Но Требор оказался не таким уж и наивным. Иллюзий по поводу собственноручно запуганного вора он не питал, потому и передачу будущей жертвы для дальнейшего лишения дара назначил совершенно не там, где собирался этот дар отнимать. К тому же он не пожалел времени и на всякий случай затер магический фон, так что считать ауру чьего-либо присутствия или отследить дальнейшее перемещение человека стало совершенно невозможно. Следствие зашло в тупик.
И тут снова вход расследования вмешался Алази, предложив простое и вместе с тем эффективное решение проблемы — предоставив собак из моего дома на кладбище.
Маг, как только увидел внушительных боевых псов, так сразу дар речи и потерял от радости. Таких собак он никогда не встречал. То есть восставших из гроба мертвецов он видел, но чтобы мертвые от живых практически не отличались — никогда. Образцов набрать ему не дали. Собаки были против, и Алази возражал. На вопрос: «Откуда собачки?» — вампир ехидно ответил: «Из леса, вестимо».
Собаки со своей задачей справились, не подвели. И след взяли, и убежище мага нашли, и даже оборотня этим самым спасти сумели. Сам Требор, правда, успел сбежать. Но это уже детали. Меня нашли в какой-то пещере, переделанной под камеру, вместе с оборотнем, которого Требор так и не стал приносить в жертву. Оказывается, как только я потеряла сознание, в меня будто злой дух вселился и ругался при этом на десяти языках разом. Требор обозлился, пытался провести сеанс экзорцизма своими силами, но не получилось. Тогда он притащил жреца, но и тот не справился. Будущее светило некромантии пришло к выводу, что наглая я, принципиально не желая делиться даром, который мне, по мнению Требора, абсолютно не нужен, умудрилась подселиться к приносимому в жертву оборотню, а в свое пустое тело подселила злобного духа, чтобы не простаивало зря. С чего он такое взял — неясно. Но оборотня в жертву приносить не стал. За это благодарный волк ухаживал за моим телом и даже умудрялся иногда кормить и поить, когда оно не особо бесновалось.
Оборотень, кстати, тоже благополучно скрылся. Маг подозревал, что ему сильно помог Роланд, но доказать ничего не мог. Сиднер перелопатил кучу литературы в рекордно сжатые сроки и умудрился-таки вытеснить из моего тела чужую душу, а мою приманить обратно. Молодец! Я ему за это, конечно, благодарна, но никогда в этом не признаюсь.
Моим соседям сказали, что я ездила куда-то за травами и там заболела. Вроде бы поверили.
Прошло время. Я благополучно поправилась, встала на ноги, открыла лавочку и выслушала серию положенных охов и ахов от соседей. Лично поблагодарила Алази за участие в поисках, которое он проявил. Тот улыбнулся с таким выражением лица, что поди разбери, о чем он думает. Не переспрашивать же. Засмеет. Собак я тоже поблагодарила, выдав им лучшие куски мяса, приобретенного на рынке, нежно потрепав по голове и почесав за ушами.
Привычка гулять по ночному кладбищу у меня осталась. Но работать особо не хотелось, да и заказов практически не было. Все отчего-то опасались, что явится по их душу Сиднер и заставит горько пожалеть о том, что нанимают нелицензированного некроманта. Своего некроманта с лицензией у нас не было. Чужого звать — дорого. Наверное, это и к лучшему.
Но мне стали сниться сны. Яркие, насыщенные, полные неведомой ночной жизни в горах и прочих местах, где я точно никогда не бывала. Я не сразу поняла, что к чему, пока не заметила, что в снах часто фигурирует белый пес, любящий ловить крыс, пятеро вооруженных упырей, затянутых в опаленную огнем одежду, и мальчик-вампир. Странно.
Однажды ночью я как раз была на кладбище, проверяя, не появились ли какие-нибудь следы присутствия постороннего некроманта, когда внезапно почувствовала их приближение. Они были еще далеко. Но я точно знала, куда идет эта пятерка с мальчиком и белым псом, любящим ловить крыс и привычно приносить их хозяину.
Я встала, как вкопанная. Ночной ветер прохладно обдувал лицо, намекая на скорое приближение осени. Я закрыла глаза, словно впитывая в себя ощущение сути ночи.
— Что с тобой? — тронул за руку Алази.
— А что со мной? — беспечно откликнулась я.
— Ты какая-то странная, словно все время к чему-то прислушиваешься.
Я с интересом посмотрела на вампира, будто впервые видела эти рыжие волосы, разноцветные глаза и черную рубашку, расшитую дорогим кружевом.
— Как ты относишься к детям? — поинтересовалась я и с удовольствием понаблюдала, как его лицо становится удивленным.
Вампиры обычно не выдают своих чувств и в большинстве своем их разыгрывают, чтобы среди людей сойти за своего, но что-то мне подсказывало — это не тот случай.
— Ты беременна и хочешь, чтобы я признал ребенка своим? — удивленно изогнул бровь он.
Я прыснула. Ну и фантазия у него. Ему бы книжки писать, а он ремонт у меня в доме делает.
— Не совсем. — Все еще улыбаясь, я сделала жест, чтобы те, кто шел ко мне издалека, позволили себя увидеть.
Их было пятеро. Ожоги прошли, кожа была бледна в серебристом свете луны, но вымыть их все-таки следовало. Зато теперь стало ясно, что одна из связанных со мной кровью упырей — дама, носившая за спиной пару мечей. Сюрприз. Следом из темноты вышел Эльман, и пес радостно бросился ко мне.
— Привет, — сказал Эльман.
— Привет, — радостно улыбнулась я, так как действительно рада была видеть их.
— Я потрясен, — вместо приветствия выдавил Алази, схватил меня за плечи и принялся трясти. — Ангелла, у тебя мозги есть?! Или, как у многих блондинок, они при рождении в комплект не входили? Это же боевая звезда сиднер дху. Черные воины! И они к тому же упыри.
— Понятия не имею, о чем ты, — пискнула я между клацаньем собственных зубов. — Поставь меня на место, будь добр.
Пятеро сделали шаг вперед. Оружия не обнажили, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: все к этому идет.
Алази покосился в их сторону и осторожно, будто я была из самого дорогого стекла, опустил на ноги.
— Спасибо, — оценила его исполнительность я, а упыри сразу расслабились. — Знаю, что упыри. Зачем же так нервничать?
— Зачем? — тут же рявкнул рыжий. М-да, нервы у него — ни к черту и с самообладанием проблемы. Был бы человеком, нацедила бы ему валерьяночки. — Ты понимаешь, что чтобы ими управлять, надо быть либо их создателем, либо опытным владельцем конюшни. А я с ними не справлюсь. Они же старше меня по крайней мере вдвое.
— Ну и что? Ты, главное, присматривай за ними, в комнаты посели, где ванная, покажи, а справляться с ними буду я, — мило улыбнулась я.
Алази заглянул в мои широко открытые голубые глаза, перевел потрясенный взгляд на пятерку и ахнул.
