Новичка потеребили за плечо и что то заботливо спросили, но заметив что он не шевелится и не отвечает, стали «по-деловому» обшаривать одежду и стаскивать её, уже скоро: туфли, бельё, часы на руке, небольшие безделушки что не успели выпасть из карманов при волочении-всё это досталось «сарайным вонючкам», как про себя окрестил путешественник своих вынужденных соседей. Вся эта свора в полной темноте, радостно ухая и подхихикивая — раздевала и разувала Олега, а он особо и не мог им ничем ответить, так как с огромным трудом мог просто смотреть, сил же на драку уже не осталось. Внезапный обыск и грабёж был прерван открытием двери и появлением молодого хлопчика, лет тринадцати: он стал бить во все стороны плёткой, окруживших лежащего новичка, старожилов сарая и разогнал их по углам. Однако, после этого: как казалось путешественнику «благородного поступка спасителя»-бесцеремонно ухватил голого и израненного Олега за ногу и выволок прямо по полу и дворовой пыли до самого входа в башню, постучал в окованную дверь и услышав отклик, затащил Олега во внутрь.
Новое Помещение, куда на деревянный пол вновь кинули истерзанного Кононова, скорее было комбинацией: из каменного хлева и кабинета. Центр башни был свободен, зато по углам и возле лестницы наверх-громоздилось с десяток лавок и табуретов. Вдоль стен расставлены несколько деревянных стояков, похожие на которые Олег видел в фильмах садо-мазо тематики, а возле них-богатый ассортимент из плёток и щипцов, находящихся лежащими как на грубых столах, так и заправленных в кожаные и матерчатые чехлы.
Знакомые Конники «быдлосадисты» — теперь располагались за столом, в противоположной входной двери, части башни: тот что любил махать плёткой-восседал на деревянном подобии трона, но грубом и грязном, а второй, видимо младший по положению — стоял у него чуть за спиной слева. Оба радостно подгоготывали и тыкали пальцем в сторону лежащего на грязном, но тёплом деревянном полу голого мужчину.
Сидящий на «троне» махнул рукой и облокотившись обеими руками на огромный стол прорычал какой то вопрос, вновь оставшийся непонятным Олегу. Юноша, приведший заключённого, видимо что-бы подбодрить допрашиваемого-наподдал ногой под рёбра лежащему перед ним, однако кроме короткого стона это так и не помогло получить ответ.
Пара у стола вновь гоготнула и обойдя препятствие с двух сторон приблизилась к лежащему на полу допрашиваемому. Мясистый, короткостриженный фанат плётки кивком указал своему сотоварищу на Олега и подмигнул. Его друг весело покивал головой в ответ и схватив свою жертву под локти-рывком поднял на ноги. После чего Олег, сразу же, получил удар ногой в пах. Потом — ещё четыре в живот, уже руками и наконец пару чётких ударов в голову.
Жертву отпустили и она кулём свалилась под ноги мучителей. Для Олега Кононова, всё с ним произошедшее за последний час-становилось с каждой минутой всё безразличнее. Лёжа на земляном полу ему всё чётче представлялось, что шансов вырваться, из данного непонятного «приключения»-у него пока нет. Бешено хотелось верить: что это сон или «глюки», после микстуры профессора, однако Олег почему то вспомнил историю о том, что фильмы о «Фредди Крюгере», автор данного цикла задумал после того, как прочитал о частых смертях жертв фашизма, во сне: многие из бывших заключённых концлагерей, пережив в сновидениях возвращение в свой бывший лагерь-ночью же и умирали от сильнейшего, панического ужаса. Всё, что с ним сейчас происходило и наводило Олега, на столь печальные раздумья о своём будущем: непонятное место, где он оказался или что ему «грезится», а позже-странное немотивированное избиение плетью от иностранца, захват на аркан в поле и провоз на этом чёртовом аркане до самой башни, а в довершение-обыск какими то бомжами в сарае и допрос с избиением…Кононов, совершенно не был уверен, что сможет всё это нормально выдержать, даже во сне.
У лежащего на полу новичка вновь что то спросили и не дождавшись ответа — нанесли пару ударов коленями в голову. Из рассечённых бровей тут же брызнула кровь и стала застилать избиваемому глаза, апатия «обречённого» начала захватывать Олега в свои сети. Он смог лишь хрипло пробормотать «держимордам» в дурацких нарядах: «Nescio lingua», теперь, его это даже не удивило. Избиения и «приключения» последнего часа совершенно заглушили все эмоции предыдущего удивления, а может и проходящей мимо жизни.
На троих палачей, двух молодых мужиков и подростка, тихие слова их жертвы произвели ошеломляющее впечатление: паренёк, что вёл Олега из сарая на допрос в башню-аж подпрыгнул на месте и что то всхлипывая бессвязно под нос, стал отходить к двери на двор. Короткостриженный владелец плётки побагровел и ошалело смотрел на своих товарищей, а его компаньон, что и заарканивал сейчас избиваемого — бубнил быстро непонятные слова себе под нос и всячески старался поднять Кононова, с внезапно проснувшейся заботой, на ноги. Он что то громко буркнул парню и тот опрометью подбежал к нему и Олегу, и помог перенести избитого путешественника к самой широкой скамье. По ходу пути, паренёк отвечал старшему, а после того как Олега уложили со всем старанием и заботой-метнулся по ступеням вверх по лестнице и через минуту прибежал с неплохими штанами, правда лишь чуть ниже колен и парой сапог до середины икр, и ворохом рубах и курточек, которые стали натягивать, на удивлённого внезапной сменой отношения к нему Олега — короткостриженный мордоворот и бросатель аркана.
Путешественник находился в недоумении: нынешнее поведение незнакомцев — невероятно контрастировало, со зверским недавним избиением, его ими же, всего лишь несколько минут назад. Внезапная смена настроения у них, его с кем то спутали и пытаются извиниться?
Олег вдруг чётко стал вспоминать что в городке, через который он проходил, его непонятный, даже до конца ему самому, как произнесённый ответ на латыне-привёл к поклонам от пары парней задававших ему свой вопрос. Неужели здесь так ценят данный «мёртвый «язык или…он чего то недопонимает и дело в другом?
Толстомордый пошушукался с товарищем и дав пинка парнишке, подошёл к Олегу: «Газбадин-праисти те», — стал гундосить он на латыне, безбожно коверкая её и утирая слёзы, катившиеся по его лицу, — «мы-глупы! Прастые памошники газпод…да…здаралысь, думали-шапийон пришёл погляделкать, не поняли…в-о-о-от».
И вновь Кононов стал испытывать некое подобие удивление, нет, не того, что было до избиения, ибо скачки за лошадью на аркане и удары ногой в пах-несколько умерили его «эммоциональные всплески» и за последний час он стал смотреть на некоторые вещи-значительно проще, совсем как тогда, под Ачхой-Мартаном — когда радисту из его группы перебило осколком горло и посекло всё лицо, а ему самому — «прошило» левую руку пулей и пришлось «закатав» её в рукав из бинтов и медицинского клея, переползать ближе к оставшимся в живых ребятам, для дальнейшего прорыва из окружения, к своим.
