— Девка стала королем. Не увидел бы ее, не поверил, что Британией правит баба.
— Прошу вас, де Даммартен… не оскорбляйте моего господина. Я, как рыцарь, не могу это стерпеть.
— Щас я твой господин, — ухмыльнулся Рено. — Ты присягнул МНЕ, и будь добр следить за своими словами, рыцарь!
Как бы это дико не звучало, но Ланселот действительно присягнул Рено де Деммартену. Это было единственным условием последнего, при соблюдении которого Ланселот мог остаться в Кале.
И пусть эта присяга была неофициальной, и он все еще являлся рыцарем круглого стола, Рено намеревался убедить Артура снять присягу с Ланселота.
Артурию французский сеньор знал только как Артура. За море не проникала информация о том, что король — девушка. Это и вызвало удивление Рено, когда он увидел девушку в дорогом синем платье и с золотой латной перчаткой на левой ладони.
Но, в таком случае, дело в корне менялось.
Соблазнить королеву будет не сложно. Рено сам по себе был очень красив, и не раз пользовался этим оружием, чтобы завоевать женское внимание.
— Разрешите вас кое о чем попросить, мой господин…
Ланселот сел на одно колено перед Даммартеном, показывая свое уважение.
— Что? На счет Артура что-то?
— Да. Прошу вас, мой господин… умоляю… не причиняйте ей вреда. В противном случае я не смогу подчиняться вашей воле…
— Я не понял, — лицо Рено стало серьезным; он понял, что хотел сказать Ланселот. — Ты мне что, угрожать решил, что ли?
— Выходит, что так.
Думать долго не пришлось.
Даммартен очень быстро прокрутил в голове все возможные развития событий.
— Ну хорошо. Я ей ничего не сделаю, если сама не нарвется. Тут твоя королева в безопасности, рыцарь.
— Моя королева умерла, Рено. И вы это знаете. Артурия же — мой король. Король, и никто более.
— Прям так никто? — язвительность так и шла от сеньора. — Даже как женщину не воспринимаешь?
— Ничуть, господин.
— А зря. Ты только посмотри на нее: личико красивое, титьки выпячивает, волосы блестят. А ноги-то… ноги какие…
— Рено… прошу вас…
Но Даммартен даже не думал прекращать издевательство над моральным состоянием Ланселота.
Он прекрасно знал, что чувствовал этот рыцарь к своей королеве. Там было нечто большее, чем просто доверие.
И на этом самолюбивый Рено не мог не сыграть.
— Она девственница?
— Чт… — вырвалось у Ланселота.
— Я тихо спросил, что ты вдруг решил уточнить? Что ж, повторю… О-Н-А ДЕВ-СТВЕННИЦА?
Как он смеет задавать такие вопросы?
Ланселот же попросил его не оскорблять короля… а этот вопрос как раз являлся оскорблением.
Девственница она, или нет, какую роль сей факт играет прямо сейчас?
— Ответь, рыцарь.
— Я… я не знаю, господин.
— То есть ты с ней не спал. Это хорошо, — Рено ухмыльнулся. — Слугам она не отдалась бы, другим сеньорам тоже. Низковаты по званию. Остаются ваши хваленые рыцари. Насколько я знаю, Персиваль и Галахад — церковники, у них обет держания малыша в штанах. Ты с ней не спал, а у Гарета есть жена. Больше внешне красивых рыцарей у вас нет. А значит: да, она девственница.
— Рено… — рычит Ланселот, чувствуя, как внутри него закипает огонь.
— Что? Что «Рено»? Я понимаю, ты выучил мое имя, но обсуждать мои действия ты права не имеешь. Так что повежливее, британец.
Зубы рыцаря скрипнули, но все же он повиновался.
— А, да. Совсем забыл. Поскольку мне не выгодно устраивать войну с Артурией, я разрешу ей делать с тобой все, что захочет. Бить, резать, трахать… в общем, это твои проблемы.
* * *
До замка удалось добраться без проблем со стражей. Абсолютно любой мог подойти к Артурии и поговорить с ней на тему «почему столько вооруженных мужчин следуют за вами?».
Но не подходили. Не боялись, нет. Просто были сражены ее красотой.
Французские девушки всегда славились своей привлекательностью. Некоторые из них были даже красивее немок. Но Артурия и Линетта затмили их всех.
У мужиков текли слюни от желания, молодые девушки и более старые девы завидовали и старались утащить своих мужей и сыновей в дом, чтобы не слишком засматривались на новоприбывших красавиц голубых кровей.
Как только перед ней отворились двери парадного зала, король немедленно вошла туда, забывая о всяких манерах. И пока Рено де Даммартен пытался проявить тактичность или уважение, Артурия подошла к Ланселоту, стоящего в углу зала.
Он не смотрел вперед, его взор был направлен вниз, в пол. Словно нашкодивший ребенок, он боялся смотреть в глаза своему королю, которого предал и бежал за море.
— Ты…
Артурия схватила рыцаря за грудки. Сейчас он был одет не в доспехи, а в относительно богатые одежды, любезно предоставленные Рено. И грудки у них подходили, чтобы схватить за них и припереть к стенке.
Даммартен же приветствовал сенешаля сера Кея, сера Гарета и сера Джулия, совершенно не обращая внимания на то, что происходило за его спиной. Это заставило Кея улыбнуться.
Рено знал о том, что Артурия попытается выяснить отношения с Ланселотом, и не собирается этому препятствовать сейчас, когда все уже началось.
— Вы это так и оставите? — спрашивает сенешаль, жестом головы указывая в сторону Артурии и Ланселота.
— Да, благородный сер, — как оказалось, Рено хорошо знает английский язык. — Пусть голубки бранятся, ничего плохого от этого не будет.
Такие слова могли бы оскорбить сера Кея, ведь Артурия его сестра, как никак. Однако, учитывая данные обстоятельства, а так же понимание Деммартеном ситуации, рыжеволосый рыцарь лишь улыбнулся.
И правда, мешать сейчас Артурии бесполезно.
Она все равно получит свое.
Сколько уже раз Экскалибур ударил лицо Ланселота?
Десять?
Пятнадцать?
Двадцать?
Сколько бы ни было, рыцарь не сопротивлялся.
Он стойко терпел удар за ударом, и даже когда Артурия сломала ему нос и выбила два зуба, он не издал даже звука, а лишь попытался отводить голову.
Увы, это не спасало.
Кей решил вмешаться тогда, когда его сестра разбила Ланселоту бровь.
Он, вместе с сером Гаретом едва оттащили своего короля от сера Ланселота, который уже опирался о стену, чтобы стоять на месте. Выдержав столько ударов, он только сейчас потерял координацию. Тело его едва ли слушалось и в глазах уже двоилось. Рыцарь вполне мог потерять сознание, но сопротивляясь, словно неведомыми силами, он держался на ногах, готовясь выслушать своего короля.
— Сер Ланселот… — рычала Артурия, вырываясь из хватки своих рыцарей. — Правом, данным мне господом Богом, я отрекаю тебя от Камелота и снимаю все полномочия! Живи под честью, сволочь!
