– Поскольку преемник министра иностранных дел еще не назначен, – продолжал Дийкстра, – на меня возложена малоприятная обязанность проинформировать вас, ваше превосходительство, что вы признаны в королевстве Реданском персоной нон грата.
Посол поклонился.
– Весьма сожалею, – сказал он, – что чреватые взаимным отзывом послов последствия вызваны проблемами, непосредственно не затрагивающими ни королевства Реданского, ни империи Нильфгаарда. Империя не предпринимала никаких враждебных Редании шагов.
– Если, конечно, не считать блокады устья Яруги и островов Скеллиге для наших кораблей и товаров. А также вооружения и поддержки банд скоя'таэлей.
– Это, ваше превосходительство, злостные инсинуации.
– А концентрация имперских сил в Вердэне и Цинтре? А рейды вооруженных банд на Содден и Бругге? Содден и Бругге – темерские протектораты, а мы, ваше превосходительство, в союзе с Темерией, так что нападение на Темерию – это нападение на нас. Остаются также проблемы, касающиеся непосредственно Редании: мятеж на острове Танедд и бандитское покушение на короля Визимира. И роль, которую империя сыграла в этих событиях.
– Quod attinet инцидента на Танедде, – развел руками посол, – я не уполномочен высказывать свое мнение. Его императорскому величеству Эмгыру вар Эмрейсу чужды закулисные игры и сведение личных счетов между вашими чародеями. Я весьма сожалею о том, что наши протесты относительно вашей пропаганды, всячески пытающейся навязать общественному мнению иной взгляд на вещи, дают исчезающе малый эффект. Пропаганды, распространяемой, позволю себе заметить, не без поддержки властей королевства Реданского.
– Ваши протесты поражают и безмерно удивляют меня, – улыбнулся Дийкстра. – Кстати, император отнюдь не скрывает, что при его дворе находится цинтрийская герцогиня, похищенная именно на Танедде.
– Цирилла, королева Цинтры, – с нажимом поправил Шилярд Фиц-Эстерлен, – была не похищена, но искала в империи убежища. Здесь нет ничего общего с инцидентом на Танедде.
– Серьезно?
– Инцидент на Танедде, – продолжал с каменной физиономией посол, – вызвал неудовольствие императора. А коварное покушение какого-то сумасшедшего На жизнь короля Визимира – его искреннее возмущение. Еще большее возмущение и отвращение вызывает распространяемая в обществе мерзкая сплетня о якобы скрывающихся в империи истинных подстрекателях названных преступлений.
– Изоляция истинных подстрекателей, – медленно проговорил Дийкстра, – положит конец сплетням. Будем надеяться. А их изоляция и восстановление справедливости – вопрос времени.
– Justitia fundamentum regnorum, – серьезно согласился Шилярд Фиц-Эстерлен. – A cnmen horribilis поп potest попesse punibile . Ручаюсь, что его императорское величество также желает, чтобы стало так.
– Император в силах выполнить это желание, – как бы нехотя проговорил Дийкстра, скрещивая руки на груди. – Одна из вдохновительниц заговора, Энид ан Глеанна, до недавнего времени – чародейка, известная под именем Францеска Финдабаир, с императорского благословения разыгрывает из себя королеву марионеточного государства эльфов в Доль Блатанна.
– Его императорское величество, – холодно поклонился посол, – не может вмешиваться в дела Доль Блатанна, независимого государства, признанного всеми сопредельными.
– Но не Реданией. Для Редании Доль Блатанна – по-прежнему часть королевства Аэдирн. Хотя совместно с эльфами и Каэдвеном вы растащили Аэдирн по кускам, хоть от Лирии не осталось lapis super lapidem , вы слишком поспешно вымарали эти королевства с карты мира. Слишком быстро и поспешно, ваше превосходительство. Однако сейчас не время и не место дискутировать на сей счет. Пусть себе Францеска Финдабаир пока что правит, истина и справедливость восторжествуют. А как с другими бунтовщиками и организаторами покушения на короля Визимира? Что с Вильгефорцем из Роггевеена, что с Йеннифэр из Венгерберга? Есть основания полагать, что после провала путча они сбежали в Нильфгаард.
– Уверяю вас, – поднял голову посол, – это не так. И если б такое случилось, ручаюсь, кара их не минует.
– Они виновны не перед вами, следовательно, не вам их карать. Искренность желания осуществить возмездие, являющееся, как ни говорите, fundamentum regnorum, император Эмгыр докажет, выдав нам преступников.
– Нельзя отказать в справедливости вашему требованию, – признал Шилярд Фиц-Эстерлен, изобразив на лице смущенную улыбку. – Однако этих персон нет в империи, это primo. Secundo, если б они даже туда попали, то существует impediment. Экстрадицию совершают по приговору суда, в данном случае вынесенному имперским советом. Надеюсь, вы, ваше превосходительство, не станете возражать, что разрыв Реданией дипломатических отношений – акт недружелюбный, и трудно рассчитывать на то, что Совет выскажется в пользу экстрадиции персон, ищущих убежища, если таковой экстрадиции домогается недружественное государство. Это был бы случай беспрецедентный. Разве что...
– Что?
– Разве что создать такой прецедент?
– Не понимаю.
– Если б королевство Реданское согласилось выдать императору его подданного, арестованного у вас обыкновенного бандита, император и его Совет имели бы основания ответить взаимностью на такой жест доброй воли.
Дийкстра долго молчал, казалось, он дремлет или размышляет.
– О ком идет речь?
– Имя преступника... – Посол прикинулся, будто пытается вспомнить, потом открыл сафьяновую папочку с документами. – Простите, memoria fragilis est... Ага, вот. Некий Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. За ним числятся немалые преступления. Он разыскивается за убийство, дезертирство, raptus puellae, изнасилование, воровство и подделку документов. Скрываясь от гнева императора, он сбежал за границу.
– В Реданию? Далекий же он выбрал путь.
– Ваше превосходительство, – слегка улыбнулся Шилярд Фиц-Эстерлен, – вы, насколько мне известно, не ограничиваете своих интересов только лишь Реданией. Мы ничуть не сомневаемся, что, если б преступник был схвачен в одном из союзных Редании королевств, вы, ваше превосходительство, знали б об этом из донесений своих многочисленных знакомых.
– Как, говорите, зовут преступника-то?
– Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. Дийкстра долго молчал, притворяясь, будто копается в памяти, наконец сказал:
– Нет, знаете ли, никого с подобным именем не арестовывали.
– Серьезно?
– Моя memoria в таких вопросах fragilis не бывает. Сожалею, ваше превосходительство.
– Взаимно, – холодно ответил Шилярд Фиц-Эстерлен. – Особенно сожалею, поскольку взаимная экстрадиция преступников при таких условиях представлялась бы осуществимой. Не смею дольше задерживать ваше внимание. Желаю здоровья и успехов.
