появится огромная, и как сам Адриан наверняка думает — покорная ему одному. Конечно перед таким стража сразу свое мнение сменит и колени преклонит. Ну или сбежит подальше.
— И в буре что-то есть… — пробормотала я, чувствуя, как где-то в отдалении от города что-то наливается тяжестью, набухая, как гнилостный надрыв. — Брат с сестрой нашли способ завершить начатое?
— Тебе виднее, — отозвался Витор.
— Но я думаю что да, — Дианель говорила без насмешки. — Я с Аржи и Витом выеду из города и попробую найти то место, куда отвезли принцессу. Здесь она бывала слишком часто, все мешает. Скверная магия. Скверные силы. Боюсь если убьем кого-то из наследников, то…
— Я понимаю.
Чародейка вывела коня из конюшни.
— Милатиэль сообщит, когда мы что-то найдем. Если тебе интересно. Извини, с собой не зову, твоя сила мне очень мешать будет. Позиционирование и так непростое.
«Извини?» Что-то новенькое…
Я пожала плечами — и отправилась собираться.
Адриан явно понял, что зашел слишком далеко. Что пообещал ему южанин, или кто там надоумил наследника Гослара начать служить «Истинному Богу»? А плевать. Да все что угодно. Хоть силы на то, чтобы править в своем городе справедливо и мудро, хоть бессмертие, хоть прикосновение к тайнам мироздания. У каждого есть то, чего он жаждет. То, что запретно, что невозможно — но чего хочется.
И стоит сделать шаг по тропе к запретному, презреть один раз привычные ограничения ради своей, неизменно великой и правильной цели, как все остальные шаги начнут приближать к пропасти. В один миг занесешь ногу над пустотой, обернешься, видя, сколько пройдено — и сделаешь новый шаг.
Черное Пламя — пламя запретных страстей. Сурт питает его — и оно питает его. Но на деле не будь Черного Змия — его место занял бы кто-нибудь иной. Эмиссар Лжи Дегал, эмиссар предательства Тирен, эмиссар Ура… Их ведь десятки, подчиненных Сурту меньших зол. Но не будь его — кто-то иной разжег бы Черный Огонь. Тот запретный огонь, что горит в наших душах вмести с огнем праведным и ясным.
И в душах некоторых это запретное пламя горит сильнее. Неважно — наследники ли это трона Гослара или крестьяне, солдаты или плотники, судьи или бандиты… Если Черный Огонь вырывается — плохо всегда и всем.
Мой долг — остановить этот прорыв. Ну а пока магики ищут, где он произойдет, нужно собираться. Коль у меня есть роскошь подготовиться к побегу, то ей надо пользоваться.
В доме Берта было тихо. Савва, кажется, спал, убаюканный дождем. Пока я собирала вещи и ухаживала за броней и клинком — ушел к себе и Ивер.
Осталось только навьючить Ингрид, что я проделала не без сопротивления от не слишком желавшей ехать куда-то в ночь лошади, и ждать. Возможно чародейка не хотела моего присутствия, желая что-то темное провернуть, но все же то недоверие, что было у меня к ней изначально, уже давно поуменьшилось.
Заносчивая, гордая собой, Дианель, тем не менее, после столкновения с колдунами на болотах Гослара, пусть и не стала менее язвительной, все равно изменилась. Стала понятнее — для меня. Пожалуй.
К тому же она не первая из магиков, кому в сложных ритуалах мешала мое присутствие.
Такова плата за твое умение разрушать чары, Феникс. Я тоже терпеть не могу творить свои чары рядом с Тоа. Все серьезные чары.
Приму к сведению.
Я видел у тебя в вещах его дневник.
Видел⁈
В некотором роде.
Вот ведь…
Какого вообще ты ко мне прицепился? Почему ты не смотришь там глазами своего Саввы? Или Арджана? Или там чародейки наконец?
Ну с Саввой я говорил. И мы оба пришли к выводу, что ему пока будет лучше освоить как следует те навыки, которые он уже получил. А передал я ему, поверь, немало. Ему нужен покой и компания кого-то, отличающегося от старого маразматика.
А еще он не пойдет искать твоего брата.
Не без этого. Но, на деле, он хотел. Но он ребенок — пока. Потом, я уверен, мы еще встретимся.
А остальные?
Я пробыл в этой форме дольше, чем хотел. И, кстати, замечу, что рядом с тобой, Феникс, находится нелегко и мне. Но вообще-то тут причины две. Первая очевидная — если я, дух из саврского ритуального кинжала, сумею убедить помочь себе Феникса, то желающих помешать мне будет мало.
Дух замолчал.
А вторая? — поторопила я его.
Ты схватила меня первой.
Вот просто?
Вроде того. К тому же я не против пообщаться с твоими спутниками. Когда это будет безопасно. Ах ты ж…
Дух выругался.
Недомерок-колдун лезет в мои чары. Надеюсь, твои друзья-магики найдут и остановят его раньше, чем он отопрет новую дверь.
Колдун? Кто?
Тебе ли не знать что правильные слова может сказать кто угодно, достаточно лишь распалить в себе нужную жажду?
Это уж точно…
Не отвлекай. Я попробую помешать.
По кинжалу на моем поясе прошла вспышка света. Запахло грозой.
Ладно, я все равно не могу вмешаться в эту борьбу… Буду верить, что у остальных все получится.
Я потрепала Ингрид по шее и отправилась в дом. Продолжение диалога лучше уж в тепле вести. Если это продолжение будет.
Я успела найти себе эля, отрезать кусок сыра и сесть у камина, когда откуда-то, кажется, из винного погреба, появился хозяин поместья.
Берт почти упал на соседний стул. От него разило вином, но держался рыцарь ровно.
— Спасибо тебе. За все. Прости, я так к своей привык… — он оглядел меня. Остановился на доспехах. — Щит забирай. Дарю. И ничего не говори, вижу, что пора тебе. Только… — Берт замялся, а потом выпалил: — слушай, я знаю, что вы как закончите все, так отправитесь из города. Но… В общем… Выходи за меня.
— Что?
Я думала, что разучилась удивляться лет сорок назад.
Не разучилась, нет.
— Слушай, я знаю, это странно звучит. Правда знаю. Я речей говорить там не умею красивых всяких для услады женской. Но, Великие Владыки, клянусь, я после того дня на ристалище, когда ты меня как пацаненка уделала, больше никого рядом не вижу. Постель согреть — одно, а вот чтобы рядом, опора и поддержка, и в горе, и в радости… Я тогда глупый был, упустил шанс, все злился: как же так, баба меня одолела. Уже потом понял, что такие как ты раз в жизни встречаются, а я проморгал этот раз. Но по воле Владык я ведь снова вижу тебя. Настоящую. Мы вновь встретились. Это ли не судьба?
Я молчала, не в силах вымолвить ни слова
