- Ай!
Санчо молчал. Хмурился. Тяжело вздыхал.
- Как вы сюда... что это вообще за наглость? Я здесь мою полы... А вы натоптали!
Санчо кротко взглянул на Фелису. Отвернулся; девчонка занервничала не на шутку:
- А что такого? Я полы мою, ясно?
- Пробка, - загробным голосом сказал Санчо. - От вина... Ах ты девка ушлая, лисицей подшитая, а псом подбитая!
Фелиса сделалась красной, как мулета перед мордой быка. Некоторое время елозила тряпкой по полу; Санчо все сидел, и она не выдержала:
- А вам все равно никто не поверит.
Санчо многозначительно молчал.
- Ничего вы не видели. Подумаешь, пробка! Так и что?
Санчо молчал. Фелиса драила полы; наконец, отставила щетку:
- Санчо, - голос ее звучал теперь вкрадчиво, как журчание. - Санчо... А хотите шоколада? У меня есть... Хотите?
- Совесть мою купить? - осведомился Санчо.
Фелиса в сердцах швырнула шваброй об пол:
- Какую совесть! Чего вы хотите от меня! Это не ваш дом, это чужой дом...
Хозяин в доме может делать что угодно, ясно вам? Что угодно и с кем угодно!
- Посоветуемся с сеньорой Альдонсой, - покивал Санчо. - Тут тебе и жаба сиськи даст...
- При чем тут... жаба... при чем тут сеньора Альдонса! Она и так все знает!
- Что - все? - удивился Санчо.
Некоторое время они смотрели друг на друга, не отрываясь.
- Вам все равно никто не поверит, - шепотом повторила Фелиса.
- Посмотрим, - с охотой отозвался Санчо.
- Санчо, чего вы от меня хотите?
- Ничего, - Санчо отвернулся.
- Ну пожалуйста, Санчо! Скажите!
Санчо снова посмотрел ей в глаза. Фелиса из последних сил сдерживала слезы.
Тогда он счел возможным усмехнуться.
Она поймала его улыбку - и робко, с надеждой, улыбнулась в ответ.
Тогда он насупился и отвернулся; она начала всхлипывать, тогда он посмотрел на нее снова - и поманил пальцем...
Она подошла.
* * *
До срока осталось пять дней.
Ужасно мало. Вечность.
- Я ходила к ним, - сказала вечером Альдонса. - Панчита опять в синяках... Я говорила с матерью.
Она замолчала - надолго.
- И что? - спросил наконец Алонсо.
- Ничего. Говорит - он пока трезвый, так работящий и добрый мужчина, а что падчерицу бьет по пьяни - значит, любит. Воспитывает.
- А она? - спросил Алонсо. - Мать?
Альдонса пожала плечами.
- Пять дней, - глухо сказал Алонсо.
- Она сказала, если ты еще раз к ним придешь - она позовет алькада...
- Хоть десяток алькадов.
- Господин мой, - не к месту вмешался Санчо, - а вы помните, что было с эти Андресом, там пареньком, которого Рыцарь Печального Образа... ну, за которого заступился? Так хозяин его еще хуже... сорвал на нем злобу. Как бы с этой Панчитой... ну, то же самое не получилось.
Тишина.
- Санчо, - голос Альдонсы прозвучал напряженно, - а вы бы сами сходили к этим соседям... поговорили бы... без угроз, но по-свойски. Как-нибудь... а?
- Да-да, сеньора, разумеется, - закивал Санчо. - Я схожу... может и не понадобится, копьем-то... может, по-хорошему получится. Говорят же покраснеть не покраснеет, а подобреть, если хочет, так подобреет...
Алонсо скептически хмыкнул.
- Я пойду, - Альдонса поднялась. - Пойду спать... Алонсо, не засиживайся долго, ладно?
- Я сейчас приду, - кивнул Алонсо.
На самом деле он будет сидеть допоздна. Пока не станут слипаться глаза и не упадет на грудь тяжелая голова.
Потому что слушать молчание Альдонсы в темноте спальни - нет сил.
- Санчо... а ведь у вас тоже есть жена?
- Конечно, господин мой.
- И что... она вас спокойно отпустила? Никаких... отпустила?
- Да ну, - Санчо беспечно махнул рукой. - Поплакала, конечно... баба есть баба... только пацаны мои уже подросли, в хозяйстве управятся, хорошие хлопцы...
А баба, она все уши мне прожужжала, чтобы какого-то жалования просил. Что оруженосцы жалование получают. Баба...
- Сколько? - тускло спросил Алонсо.
- Что?! - радостно переспросил Санчо, не веря своим ушам. Он подумал было, что господин его действительно намерился назначить ему жалование.
- Сколько у вас сыновей? - переспросил Алонсо.
- А-а-а... - Санчо попытался скрыть разочарование. - Четверо.
Алонсо молчал. Ранние морщины на его лице обозначились яснее; Санчо сделалось жаль его.
- Бросьте, сеньор Алонсо... Бог детей либо дает, либо не дает. Это не наше дело, это его Божий промысел... Бог старый хозяин - больше придерживает, чем раздает...
- Последний, - сказал Алонсо. - Я - последний Дон-Кихот...
- Сеньор Алонсо, - Санчо налег на стол локтями. - Вы меня простите, глупого мужика. Но вот... жалко, конечно, жалко, что прервался... Благородный род - это всегда жалко... Но вот что за беда?.. Кто о нем плакать будет, о Дон-Кихоте? Тот погонщик мулов, которому Дон-Кихот ни за что ни про развалил голову на постоялом дворе?
- Санчо, - сказал Алонсо после паузы. - В губернаторство на острове ты не веришь... Жалования я тебе назначить не могу - не из чего, извини... Почему ты со мной идешь?
- Так... это... - Санчо растерялся. - Традиция... Батюшка меня так назвал, Санчо... Традиция, говорит... И, опять же, все Панса, что с рыцарями уходили, домой живехоньки возвращались... не то что сами рыцари. Правда, вот, один мой родич без глаза вернулся, другому внутренности все отбили... А одному ногу переломали, так до конца дней и хромал... но ничего, главное - живехонек... Вот.
А про губернаторство... Так легенда все-таки откуда-то взялась? Мы вот думаем, что легенда - брехня, а вдруг она не брехня? А вдруг да обломится мне губернаторство, а я в поход не пошел, на печи остался... Вот обидно будет, да?
Некоторое время Алонсо смотрел на него - а потом расхохотался - весело, искренне. И Санчо подхватил этот смех, и так они смеялись, оба страшно довольные друг другом, когда Алонсо вдруг осекся и нахмурился:
- Кто это там? Альдонса, ты?
В глубине комнаты плыла высоченная белая фигура, плыла, то открывая, то снова закрывая собой звездное небо за окнами.
- Альдонса? - неуверенно переспросил Алонсо.
Он прекрасно видел, что это не Альдонса. Это кто-то высокий, ростом с него, Алонсо; светлый плащ падает до пола, лицо закрыто складками капюшона, голова опущена, походка странная, неровная, как будто человек пьян или ранен и вот-вот упадет...
Санчо оглянулся и посмотрел туда, куда напряженно глядел его хозяин.
- Что? - переспросил удивленно.
- Да кто там ходит? - Алонсо встал. Санчо ухватил его за рукав:
- Кто ходит? Где ходит-то?
- Ты ослеп? Да вон же!
Санчо смотрел на него теперь испуганно:
- Сеньор Алонсо... Нет там никого. Что вы...
- Как нет?! Я своими глазами...
