Она спросила:
— Заль, за что чер Рэкто нас ненавидит? Я знаю, любое дитя Ни, попав на этот берег, оказывается вне закона, и колдуны… да кто угодно… имеют право уничтожать нежить без всякого суда… но тут другое…
— Не знаю. Мы знакомы две луны, а он не любит рассказывать о своем прошлом. Дэн может показаться странным… но я ему верю больше, чем себе. И у меня есть на то причины.
Чер Рэкто еще при первой встрече показался ей заносчивым аристократом, уверенным, что все проблемы решатся как-нибудь сами собой, и его не побеспокоят. Она уже поняла, что ошиблась, но вот насколько?
Заль аккуратно снял котел с костра и спросил:
— Хотите каши, Шенга?
— Не откажусь. А мои вещи так и остались у дороги. Жалко, пропадут.
— Завтра будем уходить, заберем. Или, если хотите, я сейчас сбегаю… — он перевел взгляд на полог и пленников, и поправил себя. — То есть, когда Дэн вернется. А то мало ли, что эти удумают?
— А где он?
— Нашел еще одну тропу с вешками, прямо через болото. Пошел, пока светло, проверить, куда ведет. А то, если там еще лагерь разбойников, как бы нам ночью не пришлось… сильно удивиться. Эти, вон, молчат. Держите миску! Осторожно, горячая!
Каша была сварена из пшеницы. Густая, что ложка стоит, она каким-то образом ничуть не пригорела. Как же давно Шенга не ела нормальной человеческой еды! Заль разулыбался, наблюдая, с каким аппетитом девушка наворачивает его варево.
— Повязка не мешает?
Повязка мешала. В первую очередь тем, что Шенга не знала, что под ней. Боль на месте раны была тупая, и позволяла нормально двигаться, разве что — с большей осторожностью, чем обычно. Девушка улыбнулась:
— Мне раньше приходилось носить корсет. Это куда менее удобно.
— Вы из благородных… — понял Заль.
— Какая теперь разница?
— А как вы попали в обитель?
— Сама пришла. Это, наверное, не просто понять тому, кто не слышал проповедников и вербовщиков, но я попробую объяснить. Обитель охраняет внешние земли от инферно…
— От Ночных дыр.
— Ну. Только живой колдун к тем дырам подойти не может. Поэтому нужны колдуны мертвые. И сильные, такие, которые и у самой границы смогут заставить силы мира себя слушать. Они удерживают темных по ту сторону, поддерживают магический щит, вступают в схватку с… с тем, что оттуда лезет. Их поддерживают некроманты и заклинатели. Но все равно, даже мертвого колдуна можно развоплотить или упокоить. И тогда им нужна срочная замена. Обитель готовит замену, а проповедники ищут во внешних землях людей, которые пошли бы на это. Берут всех, кто выскажет согласие. Тем более что родня ушедшего в обитель получает неплохой откуп.
— Так это из-за денег?
— Нет, конечно. Проповедники, они умеют убеждать и без всякого специального чародейства. Вообще-то, если они увидели в тебе потенциал воина-защитника, да еще с колдовскими способностями, можешь начинать считать себя послушником. Не успеешь оглянуться, как сам всей душой захочешь туда.
Заль поспешил сменить тему:
— А вон и Дэн идет.
Колдун перемахнул через белый гребень старой стены и вскоре подошел к костру. Вид у него был хмурый.
Не дожидаясь расспросов, пояснил:
— Там, такое чувство, темные боги покуражились… Еще одна древняя дорога. Ехал большой кортеж, и его уничтожили. — Он коротко взглянул на Шенгу. — следы на шеях трупов такие же, как у здешнего колдуна.
— Наши? — Девушка осторожно поднялась. — Мне надо взглянуть.
— Не стоит. Там много крови и трупов.
Повисла пауза, в конце которой Шенга напомнила:
— Чер Рэкто. Я все-таки дитя Ни, и три года провела в обители. Мне надо на это взглянуть.
— Действительно, что это я, — хмыкнул Дэн, устраиваясь у костра. — Но не сегодня. Солнце вот-вот сядет. Как рана? Не сильно беспокоит?
— Нет.
— Эй, а нас кто-нибудь покормит? — донеслось от полога.
Дэн царственно посмотрел на пленников, и вдруг зашипел с присвистом: "Спааать!". Над кончиками его пальцев взвихрился нагретый воздух, и они одновременно попадали там, где сидели.
Заль широко зевнул.
— …и еще. Похоже, наши подозрения близки к истине. Но теперь я даже представить не могу, где искать нашего маленького друга.
Шенга перевела взгляд с одного на другого, но никто не собирался ей ничего объяснять.
Утром туман неприятно подружился с дождем. Дождь колотил по деревянному навесу, рядом переступали и сонно всхрапывали кони.
Здесь, в импровизированной конюшне, было относительно сухо, а под шерстяным одеялом еще и тепло. Шенга проснулась на снопах прошлогоднего сена. Рядом, сбив в сторону одеяло, спал Дэн. Он хмурился, изредка подрагивали губы. Должно быть, и во сне с кем-то воевал, уничтожал нежить.
Под защитой камней, у границы развалин застыл изваянием Заль: пришла его очередь дежурить. Впрочем, разбойники не желали из-под полога и кончики носов высунуть — их укрытие было куда менее надежным.
В боку робко шевелилась боль. Пока еще не сильная, она предупреждала: будь осторожней! Одно неловкое движенье, и…
Она все-таки села, выпустив на волю накопившееся под одеялом тепло. Поежилась — снаружи оказалось холодно и влажно. Надо бы вставать, да собираться в путь… но как же не хочется под дождь…
А узелок с остатками дорожной еды и с чистой рубахой так и остался мокнуть. Хлеба жалко. И последних монеток…
И как дальше идти? Без денег, вообще без всего.
Девушка еще раз взглянула на спящего колдуна. Вздохнула, потянулась поправить чуть не убежавшее в лужу одеяло. А то ведь замерзнет, простудится…
Дэн проснулся мгновенно, резким движением перехватил руку, яростно уставился в глаза.
Она объяснила:
— Одеяло. Упало вниз. Я хотела поправить.
Нахмурился, расслабил плечи. Отвернулся, оценивая обстановку.
Сообщил:
— Дождь теперь надолго. Не знаю как тебе, а нам надо спешить.
— Как скажете.
Они уйдут, а она побредет дальше, прятаться от людей. Дышать болотным воздухом, ждать, когда ее догонят и вернут магистрам. Те посетуют, пожалеют. Оставят в послушницах еще на год… а потом, может, еще на год. Да нет… не оставят. Если ее готовили к работе у самых Дыр, то значит, другой Шип, ее предшественник, или уничтожен, или потерял силу. И магистрам пришлось кого-то срочно готовить ей в замену, а этот кто-то долго не продержится. Что можно узнать и запомнить за считанные дни? Да ничего. Саму Шенгу готовили три года…
Дэн внимательно взглянул на беглянку, но ничего не сказал.
Достал из своей седельной сумки — разбойники не успели их выпотрошить — край черного хлеба да флягу. Отломил кусок и протянул девушке. Она благодарно кивнула. Хлеб был ароматный и очень вкусный.
