– О, в его храбрости я не сомневаюсь.
Релкин вспомнил первое появление Уилиджера в «Чаще». Прибыть в таком виде да еще со своими приятельницами-леди и осмелиться инспектировать Стодевятый драконий – для этого требовалась своего рода смелость.
– Нас, собственно, волнует не его храбрость, сэр, а его руководство. Он ведь никогда в жизни не ухаживал за драконами.
– Клянусь дыханием, – пробормотал Кесептон, помрачнев.
Они расстались у Сторожевой башни. Холлейн пошел в роскошные апартаменты семейства Тарчо, где жил с Лагдален и ребенком, а Релкин отправился восвояси – через Драконьи ворота вниз по ступеням в Драконий дом.
После возвращения ему пришлось побегать. Он припозднился, ужин давно был роздан. Повара прибрались и разошлись до утра, погасив пламя в очагах.
Вернувшись в стойло, он застал Базила, доедающего котел овсяной каши.
– А, проклятый мальчишка наконец вернулся. Каша плоха, не хватает акха.
– Прости, я встретил капитана Кесептона на улице, и мы заболтались.
– Ба, ты никогда не умел врать. Дракон чует запах пива в твоем дыхании.
Да, нос виверна не обманешь. Релкин занялся снаряжением. Некоторые из ремней джобогина растянулись в последнем походе, ими следовало заняться. Джобогин представлял собой основу драконьего защитного снаряжения. Это было что-то вроде куртки без рукавов из кожаных полос, снабженных ремнями, пряжками и петлями, к которым крепились остальные части снаряжения боевого дракона, включая металлические доспехи, перевязь, плащ и вещевой мешок.
Дракона, похоже, что-то беспокоило. Он отставил в сторону пустой котел, облизал ложку, допил остатки эля из ведра, но, вместо того чтобы, как всегда, надолго завалиться спать, сгорбился в углу, лениво почесывая бока и толстый загривок.
– В чем дело? – спросил Релкин.
Базил изумленно вытаращил глаза. Как эти драконопасы различают, когда дракону что-то нужно? Непостижимо!
– Тебе не удастся ничего скрыть, я ведь знаю, что-то есть, иначе ты бы давно уже завалился спать и похрапывал.
– Клянусь огненным дыханием… – начал кожистоспинник, – в общем, мне нужна рыба определенного сорта, большая. Мне нужно ее зажарить.
– Какая именно рыба?
– Та, что вы называете жестокой рыбой. Знаешь такую?
– Естественно, у нее довольно мрачная репутация. Это акула, плавающая за кораблями возле побережья.
– Говорят, они едят все, но и сами – тоже хорошая еда, если их правильно зажарить.
– Она может оказаться дорогой.
– Мы накопили кучу серебра. Для меня это очень важно.
– Я знаю.
Релкин все понимал. Между Базилом и Пурпурно-Зеленым существовало постоянное соперничество. И как только они вернулись в Марнери, Пурпурно-Зеленый начал раздражать Базила вечным брюзжанием о «невкусной» рыбе. Не нравились ему и другие продукты моря. Между тем драконы получали рыбу два раза в неделю и столько же раз моллюсков в виде супа и рагу.
– Ладно, я схожу завтра на Рыбный рынок. Посмотрим, что смогу отыскать.
– Было бы неплохо.
И дракон водрузил свои две с четвертью тонны на кучу свежей соломы, занимавшей две трети стойла.
Тут заглянул Мануэль. Базил как раз начал храпеть, его живот мерно вздымался и опускался.
– Драконы улеглись, – сказал Мануэль.
– Спасибо, что зашел. Я только что, представляешь, говорил с капитаном Кесептоном.
На лице Мануэля выразилось удивление.
– Нет, правда.
Удивление не исчезало.
– Ну ладно, сначала я побывал в «Синем Медведе».
– Ага, вот это понятно. Ну, пока никаких признаков присутствия командира Уилиджера не наблюдается.
– Благодарение богам.
– Опять ты со своими богами. Благодарение Матери, и ничего другого не надо.
– Если б не Сприанский кряж, я б тебе, может, и поверил. Но в тот день старый Каймо бросил кости за нас.
– Когда ты был там, ты говорил по-другому.
– Ну а на расстоянии виднее.
Если честно, Релкин не очень верил в то, что говорил.
– Она накажет тебя, Релкин, и раньше, чем ты думаешь.
– Кажется, она это уже сделала.
– Надеюсь, кто-нибудь вмешается, чтобы предотвратить беду, прежде чем этот тип приступит к обязанностям.
– Я же говорил тебе, что ответил Тоуп: «Ничего не поделаешь». Так что признай правду – мы связались с ним надолго. Капитан Кесептон говорит, что, если он покажет себя непригодным, его сместят.
– Я больше боюсь, что он покажет себя слегка пригодным, и тогда нам от него не избавиться, пока не случится несчастье.
– Кто знает. Может, он еще окажется лучше, чем мы думаем. Капитан сказал, что он проявил смелость в сражении на Кадбернских мелях во время нашествия.
Этим слабым утешением им и пришлось удовлетвориться. Мануэль отправился к себе, чтобы закончить мелкие работы, пока его дракон, Пурпурно-Зеленый с Кривой Горы, единственный дикий дракон во всех легионах Аргоната, громогласно храпел.
Релкин вернулся к ремешкам джобогина и размышлениям о новом командире эскадрона. При Дигале Tapренте, их прежнем начальнике, жизнь была тяжелой, но теперь могла стать в десять раз хуже.
Закончив с ремнями, мальчишка выскользнул наружу и в последний раз обошел Драконий дом, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Все спали. Он прикрутил большую лампу в центре зала и тоже отправился спать.
роснулись они, чтобы встретиться с серыми, мрачными небесами, холодным северным ветром и отдаленной угрозой снега.
Центральный огонь Драконьего дома ярко пылал, когда Релкин спустился за келутом и ведром воды. Беглая проверка показала, что по-прежнему нет ни признаков появления командира эскадрона Уилиджера, ни вестей от него. Это означало, что Релкин остается пока в командной должности, и он воспользовался временной отсрочкой, чтобы приказать всем привести в порядок снаряжение, начистить и отполировать все металлические части. Не хотят же они, чтобы новый командир принял их за нерях. Получив обширный набор ответов, от угрюмых до раздраженных, он все-таки добился от мальчиков повиновения. Конечно, они уже давно отполировали каждую медную и стальную вещицу, проверили и перепроверили каждую деталь драконьего снаряжения, но – и все это понимали – сейчас лучше было перестраховаться.
Зазвенел колокол, оповещая, что завтрак готов, и драконопасы принялись таскать огромные котлы с овсянкой, заправленной маслом и солью. Потом они вернулись за буханками свежего хлеба. В Марнери драконам ежедневно выдавался бекон, который огромные виверны с удовольствием съедали в один присест, предварительно поджарив на умеренном огне.
