-- По результатам, погибших двенадцать, раненных шестеро, коней восемьдесят семь, ячменя четыре воза. В строю семьдесят шесть человек, мечи теперь есть у всех, включая женщин, кое у кого даже доспех, правда кожанный. Жлоб этот Азеф Грустный. Луков тридцать два, боевые трофейные, наши охотничьи, сорок, стрел не посчитал но много. Люди накормленны, трех коней, что в бою порубили, ясты принесли, мясо есть. Да, я приказал вина по стакану каждому, нервы успокоить. Одного пленного взяли, таки, попытали малость. Он говорит, через пару дней, тут три сотни пехоты пройдут. Туго дело.
-- На дороге убрались, - спросил Федор.
-- Вычистили все под чистую, одежду постирали, тут в походе полевой формы нет, только парадка, а остальное все гражданское. Я же говорю - жлоб этот Азеф Грустный. Знал бы после того как грохнули этого дурака, их командира, предложил бы сдаться.
-- Трупы куда дели -- настаивал Федор.
-- Да закопали всех, их отдельно наших отдельно, правда говорят, что неупокоенные теперь в лесу шалить будут, но простите ребята, попов нет.
-- Главное земле предали, - заметила Сунильда, - в земле не пошалишь.
-- Тащи пленного.
-- Да помер, и так раненный был, а тут, узнали его, в общем из классовой ненависти и....
-- Дураки, где ты Антоша такого цинизма набрался, так спокойно говоришь, человека убили.
-- А ты послушай, что крестьяне про дела магов из цитадели рассказывают, да посмотри, что бывает с теми, кого в лесу изловили. Тут дерево дорогое. Просто царство света, так бы взял и перевешал всех адептов, за ноги, чтоб было время о богах вспомнить, а то погрязли в делах мирских, кровавых.
-- Ладно, возы где?
-- Мы откатили их по дороге на версту, там в лесу сделали схорон, не найдут, лошадей свели с дороги в другом месте. Сегодня уже следов нет, наши проверяли.
-- Выпьем -- подытожил отчет Федор.
Все приложились к чаркам, вино оказалось терпким и крепким, напоминая вкусом хороший португальский портвейн, в этом мире Федор уже такое пробовал.
-- Слышь Ворон, а что это они так много народу сразу на костер повели? - спросил он.
-- А у кого твой знак на плече нашли, тех и повели.
-- Так они мне присяги не давали.
-- Но в душе они твои люди, не всегда нужна личная присяга.
-- Вот оно как, значит, понятия агентурная разведка у вас нет, хорошо. А теперь други, вернемся к основному вопросу нашего времени -- напомнил он -- что делать дальше?
-- А дальше, сматываться надо, здесь нас пришибут, - высказал общее мнение Неугода.
-- А куда?
-- К вольным шлемам, они многим Готлингам обязаны, ваш родственник, Олег, в свое время к ним сбежал. Он и создал град Воличь, и тридцать лет княжил там. В общем Воличи не продадут Славича.
-- А меня куда? - спросил Антон.
-- Куда, с нами, - не понял Федор.
-- Ну тебе хорошо, ты обруч снял, а у меня медь на башке, я и тут чувствую жмет, а верст через сорок, так и череп треснет.
Федор недоуменно уставился на него, так вот оно как, потому Стеона и ждет подмоги, что окольцованы Готлинги, сами уйти не могут. Федор молча выпил еще стакан вина и резко спросил:
-- Ворон, как снять эту дрянь?
-- Ну, протянул тот, для этого есть специальный ритуал, который должен провести истинный обладатель серебряного обруча.
-- Ну ты ритуал знаешь?
-- Да но обруч у меня не истинный.
-- Что значит истинный?
-- Ну, вот с тебя обруч магистр снял, или Артей?
-- Ты объясни, что значит истинный, а потом я тебе все расскажу.
-- Ну, истинный, это тот, который серебряным сделала сила, а простой, это тот который сделал серебряным другой маг, но обладающий истинным. Ну конечно истинный маг, может просто снять медный обруч, так делают когда изгоняют из школы, вот как тебя например.
Федор молча встал, подошел к лежащему рядом балахону, в который его вырядили, перед помещением на костер. После боя он переоделся в трофейное, скинул эту робу и замаскировал ей обруч. До того, когда еще ходил в балахоне, то носил его в капюшоне, чтоб не пугать людей. Теперь настало время испугать, он развернул знак колдуна, и протягивая его Ворону спросил:
-- На глянь, не подделка?
-- Ты решил на мне испытать, - хмуро спросил тот, внимательно разглядывая обруч, - этого нужно было ожидать, сила тебя любит, маг равновесия.
-- Какой маг?
-- Сине-красный камень, на обруче из белого золота, - забубнил заученный урок Ворон -- означает, если дан силой, что маг сей, не темен и не бел, но силен зело. Знак сей, за время существования школ носили только Артрос Стеон и Раер Белый. Ну, теперь и Федор Готлинг, барон Шон Терг, Князь Славичь и прочая, прочая, прочая, если это не глупая шутка.
-- Брать из рук не бери, но пальцем коснись -- приказал Федор.
Ворон осторожно поднес палец к металлу, он даже не успел коснуться его, как металл засветился, а камень угрожающе загудел.
-- Настоящий -- выдохнул Ворон, - уважаемые баторы, куда завтра идем в Воличь, Дымин может прямо в Велегард или в Будкар, теперь я ничего не боюсь, - и захохотал. Остальные, кроме Антона, вскочили на ноги и остались стоять у костра, боясь пошевельнуться.
-- У него поехала крыша, - осведомился Федор, уже наблюдавший, примерно подобную реакцию окружающих.
-- Мы теперь не часть, мы теперь живая легенда, можешь делать все, что хочешь Славичь, а мы уже легенда. - Медленно проговорила Сунильда.
-- Вы мне скажете, как избавить Антошу от этой железки, или нет! - начал заводиться Федор.
-- Просто возьми да сними, - ответил Ворон.
-- Или сделай серебряной, - добавила Сунильда.
Поманив Антона пальцем, Федор прикоснулся к обручу на его голове, и получил нечто, похожее на ощутимый удар тока. При этом Антоша просто отлетел от него, и впечатался спиной в стену оврага. Обруч на его голове остался медным, но сам он, видимо, потерял сознание от удара о стену .
-- Ты свой обруч одень магистр, - посоветовал Ворон.
Не обратив внимания, на новое обращение, Федор встал, надел обруч, положив руку на макушку бесчувственного Антона, и направил силу в его обруч.
Медный обруч, на голове Антона, вспыхнул голубым свечением, легкие блики поползли по всему его телу так, словно парня пронизал электрический разряд. Он скорчился, словно это и был разряд тока. Федор уже убрал руку, с головы бьющегося в конвульсиях мальчишки, но обруч словно пожирал Антона изнутри, словно выпивая из него жизнь, даже внешне мальчик стал меняться. Лицо вытянулось, приобретая более острые черты, и не только, изменения происходили со всем телом, он словно за секунду стал на пол головы выше. На все ушло от силы десять секунд, во время которых окружающие замерев, с ужасом наблюдал за происходящим, но Федору они показались вечностью. Но вот тело дернулось и замерло, словно из него ушла жизнь.
