– А твой бюджет?
– А ну его!.. – Дарси крепко обвила руками Имоджен. – У меня есть возможность поехать в турне с тобой и Стэндерсоном? Класс!
– Тебе повезло, правда?
Дарси со смехом отстранилась.
– Дело не в удаче, Джен. Это из-за того, что тебе не хочется бросать меня здесь на неделю!
– Одному богу известно, что тебе взбредет в голову, когда ты будешь бродить по Нью-Йорку… или по моей квартире.
– Обещаю больше никогда не шпионить.
– Поверь недоделанному знатоку обсессивно-компульсивных расстройств:[85] ты себя не остановишь. Однако ситуация в норме, раз ты еще не заглядываешь в мой дневник. – Имоджен посерьезнела, внезапно заговорив резким и грубым голосом. – Когда я была маленькой, мама частенько читала мои записи, и я ненавидела это всей душой. Пожалуйста, не поступай, как она.
– Что ты, Джен, обещаю.
Суровое выражение на лице Имоджен тотчас превратилось в улыбку: алкоголь в венах способствовал перепадам настроения.
– Я в восторге от твоего имени, то есть от ее имени. Жаль, что ты ее потеряла.
– Мне тоже, – Имоджен покосилась на шкаф, – хоть она и бывала порой сущим наказанием.
Дарси проследила за ее взглядом.
– Ты собрала эти спички для нее? Для Огненной Киски?
– Сначала да, но потом поняла, насколько они полезны. – Имоджен потянулась к полузаполненной пластиковой коробке у кровати и принялась изучать зажатые стенками упаковки. – Я использую их каждый раз, когда мне нужно выбрать место действия или найти временную работу. Сечешь? У меня здесь – ломбарды, магазины ниток и мастерские по ремонту обуви. Слесаря по замкам, химчистка ковров, тату-салоны и… ремонтники крыш!
– Они нужны тебе для работы над книгами?
– Как и все мои коллекции, – Имоджен потянулась к подоконнику за очередной порцией хлама, позволив ему упасть на покрывало. – А палитры – для выбора цвета. Здесь самые лучшие названия: яблочный леденец, дымчатый металл, омытые прибоем камни.
– А полароидные снимки?
– На них изображена настоящая жизнь и обычные люди в обычной одежде. Они-то точно не из журналов. – Имоджен пожала плечами, уставившись на разбросанные образчики своей коллекции. Блеск азарта в ее глазах угасал, усталость брала свое.
Дарси тихо сказала:
– Я люблю тебя до безумия, Имоджен Грей.
– Я тоже тебя люблю, – Имоджен нежно улыбнулась, а затем закрыла глаза и свернулась клубком, подложив сложенные ладони под щеку.
Дарси взяла палитры, пакетики спичек и вернула их на подоконник.
К тому моменту, когда постель была чиста, Имоджен уже равномерно дышала, и Дарси осторожно забралась к ней в карман джинсов, незаметно вытягивая ключи, скомканные деньги…
…а также телефон Имоджен – дневник в чехле из черного стекла и узких полосок титана. Дарси отключила звук, и экран выжидательно засветился.
– Ни за что, – прошептала Дарси и аккуратно положила телефон рядом с ключами и наличностью. Затем она свернулась рядом с Имоджен – своей Имоджен – и решила, что ей нужно наконец-то поспать.
Ночью здание школы было видно лучше. Мои глаза начали зорче видеть на обратной стороне. Черепичная крыша, тускло светящаяся в сером свете луны, приобрела четкие геометрические очертания.
Я пересекла автостоянку, почти не обратив внимания на прозрачные громадины школьных автобусов. Мои глаза видели только прошлое, ставшее ясным и реальным. Когда я пришла сюда впервые, крыльцо школы выглядело гладким и безликим, но теперь на ступеньках виднелись сколы и пятна от жевательной резинки.
Яма был прав: с каждым переходом между мирами, каждым путешествием по реке призрачный мир все больше заявлял о своих правах на меня.
Но что это означало? С его же слов, я для этого родилась. У меня даже возникли сомнения, а нужна ли ему теперь, или та размолвка на острове посреди бушующего океана стала концом нашего знакомства.
Входная дверь была приглашающе открыта.
– Мне не страшно, – пробормотала я. – Я здесь своя.
Сегодня в коридорах царила тишина. Призрачные детские песни то ли выцвели, то ли их спугнули, и звуки моих шагов медленно затухали, перекликаясь с эхом. Я шагала осторожно, потому что до сих пор впадала в ступор из-за скрипа кроссовок по плиткам. На поиски места, где нас впервые начал дразнить тот голос, потребовалось несколько минут блужданий.
– Ты еще здесь? – позвала я, чувствуя, как пересохло во рту.
Никто не ответил. Внезапно я поддалась панике. На мгновение личные шкафчики учеников поплыли перед глазами, словно от пола поднимался жар пустыни.
Я затолкала страх подальше, потушив его в том холоде, который леденел внутри меня.
– Это я, мы встречались на днях. Ты последовал за мной домой. Ты еще говорил, что хочешь ученицу.
Спустя минуту где-то сбоку мелькнуло движение, и из-за спины раздался смех.
Я развернулась, но обнаружила лишь знак на стене «Бег запрещен».
Это был не старик в куртке из лоскутов. Меня спугнул обычный призрак давнего запрета за нарушение дисциплины.
Я вздохнула.
– Ты меня очень достал…
Я не ожидала ответа, но получила… по коридору ко мне приближался звук ногтей, царапающих пол. Он настойчиво пощелкивал в зазорах, вызывая такое чувство, словно мне за шиворот забросили сосульку.
Когда он прошелся подо мной, я подпрыгнула, засучив ногами, и еще долго вздрагивала.
– Эй! – обратилась я к пустому коридору. – Я здесь, чтобы попросить о помощи.
– Тебе нужна услуга? – донесся из-под пола ответ. В голосе слышалось такое удовлетворение, что я едва не бросилась к выходу, а на периферии зрения замелькали цветные пятна.
Сделав глубокий вздох, чтобы удержаться на обратной стороне, я сказала:
– Мне нужны кое-какие сведения.
Теперь сквозь трещины в полу и зазоры между шкафчиками начала, пузырясь, просачиваться черная нефть. Она, как голодный зверь, подступила к моим ногам, и я принялась погружаться в реку, приготовившись к новому столкновению со стариком в лоскутной куртке.
Сейчас его кожа сияла в темноте. А может, я просто увидела его в истинном свете: ведь я совсем недавно привыкла к мерцанию, которое излучаем мы, психопомпы. Но нынче я даже различила скользкие воспоминания, плавающие в реке, они колыхались на волнах подобно клочьям сумрака на фоне тьмы.
– Что за милый сюрприз, – произнес старик. – А я было начал думать, что тебе не нравлюсь.
– Не стесняйся, думай так и дальше. – Я опустила руку в задний карман, где лежал прихваченный из дома нож.
