Не обращая внимания на боль в коленях, Таер нырнул в огонь схватил Сэру за талию, стащил со стены и отнес подальше от огня. Упал на землю вместе с ней и дважды перевернулся, прежде чем понял, что ее одежда не загорелась и что она смеется.
Таер резко выпустил ее, но она села и принялась руками гасить дымящуюся ткань его рукавов.
– Кажется, я перестаралась, – сказала она с радостной улыбкой, какая бывает у опьяневших от борьбы воинов в самый разгар битвы. Никогда она не казалась ему такой великолепной.
И никогда он так на нее не сердился: она едва не убила себя.
За ними послышался резкий треск, Таер оглянулся и успел увидеть, что пламя гаснет так же быстро, как возникло; стена вокруг колодца и защитные стены сооружения почернели, но уцелели.
Хенна, погасившая огонь, опускала руки, и в это мгновение что-то темное и дымящееся перебралось через край колодца. Оно мелькнуло мимо Таера в попытке добраться до ближайшего леса; двигалось оно так стремительно, что лишь смутно виднелись редкие жесткие волосы поверх сморщенной кожи, да сапфировые глаза. Волк, которым был Джес, был чуть медленней.
– Туманник! – закричал Бенрольн.
Не успел он произнести последний звук, как зверя пронзила стрела. Тварь несколько раз перевернулась, и Джес навалился на нее.
Пыль, мех, тьма – все смешалось, так что Таер не мог различить сражающихся. Но, очевидно, у Лера такой проблемы не было. Вторая стрела попала в цель, за ней третья и четвертая.
Джес оторвался и встряхнулся, чтобы избавиться от грязи и сухой травы. Туманник еще несколько секунд слабо дергался; из его бедра, шеи и ребер торчали три стрелы Лера. Четвертая, сломанная у наконечника, пронзила глаз. Ребра еще дважды поднялись – и зверь затих. Мертвый, туманник занимал как будто гораздо меньше места, чем живой.
Сэра откинулась и рассмеялась. Она повернулась к Таеру, и улыбка исчезла с ее лица.
– В чем дело, Таер?
Он принужденно улыбнулся и покачал головой. Она не заслужила его гнев. Не ее вина, что она так наслаждается ощущением опасности – ему и самому знакомо это чувство, но то, что эти ощущения не чужды и его жене, расстроило Таера. И не только потому, что она рисковала жизнью.
– Ничего, любимая. Помоги мне встать.
«Вот для чего она рождена», – думал он, когда они, как маленькая победоносная армия, возвращались к хижине кузнеца, после того как Хенна еще одним огненным языком избавилась от тела туманника.
Он видел, что она переросла дом, который они создали вместе. Пытался не замечать перемен, которые произошли в ней после того, как она с сыновьями направилась спасать его, но сегодня пришлось взглянуть правде в глаза. Чтобы спасти его, Сэра вынуждена была снова набросить на себя мантию своего ордена.
И он не мог себе представить, как она снова снимет эту мантию, и вернется к жизни на ферме, и будет всего лишь женой фермера. Даже если она постарается вторично отказаться от своей силы, он был уверен, что не позволит ей: он помнил, какая радость была у нее на лице, когда она зажгла пламя.
– Неудивительно, что он поселился в такой глуши. Если бы поблизости жил хороший кузнец, он умер бы с голоду, – ворчал Бенрольн, сидя на своем крепком гнедом, который шел рядом с низкорослой лошадью Таера. Брюидд, с разрешения Таера, возвращалась в лагерь клана на Скью. Леру пришлось нести уставшую старуху к лошадям, но раненые кузнеца выздоровеют.
– По местным стандартам работа кузнеца достаточно хороша, – ответил Бенрольну Таер. – Нельзя ждать мастерства в изготовлении мечей от того, кто в основном занят гвоздями и плугами. Если бы ты попросил плуг, несомненно, остался бы доволен.
– Плуг нам совершенно не нужен, – проворчал Бенрольн. – И гвозди тоже. Но и то и другое было бы лучше трех пар плохо уравновешенных, с грубыми ручками ножей.
– Тогда ваш кузнец использует металл на что-нибудь более полезное, – успокаивал его Таер. – Ты знаешь, как и я, что главная прибыль – когда в следующий раз ты или любой другой Странник окажется здесь, вас примут доброжелательно и обойдутся с вами справедливо.
– Бенрольн все еще жалуется? – Сэра подъехала к Таеру и пристально взглянула на Бенрольна. – Если бы ты хотел выгоды, заключил бы сделку до того, как мы убили туманника, а Брюидд вылечила семью кузнеца. А так тебе приходится брать что дают и благодарить.
Бенрольн пробормотал какое-то извинение и отъехал к тем, кто более сочувственно будет слушать его жалобы.
– Ножи вовсе не плохи, – заметил Таер. – Просто они не соответствуют стандартам кузнеца клана.
Сэра внимательно посмотрела на него.
– Что случилось?
– Колени, – солгал он. Она слишком многое замечает своим ясным взглядом. – Но это пройдет.
Он ее потеряет, казалось Таеру. Она еще какое-то время останется с ним – пока дети в ней нуждаются и потому что дала ему слово. Но мальчики уже молодые мужчины, а их дочь больше не беспомощное дитя. И долго ли еще любовь к нему будет удерживать ее от возвращения к жизни, для которой она родилась?
Она стала женщиной, которая сумеет справиться с обязанностями, от которых хотела уйти, когда пришла к нему. Она Ворон, и ему показалось, что он впервые понял, что это значит.
– Можем ненадолго остановиться, чтобы у тебя отдохнули ноги, – сказала Сэра. – Брюидд, вероятно, отдых тоже не помешает.
– Нет, – покачал он головой, – Брюидд устала, но усидит на Скью, пока мы не доберемся до лагеря. А что касается моих коленей, я просто слишком много ходил сегодня. Все будет в порядке. Конечно, не скоро, но и сейчас вполне терпимо.
Нестерпимо то, что он не видит, как удержать Сэру, не погубив ее; по сравнению с этим колени – ерунда.
– Все будет хорошо.
Утром следующего дня они вышли на перекресток дорог, и Бенрольн приказал сделать привал. Как только все остановились, он направился с Таеру и Сэре.
– Нас призывают на южную дорогу, – сказал он напряженным голосом.
Сэра улыбнулась ему.
– В первый раз? Он резко кивнул.
– Некоторые предводители кланов никогда не слышат призыв, – сказала она ему, потом посмотрела на Таера и объяснила: – Когда один клан нуждается в помощи, предводитель другого клана знает это. Это чувствовал мой брат. Он говорил, что похоже на шепот или словно потянули за струну.
– Струна, – подтвердил Бенрольн, и лицо его слегка покраснело. – Она тянет мое сердце. Отец говорил, что его отец это чувствовал… но я ему не верил.
– Тогда идите, – сказал Таер. – Мы сами продолжим движение на запад. Осталось немного.
Отсутствующее выражение исчезло с лица Бенрольна.
– Вам надо идти с нами. Без вас у нас только я и Целительница. А Брюидд говорит, что есть еще один тронутый тенью.
