Искоса взглянувший в ответ парень быстро отцепил с пояса свою флягу и предложил не озаботившемуся такой ношей волшебнику пару глотков воды.
— Мэтр Шим, а зачем вы развели вокруг это безобразие? — Ридд едва дождался своей очереди, а затем и сам с наслаждением отхлебнул сейчас показавшейся неимоверно вкусною воды из нагревшейся на поясе фляги.
В самом деле, тускло отсвечивавший под светом лун чёрный лес изуродованных деревьев выглядел настолько угрюмо, что едва отхлынувшее воспоминание о происшествии в подземельях грызануло с новой силой. Едва проявляющиеся из-под сухой и жёсткой, словно проволока, травы камни старых развалин неестественно белели под светом. Рядом неуверенно отозвался конь, который хоть и брезговал есть этакую пакость, но и на стороживших его лунных волков посматривал со вполне понятной неприязнью.
— Эх, мастер Ридд — отчасти это последствие древнего проклятия. Здесь оно проявилось особенно сильно, — пояснил с блаженным вздохом усевшийся на рухнувшую колонну чародей и снова глотнул воды. — А частично уже и я озаботился, принял меры на случай нападения эльфов.
Очищавший клинок двуручника от какой-то липкой и откровенно попахивавшей тухлятиной пакости парень едва не порезался — настолько не понравились ему слова собеседника.
— А с остроухими-то вы что не поделили, мэтр Шим?
Ридд меланхолично посмотрел вбок, где заскучавший чёрный жеребец, обиженный полным невниманием к своей драгоценной персоне со стороны волков, наконец в присутствии хозяина решился. Вытянутая вперёд конская морда всё же придвинулась вплотную к нежившемуся в лунном сиянии неестественно белому зверю, осторожно его обнюхала. Затем конь отпрыгнул, игриво взбрыкнув задними ногами, когда лежащий волк величаво повернул в сторону жеребца голову и лениво зевнул, продемонстрировав великолепную коллекцию клыков.
Ну да, лунный волк это не какой-то там его серый и более мелкий собрат! Жеребец трусливо дёрнул шкурой и тоскливо, на пробу заржал…
— Ну, перворождённые всегда относились к чёрной магии с омерзением и частенько пытались пристроить меж лопаток носителю таких способностей что-нибудь острое и быстролетящее, — невесело пошутил чародей и затем со вздохом признал, что ноги у него подрагивают от усталости и даже почти не держат.
В голове у парня что-то со звоном щёлкнуло, и к угомонившейся дриаде оно ни малейшего отношения не имело.
— Мэтр Шим, а что, если найдётся средство и повод вам если не замириться с перворождёнными, то положить начало новым отношениям?
Чародей в ответ снова покосился этак как на умалишённого, но его взгляд быстро прояснился.
— После прошедшего дня я уже готов поверить во что угодно. Даже в чудо…
Он с сомнением отнёсся к идее попробовать проехаться на коне мастера Ридда, но между делом признал, что если некий молодой человек сыщет нечто этакое для урегулирования вопроса с эльфами, то его благодарность не будет иметь пределов.
Парень предложил усталому волшебнику взойти чуть повыше по полого высившейся упавшей колонне, а к верхнему, нелепо белеющему под лунным сиянием концу подвёл, словно к помосту, своего откровенно занервничавшего коня.
— О, мой быстроногий чёрный красавец. Быстрокрылый посланец ночи, легконогий ураган моей любви — прошу, помоги. Как вернёмся, я куплю тебе самую красивую кобылку по твоему выбору… — самым проникновенным голосом и ласками Ридд принялся уговаривать коня.
При упоминании о подруге жеребец быстро навострил столь же чёрные, как и он сам, уши и таки позволил похохатывающему некроманту забраться в своё седло.
— Нет, мэтр Шим — никаких слов о плате или долгах.
Ответный взгляд усталого мага полоснул словно бритва.
— Вижу, не верите вы в людскую благодарность? Возможно, вы и правы, молодой человек.
Ридд уже вёл под уздцы фыркающего коня. Шагал и шагал по услужливо разворачивавшейся перед ним тропинке, словно кто-то невидимый разматывал её из волшебного клубка, а сам с горечью думал, что и в самом деле не верит. Ни в благодарность людей, ни не-людей. И уж вовсе верхом наивности было бы полагаться на щедрость тех, кого называют сильными мира сего. О нет, сказки то всё для детей или наивной, обманутой сказочными мечтами толпы! Если в мире где и существует справедливость, то лишь та, которую обеспечил ты сам, силою своего разума или оружия.
На всём так ничем и не запомнившемся пути обратно к замку что-то нашёптывало ему, что он прав — мало того, вскоре получит тому новые подтверждения. И разумеется, то была не угрюмо примолкшая дриада…
Умереть-не-встать — иль всё же победить и выжить? Погибнуть с честью в битве и пасть словно подрезанный косою спелый колос — или же стиснуть зубы и наступить на горло своей гордости, уже распахнувшей обьятия навстречу неизбежному? Взять в союзницы самоё смерть и в безумии битвы найти одну-единственную тропочку, проводящую тебя на ту сторону. Огибающую и снежно-белые пики чести, и бездонную трясину предательства. Лишь с тем, чтобы пройти, балансируя на зыбкой и зачастую даже не видимой, а всего лишь осознаваемой грани меж бытиём и не-. Меж жизнью и не-.
Меж собою — и нею, прекрасной, иногда желанной и неназываемой…
Ридд вывалился из кошмарного и липкого сна с пересохшим горлом, из которого вырывался сдавленных хрип, и резко открыл глаза. Ах ну да, всё тот же нижний этаж башни чернокнижника и его вредливой козюли-дочери! И хотел бы он уехать отсюда поскорее, но мэтр Шим ещё не закончил свои расчёты и, соответственно, ответ барону Шарто.
Чем бы сейчас ни представлялась недавняя вылазка в гоблинские подземелья, однако по возвращении устало сгорбленный старый волшебник невесело признал, что никогда ещё он не сталкивался с таким всплеском активности нежити.
— Могу заверить лишь в одном — это не чья-то злая воля, мастер Ридд, — заключил он перед тем, когда смертельно усталые мужчины кое-как расползлись спать…
"Эй, а это ещё что такое?" — кончик носа лежавшего на спине парня определённо светился. То ли откуда-то упал лучик света, то ли умылся небрежно, и теперь там догорало какое-нибудь заклятье. Однако Ридд, прежде чем потереть означенное место, старательно скосил туда глаза и тихо выругался.
На кончике его носа вольготно развалилась цветочная феечка. Мало того, эта едва мерцающая малявка безмятежно посапывала, лишь иногда подрагивали во сне её стрекозиные крылышки.
Это хороший признак, мастер Ридд!
Конечно, парень не стал бы ловить и давить меж пальцев это надоедливое иной раз до чрезвычайности существо — уж больно феечки своими крохотными фигурками походили на девчонок. Кышкнул бы просто, стряхнул и отогнал прочь. Но одна только мысль, что эта мелюзга появилась не где-нибудь, а в глубине владений грозного чернокнижника — мало того, в башне его, в святая святых — весьма Ридда позабавила.
