— Я ничего не чую, — дерзко ответил Токло, но стряхнул лапой снег с глаз и последовал за ней, больше не споря.
Долгое время они шли через пустое пространство, для других выглядящее не изменившимся, но глаза Каллик подмечали очевидные знаки того, что они ушли далеко от воды и находились около более толстых пластов льда, — их шаги отдавались от земли скорее низким глухим стуком, чем скользящим шелестом, и хребты снега походили на камни, вдолбленными в землю ветром за бесчисленные сезоны. В некоторых местах снег был таким твёрдым, что Каллик желала, чтобы он хоть когда-нибудь таял. Неужели истории о Вечных Льдах были правдой – что они всегда остаются замёрзшими? Сердце Каллик пело.
«Я нашла их, Ниса, Таккик! Я верила, и я нашла их!»
Но только она принадлежала этому месту. А не её спутники, у которых даже шерсть была окрашена по-другому. Поскольку её лапы начали болеть, Каллик оглянулась на Лусу, устало тащащуюся через снег, доходящий ей до мордочки. Токло шёл радом с ней, тревожно глядя на неё. Уджурак был прямо за ними, и Каллик снова проверила небо. Солнце начало блекнуть за белым горизонтом. Было ещё не так поздно, чтобы Каллик чувствовала усталость, но сейчас дни были короче ночей, что значило, что им оставалось мало времени на охоту, но впереди было много времени без тепла солнца. Луса дрожала ещё сильнее, так как воздух становился всё холоднее.
Каллик остановилась, задумавшись.
«Чтобы бы сейчас сделала Ниса?»
Неподалёку она чуяла тюленя, но им по-прежнему требовалось время, чтобы достичь его, особенно в темпе остальных троих медведей.
— Дни становятся гораздо короче, — тихо заметил Уджурак, догнав её. — Солнце уходит, скоро земля погрузится в сон.
— Я голодный! – хмыкнул Токло. Его лохматая голова повернулась к Каллик. Пыль снега на его бурой шерсти сделала его окрас похожим на пятнистый. – Твои духи-пузыри знают, как далеко ещё до этого тюленя?
Каллик прижалась к Лусе. Маленькая чёрная медведица покачивалась на лапах, её глаза закатились от изнеможения.
— Я думаю, что сейчас важнее найти укрытие, — сказала Каллик. – Завтра я первым делом поохочусь!
— Укрытие! – буркнул Токло, оглядываясь вокруг себя. – Здесь нет укрытия!
— Может, здесь нет укрытий, к которым привык ты, — сказала Каллик. – Но здесь… здесь это сработает! – она направилась к высокой горе спрессованного снега, на несколько лап выше её головы. Она пыталась вспомнить, как Ниса строила их пещеру. Работая в размеренном темпе, она разгребала снег лапами, складывая его к стенам, так что он не обрушивался вниз. Вскоре она вырыла в снегу пещеру, достаточно большую для четверых медведей.
Луса с сомнением склонила свою голову.
— Мы собираемся спать внутри сугроба? – сказала она. – Это звучит… морозно…
— Нет, там мило и тепло, — успокоила её Каллик. – И ты будешь не на ветру. Доверься мне.
Луса не стала спорить. Она забралась вглубь пещеры и свернулась в её центре, подальше от снежных стен. Каллик последовала за ней и свернулась клубочком рядом с ней, пытаясь отдать ей как можно больше своего тепла. Она совсем не чувствовала холода. Для неё то, что было не жарко, и грязь не цеплялась за лапы, было облегчением.
Токло и Уджурак растянулись рядом с ними, пока маленькое пространство не утонуло в шерсти. Каллик выгребала снег к выходу, пока они не оказались почти зажатыми внутри. Тепло их тел быстро согрело воздух внутри пещеры.
— Сегодня было весело, — сонно пробурчала Луса. – Мне нравится твой лёд, Каллик.
У Каллик было чувство, что Луса просто старается быть к ней доброй, но она шутливо толкнула её в бок.
— Я думаю, что здесь уже достаточно тепло, — фыркнул Токло, устало положив свою голову на спину Лусы. – Удивительно!
Каллик почувствовала, как Уджурак положил свою мордочку рядом с её задними лапами, и как уши Лусы дёрнулись у её подбородка. Уносясь на крыльях сна, она слушала, как буря снаружи становится сильнее, и думала, как медвежьи духи танцуют в небе над ними. Так же, как и духи под их лапами, духи с небес будут наблюдать за ними.
Это было верно. Лёд был местом, где им предназначено было оказаться.
Следующее утро горело яркой и чистой зарей. Снежный шторм прошёл, оставив за собой на льду сугробы искрящегося снега и кристально-голубое небо над головой. Каллик выбралась из пещеры, стряхнув снег со своих лап. Она сделала глубокий вдох. Как красиво! Как остальные могут не любить это место?
— Я по-прежнему голодный, — хмыкнул Токло из глубины наскоро сделанной пещерки. – Луса, ты уже проснёшься, в конце концов?
Каллик пролезла обратно и увидела, как он толкает спящую чёрную медведицу лапой. Уджурак присоединился к ним, обнюхивая её с другого бока, пока Луса, наконец, не моргнула, подтвердив то, что уже проснулась, и не подняла мордочку.
— Великий чертополох, вы как осы в моей шерсти! – пожаловалась она бурым медведям. – Могу я просто поспать подольше? – она снова спрятала свою голову под лапами.
— Нет! – буркнул Токло, ткнув её мордочкой. – Я голодный! Вставай, и тогда мы сможем поесть!
— Всё верно, всё верно, пригладь свою шерсть! – со вздохом сказала Луса. Она медленно встала на лапы и выбралась наружу, сопровождаемая Уджураком и Токло. – Бурые медведи! — прошептала Луса Каллик, мотнув головой. – Напомни-ка мне, почему мы так усердно старались вернуть их обратно!
Каллик хихикнула от радости.
— Насчёт Токло можешь не волноваться, — сказала она. – Сегодня я найду ему тюленя. Я знаю, я найду!
Она смогла различить запах, за которым следовала вчера вечером; теперь он казался гораздо ближе, потому что буря прошла, и воздух стал чистым. Следя за духами-пузырями под своими лапами, Каллик направилась через снег. Им не пришлось идти долго прежде, чем она заприметила то, что искала – тюленью лунку.
— Смотрите! – прошипела она.
— Что это? – спросил Токло.
— Тюленья лунка. Ждите здесь.
Остальные сели на снег и следили, как она ползёт через лёд, тихо ставя одну лапу перед другой. Она помнила, как так же наблюдала за тем, как её мама так же подкрадывается к тюленьей лунке для дыхания. Ниса выглядела такой уверенной, такой решительной. Каллик надеялась, что в глазах друзей сейчас она выглядит так же.
Она опустилась на снег около лунки, положив свой нос на лапы, и стала пристально следить. Ей нужно было двигаться так же быстро, как молния, как только тюленья голова покажется снаружи. Это значило, что ей нужно было сфокусировать всё своё внимание на лунке и не шевелить ни мускулом, не в зависимости от того, как долго ей придётся ждать. Даже малейший шорох мог предупредить тюленя, что она здесь. Она не могла просто пригнуться на льду – она должна была стать частью льда.
