещицы касались его пальцы, и по ней можно было найти Арриола, если он не ушёл ещё в Чертоги Смерти.
- Вижу, - прошептала жрица бескровными губами. - Вот. Он колет дрова… таскает воду… Вот его бьёт похмельный Ласло, а парнишка отвечает ему ударом в челюсть…
Все тихо слушали, не рискуя нарушить её глубокий транс.
- Нож не коснулся тела Ласло, - медленно продолжила Эсмеральда, просматривая Нить Судьбы. - Вот парень заходит в лавку…
Она слабо улыбнулась, затем её голос зазвучал опять. - Идёт по южной дороге. Крестьянин на санях… трое разбойников… короткая драка, отбились… Деревушка налево от южной дороги, ветряк на бугру, полсотни дворов.
Лефок встрепенулся, но усилием воли заставил себя промолчать. Зурн Ан тоже как-то странно прореагировал на её слова.
Медленно, осторожно жрица вышла из транса, постепенно обмякла, и пошатнулась. Зурн тут же подхватил её на руки и бережно вынес из тесной каморки. Следом, брезгливо морщась, вышли и настоятель с братом Гунтером.
- Это Черноголовка, на самом краю баронских владений, - вполголоса сказал Лефок и улыбнулся. - Но каков хитрец! Как знал шельма, где его будут искать, и пошёл на юг, не иначе как к гномам. А что у вас, брат Зурн?
Фехтовальщик аккуратно усадил постепенно приходящую в себя женщину на резную деревянную скамью, и выпрямился.
- В магистрате сообщили, что конная стража возле Черноголовки поймала троих. Без лошадей и оружия, изрядно помятые. Десятник опознал вожака - известный с лета грабитель и убийца Фром. Но, - он сокрушённо почесал в затылке, - Как-то не связали это с Арри.
- Вы же вроде бы давали ему уроки? - слабо улыбнулась Эсмеральда.
- Ну да. Парнишка сильный и ловкий, - кивнул Зурн. Он снял с пояса фляжку, открыл её и протянул женщине. - Если станет солдатом - далеко пойдет.
- Это если его завтра не повесят за воровство, - хмуро поправил брат Гунтер.
- Да, Эсми, а что со статуэткой? - поинтересовался Лефок, повернувшись к ней с потеплевшим взглядом.
Жрица, чуть прикрыв глаза длинными ресницами, миг-другой колебалась.
- Золотая, с крылышками, и рубином в основании? - спросила она.
- Ну да, - с трудом выдавил побледневший брат Гунтер непослушными жирными губами.
Эсмеральда незаметно от других послала ему особенный взгляд.
- Мне было видение, - медленно говорила она, не отпуская его глаза, - Завтра утром статуэтка появится на алтаре.
Затем она обратилась к благоговейно внимавшему Лефоку. - Уважаемый господин настоятель, и вы, почтенный Зурн. Ступайте, организуйте погоню. А вы, святой брат, принесите мне капельку вина - силы мои на исходе.
Двое, не мешкая, удалились и потому не видели, как брат Гунтер вдруг бухнулся на колени, трясясь свим жирным телом, и стал целовать ноги жрице, а та, морщась, отталкивала его носком туфельки.
- Подлец, и нашёл же, куда спрятать…
Утро выдалось ясным и тихим. Лучи показавшегося солнца брызнули вдруг из-за окоёма, опять сделав нестерпимо яркими заснеженную округу и бледно-синее небо. Капран закончил раскидывать снег во дворе, распрямился, вздохнул, озираясь вокруг, и спросил.
- Может, одну лошадку заберёшь? Сподручнее, да и быстрее будет.
Арриол, которому на правах дорогого (после вчерашних событий) гостя не разрешили помогать, покачал головой, сидя на крыльце после завтрака. - Нет, я на них не умею. Упаду ещё, - и улыбнулся.
Хозяин тоже усмехнулся, представив, как это можно - не уметь ездить на лошадях? Затем посерьёзнел и осведомился. - А что от тебя Полкан шарахается, да ещё и в будку прячется?
Парнишка потупился и нехотя ответил. - Чует он. Я на него сначала как на еду глянул.
- Ничего себе! - с изумлением выдохнул крестьянин. - Неужто псину ел? И - как оно?
Арриол мечтательно улыбнулся.
- Да как сказать? Ничего, хотя голуби, в общем-то, вкуснее. В переулке подбивал камнями, иногда.
- Тьфу, пакость! Как можно этакую дрянь есть? - сплюнул Капран, но любопытство его на этом не утихло. - А как, ежели сравнить с мясом? Хотя бы со свининой?
Парень лишь отвёл глаза и пожал плечами. А затем тихо сказал. - Не знаю.
- Ну, монаси, ну, мерзавцы, - крестьянин с неодобрением покачал головой. Занёс в сени лопату, пошептался о чём-то со своими домочадцами, выглянул. - Арри, зайди.
Оказалось, что женщины за ночь перешили полушубок по размеру парнишки, а также тёмно-синие, добротного сукна штаны.
Сердечно поблагодарив, Арриол засобирался в путь.
Зурн Ан с места, почти без разбега, запрыгнул в седло. Рядом, на мохнатом приземистом жеребце степной породы уже гарцевал худощавый, подтянутый мужчина в синем плаще.
- Ну что, господин волшебник, поехали?
Маг из сыскного департамента, которого назначили в помощь по поимке найдёныша, сухо осведомился. - А всё-таки, чего ради такой переполох из-за какого-то мальчишки? Как я понял, ничего против закона он не натворил, да и пятнадцать ему уже стукнуло - волен идти, коль не из баронских холопов.
Зурн поправил на плечах свой двухцветный плащ, кликнул тройку собак, и нехотя бросил.
- Мне тоже не по душе это - мальчонка неплохой. Но - приказано. Чтоб другим неповадно было, - и, не оборачиваясь, погнал своего коня к воротам.
Настоятель проводил отъезжающих озабоченным взглядом и вернулся в храм. Подошёл к алтарю, на котором стояла золотая статуэтка, отныне светящаяся неземным светом. Какое-то время любовался, а затем повернулся к жрице, склонившей свою прелестную головку в размышлениях о вечном и истинном.
