До приказа о выходе я успел еще немного поговорить с Нарив. Снова пришлось пересказать содержание вчерашних переговоров. Хоть она и не спрашивала ни о чем, но я решил рассказать сам.
— Я говорила, что это не простой гном, — пожала плечами женщина, молча выслушав меня.
А тут подоспел и Ламил.
— Строиться, слизни! — заорал он. — Кто не успел попрощаться с ползающими тут по стенам родственниками — быстро прощаться и в строй!
Построились все в мгновение ока. Будто сидели и только ждали команды. Впереди — три десятка в полном вооружении. Все уцелевшие копья и щиты передали им. Мало ли… Кто знает, действительно ли так ценен тот гном, попавший к нам в плен, или Байрода попросту заманил нас в ловушку. В середине строя оказались раненые: кто на своих ногах, а кто — на носилках. Заложник наш — тут же. Двое несут коротышку на носилках, и еще четверо — стерегут по краям. Остальные оказались в конце колонны.
— Алин, а ты куда? — Ламил, увидев, что я занял свое место в десятке, поманил меня пальцем. — А переводить кто будет? Быстро вперед, к проводнику!
Я обменялся взглядами с друзьями и, расталкивая стоящих впереди, поспешил выполнить приказ. Вот и Байрода. Таки сам, как и обещал, будет вести нас через горы. Или в ловушку. Кто его знает… Я подбежал к проводнику, но переводить пока было нечего — Байрода, увидев, что наша маленькая армия готова, молча развернулся и пошел вперед.
— Смотреть по сторонам! — донеслось сзади, и колонна сделала первый шаг.
Уж об этом могли бы и не говорить. И так большинство крутит головой, больше глядя вокруг, чем себе под ноги. А когда мы зашли за поворот — под ноги уже не смотрит вообще никто. В десяти шагах впереди по правой стене ущелья начинался узкий карниз, который оказался просто облеплен солдатами противника. Были они и слева. Стоят, молча провожают нас взглядами… А мы идем между ними.
— Если это ловушка… — прошептал кто-то сзади и замолчал не договорив.
Но никто на нас не напал. Медленно, каждую секунду ожидая нападения, мы прошли сквозь выстроившегося вдоль ущелья неприятеля. Никто из вражеских воинов даже не пошевелился. Интересно, пойдут они за нами или нет? С моего места в колонне ее хвоста не видно… Зато отлично видно то, что происходит впереди. И то, что я вижу, мне не очень нравится. Впереди нас идет вражеская армия. Не строем, как мы, но разномастной толпой. И, судя по всему, их много. Больше, чем нас.
Через горы мы шли четыре с половиной дня. Никто на нас не нападал, но мы все равно не расслаблялись. Та расщелина, в которой нам довелось принять бой, закончилась к вечеру того же дня, когда мы начали движение. Потом было еще множество ущелий — широких и узких, прямых как стрела и изломанных… Здесь настоящий лабиринт, из которого сомневаюсь, что у нас получилось бы найти выход самостоятельно. Постоянные повороты то в одну, то в другую сторону, какие-то боковые проходы, иногда — узкие, а иногда — шире того, по которому мы шли. Один раз пришлось чуть ли не целую стражу идти по какому-то тоннелю, подходящему по размеру для гномов, но нас, людей, заставившему низко пригибаться.
Байрода практически все время молчал, так что переводить мне, собственно, было нечего. Только дважды в день — перед остановкой на ночевку и перед выходом — он справлялся о здоровье гнома, за жизнь которого так боялся. Вот и все общение с ним. Убедившись, что заложник жив, он, не произнося ни слова, снова шел вперед. И я вместе с ним. А вдруг все же потребуется что-то перевести… Хотя, честно говоря, мне больше хотелось идти там, в строю. Вместе со своим десятком, с друзьями, с Нарив… Но Ламил отпускал меня к своим, только когда отряд останавливался на ночь. А я уже, после тяжелого перехода, был в таком состоянии, что общаться ни с кем не хотелось. В эти дни под вечер мне хотелось только спать.
Горы закончились как-то внезапно. Еще день назад я ощутил, что ущелье, по которому мы шли, полого спускается. Идти стало легче, но, учитывая, что под ногами мешанина камней, а не ровная дорога, — ненамного. Я как раз раздумывал о том, что совсем по-другому представлял себе поход по горам. Раньше, наслушавшись рассказов о Гномьих горах, я думал, что придется карабкаться по крутым склонам, идти по узким тропкам, обрывающимся в бездонные пропасти… Здесь же я не увидел ничего такого — сплошные норы какие-то. Нет, я не разочарован этим. Совсем не разочарован. По мне, лучше уж так, чем постоянно рисковать сорваться в бездну. Хотя еще лучше — идти спокойно по какому-нибудь лугу… И только я подумал об этом, как нора, по которой мы идем, резко свернула влево, и моему взгляду открылся… Не поверите — именно луг! Горы словно обрезало гигантским ножом. Вот позади — дикие серые скалы, а впереди — с чуть заметным уклоном уходит вдаль пустое пространство. Я бы даже сказал — «гладь». Еще дальше, не на горизонте, но на приличном расстоянии, темнеет какая-то полоса, в которой я опознал лес… Я так поражен этой картиной, кажущейся нереальной после стольких дней сплошного камня вокруг, что не сразу заметил два черных провала по бокам ущелья почти у самой кромки луга. Судя по всему — какие-то пещеры… Кстати, а куда делась армия Байроды, все время шедшая впереди? На лугу их не видно. В пещеры попрятались? Ловушка?
— Пришли. — Байрода остановился и повернулся ко мне: — Выполняйте свое обещание.
— Сейчас капитан подойдет, — спокойно ответил я. — С ним и говорите.
А вот и Седой. Проломился сквозь первые ряды, как баржа через скопление мелких лодочек. Ага, вот он тоже увидел, что мы прошли через горы. Наверное, когда шел сюда, гадал, почему мы остановились.
— Выполняйте свое обещание, — повторил Байрода, когда капитан подошел.
Но тот промолчал. В отличие от меня на виднеющееся впереди открытое пространство он бросил лишь мимолетный взгляд. Зато к пещерам впереди он присматривается внимательно…
— Что это за пещеры? — спросил капитан, не обращая внимания на нетерпеливую гримасу Байроды.
— Пограничный пост, — чуть подумав, ответил тот. — Здесь наша территория заканчивается.
— И твои люди, надо полагать, сейчас там?
— Там. — Снова чуть помедлив, Байрода кивнул.
— Гнома ты получишь, как только мои люди окажутся в ста шагах от вашей границы. — Седой в упор уставился на Байроду. — Я не хочу, чтобы, получив заложника, ты на нас напал.
— Зачем? — Тот даже удивился. — Вы все равно мертвы!
Повисло молчание. Я перевожу взгляд с капитана на проводника и обратно. Седой тоже о чем-то напряженно думает.
— Там, — Байрода указал на луг, — никто не выживает. Ни один человек или гном, дойдя до леса, назад не возвращались.
