Повисло молчание. Гарри сглотнул.
— Ты убил моих родителей.
— Да.
— Ты никогда, никогда не получишь мое тело! — яростно прошипел Гарри. — Я скорее прыгну с моста, чем позволю тебе…
Том рассмеялся своим высоким, леденящим душу смехом.
— Бедное дитя, ты так ничего и не понял. Чем больше ты ненавидишь меня, тем сильнее я становлюсь.
— Нет! Ты не получишь мое тело!
— Мне нужно не только твое тело, — прошептал Том, ухмыляясь. — Мне нужна твоя душа.
Гарри замер.
Не убоюсь зла, отчаянно подумал он.
Том смеялся.
— Гарри, где ты? — раздался дребезжащий голос миссис Фигг. — Где ты, мальчик? Твоя тетя просила присмотреть за тобой.
— Я здесь! — крикнул Гарри. — Я здесь! Помогите!
— Здравствуйте, миссис Фигг, — вежливо сказал Том, выходя из кустов.
— Как ты, Гарри? — сочувственно спросила старушка.
— Помогите!
— Все в порядке. Спасибо, что спросили.
— Бедная твоя тетя, — миссис Фигг сокрушенно покачала головой. — Потерять и мужа, и сына… Бедная Петуния. Береги ее, Гарри.
— Конечно, — ответил Том и улыбнулся. — Конечно.
Петуния Дурсль вошла в ванную, заткнула слив пробкой и пустила воду. Пока ванна наполнялась с громким журчанием, Петуния заколола волосы и быстро разделась, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не видеть своего неподвижного землистого лица. Потом она взяла с полки новый, еще не распакованный комплект бритв «жиллетт» и положила их на угол ванной так, чтобы можно было в любую минуту их достать. Перед тем, как лечь в горячую воду, она протянула руку к дверной ручке. Дверь была закрыта — она всегда запиралась, когда мылась — это необходимо, когда у тебя в семье одни мужчины. Но на этот раз Петуния отперла замок. Она не знала, зачем. Она знала, зачем.
Она завернула краны и медленно опустилась в ванну, вытянув ноги и запрокинув голову. Горячая вода приятно гладила ее кожу. Потом она взяла упаковку бритв и достала одно маленькое острое лезвие.
— Тебе помочь, тетя? — раздался у нее над ухом мальчишеский голос. Петуния вздрогнула и уронила бритву в воду.
— Что ты здесь делаешь, мальчишка? — гневно прошипела она, прикрывая руками обнаженную грудь. — Вон!
Гарри склонил голову набок и посмотрел на нее холодным насмешливым взглядом.
— Могу задать тебе тот же вопрос, тетя, — сказал он спокойно. — Мне почему‑то кажется, что ты достала бритвы не для того, чтобы побрить ноги.
Петуния сгорбилась в ванне, подтянув колени к груди.
— А даже если и так?
— Я лишь спросил, — терпеливо повторил мальчишка, — не могу ли я чем‑нибудь помочь? Резать саму себя… это не так‑то просто.
— Ты чудовище.
— Да. Давай руку. Не стесняйся, тетя. Меня не интересуют твои сморщенные прелести. Представь, что я доктор.
— Ты убил всех, кто был мне дорог, — хрипло сказала Петуния. Левой рукой она нашарила на дне ванной упавшее лезвие и сжала его в пальцах.
— Да. Твоя жизнь теперь бессмысленна. Давай руку.
Петуния резко подалась вперед, целя бритвой прямо в горло проклятого уродца. Гарри отшатнулся, и бритва лишь прочертила длинный неглубокий порез на его плече. Он схватил Петунию за запястье и резко вывернул его.
— Это бесполезно, — прошипел он, нагнувшись к ней так близко, что она отчетливо видела в его зрачках свое отражение — бледную перепуганную женщину с трясущимися губами. Глаза Гарри горели красным, и это ужаснуло ее больше всего. Петуния попыталась вырваться, но он продолжал выкручивать ей руку, пока ее пальцы не разжались, и бритва не упала на пол.
— Так‑то лучше, — сказал мальчишка, отпуская ее руку и оглядывая залитую водой ванную. — Смотри, ты все здесь забрызгала, тетя.
— Ты убил моего сына, — сказала она.
— Теперь ты совсем одна, — пропел он. — Совсем. Совсем одна.
Гарри достал из упаковки новое лезвие и попробовал его пальцем.
— Сначала я буду резать поперек, — сказал он, и провел бритвой над собственным запястьем, не касаясь кожи. — Вот так, смотри. Потом вдоль. Буквой «Т». Я постараюсь сделать все быстро.
Петуния протянула ему руку.
«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».
Гляди‑ка, это нам, говорит Том. Ты ведь знаешь, что это за письмо?
Знаю, отвечает Том. Знаю, знаю.
Открывай‑ка его скорее, Том. Открывай его, Гарри. Мы прочитаем это письмо, пока наша тетя плавает в ванной. Белая ванна наполнена до краев черной водой. Венозная кровь так темна, что кажется черной.
«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».
Нам письмо. Нам письмо из Хогвартса.
Мы поедем в школу?
Нет, ухмыляется Гарри. Что нам делать в школе?
Ты прав, соглашается Гарри. Мы купим волшебную палочку и будем творить колдовство, страшное и великое. Мы спустились в долину смертной тени и не убоялись зла.
В доме есть немного наличных. Хватит на билет до Лондона. Поезд отправляется завтра в шесть утра, синий экспресс с белой полосой на железном боку. Раньше поезда были не такими. Они дымили, как черти, и если сидеть у окна, дым задувало в купе. Ты ведь помнишь, Гарри, как бегал смотреть на поезда, когда был мальчишкой? Тогда шла война, ты помнишь, как ревели сирены воздушной тревоги?
Том достает рюкзак и аккуратно складывает туда несколько смен одежды, потом Гарри делает сэндвичи в дорогу. Нам пора, пора. Скоро поезд с белой полосой на боку отвезет нас в Лондон, и мы будем есть сэндвичи, пока наша тетя плавает в ванне, наполненной кровью и дерьмом. Когда человек умирает, сфинктеры прямой кишки расслабляются.
А потом мы пойдем в Косой переулок и купим себе волшебную палочку.
С рассветом мальчик выходит из дома номер четыре по Тисовой улице и вприпрыжку бежит к автобусной остановке. Он запрокидывает голову к небу и поет. Как он мог забыть — псалмы же нужно петь.
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла.
Потому что Ты со мной.
Со мной.
Рюкзак подпрыгивает на его спине в такт шагам.
Старый Гарри — эвфемизм, обозначающий дьявола
